Да толку от вмешательства вышло немного. Амара прочитала это между строк.

Вновь рассмеялась, но злее.

— И ты пришла сюда, чтобы узнать, как же так вышло... что твои драгоценные детишки не смогли справиться с двумя противниками. А ты, как всегда, стояла в стороне и не могла вмешаться, да? Вечный блюститель порядка...

— Кто они, Амара? — прервала Смерть разошедшуюся было богиню.

— С какой стати мне отвечать? — вскинулась Амара.

Прищурилась.

— Ты ведь сама должна все знать, разве нет? Воплощение смерти, лишенное имени и лица, ведающее, как и когда оборвутся нити судеб всех живущих в этом мире, будь то люди, эльфы, демоны или боги... видящее кончину своих близких за века, тысячелетия до их появления на свет! Разве ты не способна разглядеть их самостоятельно?

— У меня нет привычки подглядывать за каждым живым существом, — скривилась Смерть.

Слова Амары резали по-живому. В такие моменты Смерть даже жалела, что та сохранила воспоминания о прежней жизни — часть из них исказилась до неузнаваемости, часть была ложной, придуманной для нее Астаротом, но оставшаяся сохранилась в целости. И Амара не преминула воткнуть Смерти метафорический кинжал в спину, затронув запретную тему.

Смерть делилась этим, когда они еще были друзьями. Срывающимся голосом рассказывала о картинах жестокого будущего. О том, как умрет ее муж, с которым у них только-только завязались отношения. О том, какие последние слова произнесут ее внуки, каждый — в свое время. О бесконечном калейдоскопе из лиц перед глазами, от которого не спрятаться, не отмахнуться, не забыть даже на мгновение.

О странной двойственности сознания, когда ты ощущаешь себя здесь и еще в тысячах мест одновременно. О том, что Смерть боится сойти с ума, даже не под влиянием Хаоса, а по вине собственного дара. О том, что Смерть боится дня, когда солнце над головами погаснет, а мир разрушится. О том, как сильно Смерть боится пережить даже его.

Амара ведала ее тайнами. И пользовалась этим.

— Забавно, — наклонила голову темная. — Раньше твои принципы не мешали... наблюдать за тем, как этот Монстр уничтожает меня и собирает заново! Как он сводит моих последователей с ума, как лишает их жизни! Как они сами бросаются с обрывов, лишь бы спастись от кошмаров. Ты наблюдала за этим и ничего не делала!

Смерть подлетела к ней, возвысившись:

— Думаешь, я не хотела этого? Освободить тебя? Освободить весь наш мир от этого создания? Мое влияние ограничено, ты сама это прекрасно знаешь. Я могу лишь направить руку, что заносит меч, но никогда — взять тот самостоятельно!

— Жалко, правда?! — во взгляде Амары, который та вскинула на Смерть, плескалось безумие. — Обладать такой могущественной силой и не иметь возможности применить ее по собственному желанию...

— Подобные беседы мы можем вести хоть всю оставшуюся вечность, — резко успокоилась Смерть.

Не ей срываться на Амару, та больна и страдает, страдает каждый миг с тех пор, как ее сущности коснулась когтистая лапа Повелителя Кошмаров. Смерть должна отнестись с пониманием.

— Кто несет Хаос в наш мир? — потребовала ответа Смерть. — Ты не могла вытащить кого-то из-за Завесы, Стражи не просто так охраняют ее и подпитывают печати. Создала других темных богов сама? Зачем? Решила вернуть старые времена?

Амара поморщилась досадливо. Переменить тему ей не удалось...

— Почему тебя так это волнует?

Смерть раздраженно выдохнула — снова ее пытаются отвлечь. Сколько можно увиливать?

— Почему меня волнует гибель невинных людей? — хмыкнула она с иронией.

— Невинных?! — прошипела Амара. — Как ты можешь считать их невинными? Это они сделали нас такими! Они верят, что Смерть носит черный балахон и держит в руках косу — и ты облачаешься в свои тряпки, скрывая лицо. Они поверили, что воплощение Ужаса зовут Астарот и управляет он непобедимой армией, которая сеет разрушения повсюду, и тот натравил на них кошмары. Заслуженно! Они охотно повелись на россказни этой твари обо мне, изменили меня, извратили веру! Это они создали себе проблемы и одновременно придумали для тех решение. А мы... всесильные боги, — буквально выплюнула Амара, — пляшем под их дудку, не в силах вырваться из оков!

— Нашим детям не достанется такая участь, — на грани слышимости произнесла Смерть.

Она понимала гнев Амары, когда-то давно, на заре времен, даже разделяла ее чувства. Однако столетия шли одно за другим, эмоции сошли на нет. Люди действительно сами придумывали себе чудовищ. И сами же самозабвенно страдали от их клыков и костей, бежали в светлые храмы и молили о пощаде, помощи и защите.

А если божество не оправдывало их надежд, злились. Проклинали. Отрекались от веры, забывали имя и собственноручно отправляли в небытие.

И ни один из первых богов не мог с этим ничего поделать. Таковы законы мира.

Но дети... внуки Смерти, пусть и не обладали тем же могуществом, имели право выбора и собственный, независящий ни от кого больше дар. И строили судьбу самостоятельно.

— Да, они другие, — неожиданно мягко улыбнулась Амара, голос ее наполнился теплом. — Они свободные...

— Так значит, дети, — Смерть отошла на шаг, добившись своего.

Глаза Амары распахнулись. А после — в ярости сощурились. Ее обвели вокруг пальца.

— Ты!.. — выкрикнула темная.

— Почему ты молчала? — вот этого Смерть понять не могла.

Амара бы точно не подпустила к себе никого после Астарота. Значит, эти новые боги — его сыновья (по крайней мере, теперь понятно, отчего они настолько сильные). Значит, на момент изгнания темных, Амара уже была беременна. И ушла, не сказав и слова, ушла, даже не надеясь на помощь. Осталась одна.

— А что бы ты сделала, узнав? — криво усмехнулась Амара.

Мгновение спустя улыбка сошла с ее лица, то разом превратилось в восковую маску.

— Сначала я не поняла, не поверила. Разве может зародиться жизнь в богине... увядания? — слова, наполненные горечью, прозвучали непролитыми слезами. — Потом я ненавидела их. Так же сильно, как Его ненавидела, нет — даже сильнее! Столько думала, как уничтожу их, еще не родившихся... Выбирала между ядом и кинжалом... Долго, очень долго...

Смерть помнила, как бывшая подруга улыбалась светло, подняв глаза к небу, и говорила, что в мире появился еще один ребенок. Как она плела венки с девочками на лугу. Как угощала фруктами уличных мальчишек. Как выводила потеряшек из непроходимых чащ и вручала им корзинки, доверху наполненные ягодами.

Слушать сейчас, как Амара с безразличием рассуждает об убийстве младенцев, было жутко.

— А потом они появились на свет и я... я хотела, я правда хотела! Они так похожи на Него, такие же глаза, нос, они... живое напоминание обо всем, что он сотворил... против моей воли, против чести и достоинства! Так похожи... а я не смогла. Они улыбались мне, Х... Смерть. Я просто не смогла поднять руку. А потом они выросли. Такие чудесные, такие... мои мальчики...