– На улице бабка семечками торговала. Ты идиот – задавать такие вопросы?

В итоге старпома застрелили погранцы при захвате судна вместе с остальными четырнадцатью членами экипажа. Обозлённые неуловимостью судна преследователи получили приказ живыми контрабандистов не брать. Капитану повезло больше остальных: полутруп запихали в криокамеру и доставили в больницу, чтобы было кого предъявить суду. Никто не верил, что Синий когда-нибудь вернётся с Дейсы. Он и сам не слишком надеялся.

А потом пришло письмо из соцзащиты с требованием подписать отказ от отцовства. "Не подписывай, верный знак, что выйдешь". Калеченый мог и не тратить свое красноречие. Оборвать единственную ниточку, которая связывала Амега с Землей и свободой? Как бы не так! Все космолетчики суеверны. Зеки – тем паче.

Одно движение – и вот Синий балансирует на перилах моста, ощущая волны адреналина под кожей. Есть вещи, которые невозможно объяснить словами. Их просто чувствуешь, как связь с собственным судном.

Амега развернулся спиной к пропасти, раскинул руки и упал навзничь в темную, беззвучную пустоту.

За ним благоговейно наблюдали несколько десятков камер и глаз.

***

Александр Палацци, с легкой руки патрона переименованный для всех в «Сашу» (за глаза, конечно), был не просто начальником охраны, но по совместительству – родственником, правой рукой, адъютантом и бессменной нянькой Скунса. А эта нелегкая, хотя весьма высокооплачиваемая роль, накладывала ряд неприятных обязательств. Например, когда ты после очередной истерики неугомонного родственничка наконец-то добрался до постели с намерением вздремнуть и тут же слышишь по комму резкое и капризное:

– Саша!!!

Природа не наделила Сашу ни приятной внешностью, ни природным обаянием. А после одной жесткой аварии выражение «морда кирпичом» получила свое визуальное воплощение. И хотя бабла у Саши хватило бы на тысячу пластический операций, он не торопился, резонно полагая, что в его профессии это скорее плюс, чем минус. Вот и сейчас, подчиненные при виде угрюмой перекошенной физиономии начальника вытягивались в струнку и старались не встречаться с ним глазами.

Последнее время Скунс пребывал в классическом для себя состоянии: нытья и хандры. После "Селесты" их отношения с Пантерой резко пошли на спад. Оставшийся без развлечений и неусыпного внимания босса Скунс изводил Сашу жалобами и истериками. Он то валялся сутками в постели, надираясь до беспамятства, то впадал в ярость, резал вены и крушил все вокруг.

Выходить "на охоту" самостоятельно Риан Скунсу запретил. "Зачем же утруждаться самому, mi amor, – искренне недоумевал босс, – сами придут и сами все принесут…" И преподносил фавориту щедрые подарки от местных либкиндеров, которые из кожи вон лезли, чтобы угодить богатому клиенту.

Поначалу Олежек пребывал от подарков в щенячьем восторге. Однако Саша заметил, что лёгкие, доступные игрушки приедаются Скунсу с каждым разом все быстрее и быстрее. Ни одна из жертв не продержалась дольше месяца. Рекорд достиг пяти дней. Олежек все чаще впадал в мрачную задумчивость, кривился, утверждал, что "это всё – не то" и жаловался Саше на отсутствие у босса тонкого художественного вкуса.

– Так закажи то, что ты хочешь, – пожал плечами Саша. – И пусть себе ищут.

Ему на хрупкую душевную организацию патрона было глубоко наплевать: он слишком хорошо знал, что она собой представляет. Лишь бы Олежек не ныл и не выносил мозг лично ему. Но совет неожиданно сработал: Скунсу пришла в голову интересная мысль. Если раньше он сперва отыскивал нужного ребёнка, а потом старался его запечатлеть, то почему бы не сделать наоборот?

И тогда Олежек нарисовал свою мечту.

Саша отнёсся к этому скептически. Идеал – явление недостижимое, особенно когда речь идет о запросах его патрона, но впервые в жизни ошибся. Скунс не только нашёл, что хотел, но часами крутил понравившийся ему ролик, то замедляя, то ускоряя видеозапись. Изрисовывал целые альбомы в ожидании долгожданной добычи. Одним словом снова воспрял духом, как в те времена, когда сам участвовал в ловле.

Сообщение о гибели мальчишки ввергло Олежика в глухую тоску, беспредельную и совершенно искреннюю. Кажется, он впервые в жизни не смог получить, что хотел и совершенно растерялся. Мечта действительно оказалась недостижимой. Взрослый, двадцатишестилетний мужик лежал пластом и рыдал, как ребёнок.

Нет, он не хочет слышать о замене. Нет, ему безразлична месть и предложение Пантеры поубивать всех причастных, (и только по этой причине нерадивые исполнители "Радужного дома" чудом избежали уничтожения). Он хочет только свою мечту и больше ничего!

Подобное лечат подобным. И иногда дело не в качестве лекарства, а в его количестве. Чтобы развеселить фаворита Пантера приказал заарканить туристическую яхту. Никакой особенной ценности для пиратов она не представляла: чуть больше пятиста человек пассажиров и экипажа, уютные конурки да элитное бухло. Взрослые достались Риану и его ближайшим приспешникам, а детей – всех до единого – отдали Скунсу.

Пираты бесчинствовали на яхте десять дней. Отдельно взятый райский уголок превратился в ад. Олежек ходил с блестящими, стеклянными глазами, словно укуренный: он практически не спал, как и все на этом чумном судне. Из пленников в живых не осталось никого. Разграбленную яхту сожгли и бросили.

Чёрная тоска у Скунса прошла. А между ним и Пантерой впервые потянуло холодом. С разграбленной яхты пират и его фаворит отчалили порознь.

"Совпадение 98,8%".

Скунс смотрел на экран и не верил своим глазам.

То, что мальчишка был тот самый, он ни секунды не сомневался. Подтверждение искина было ни к чему: он бы и так его узнал – по малейшему движению плеч, повороту головы, улыбке, голосу... Всему, что было ему так дорого и недостижимо…

Но тот факт, что запись была сделана – позже его объявленной смерти!

Позже!

Значит, эти суки ему солгали!

Значит, толкнули пацана кому-то другому!

И когда он тут сходил с ума от обиды и несправедливости, кто-то спокойно развлекался с его мальчишкой!

Его собственностью!

Его мечтой!

– Саша, – голос Скунса источал мёд и был мягче шелка. – Что ты на это скажешь?

Квадратный Саша угрюмо смотрел в экран.

– Это не доказывает, что мальчишка до сих пор жив.

– Ах, не доказывает…

Скунс стремительно развернулся и сгрёб адьютанта за грудки.

– Я хочу знать, где он сейчас находится – живой или мёртвый! Ты понял?! Найди мне его! Немедленно!!!

У частично терроформированной планеты под номером 408-090 не было официального названия. Больше ста лет назад одна из Лаэртских корпораций облюбовала ничем не примечательный кусок породы в надежде устроить здесь туристический рай наподобие Надаллир в Первой галактике. Потом проект сочли не рентабельным, терроформирование приостановили, и планета болталась, переходя от одних хозяев к другим, обрастая мелкими колониями и городами-государствами, которые могли позволить себе арендовать крупные участки земли по берегам морей и рек в зонах теплого климата.

Однако никакого экономического расцвета или сельскохозяйственного прорыва с их стороны не предвиделось. Планета обладала нужной людям гравитацией и атмосферой. Однако флора и фауна отличались редкой бедностью – несколько сотен видов бактерий, растений и насекомых. Большего местная почва прокормить не могла. Вода не годилась для питья, и дешевле было возить воду извне, чем очищать и пить местную. Полезных ископаемых на планете не водилось вообще никогда. Единственное, чем радовала планета – так это умопомрачительными закатами и восходами и естественным планетарием во все небо по ночам. Но, к сожалению, настолько богатых любителей романтики, готовых довести до ума терроформацию целой планеты, не находилось. Каждые новые хозяева качали головами, цокали языками, потом прикидывали смету и «циферки» и откладывали проект в долгий ящик.