Интерлюдия Ирей

Нежный Цветок Красного Ириса[1], или, как она представилась своим новым друзьям, Ирей, плохо понимала, что с ней происходит. Сначала эти странные сны, где ей приходилось сражаться со злыми духами, даруя им освобождение. Потом пришлось проходить испытания от Матери Всего Сущего. Затем появились эти странные люди и Шах, что позвал ее в свою стаю.

Нежный Цветок давно поняла, что ее друзья живут в других мирах. И их жизнь, и их народы совсем не похожи на Живущих в Единстве с Матерью. У них есть какие-то странные постройки, волшебные артефакты на каждом шагу, удивительная одежда. Они думают по-другому, для них важны странные вещи. Почему-то называют осколки душ кристаллами и совсем не похожи на знакомых ей Живущих.

Особенно она восхищалась Колючкой. Уверенная в себе фея, громко объявляющая свои желания и всегда добивающаяся своего, очень умная, мастерски владеющая разнообразной магией, оставила о себе неизгладимое впечатление.

Нежный Цветок очень завидовала ее Полету и даже сейчас замерла на секунду, представляя себя парящей над цветочным лугом.

Другая ее новая подруга, Изабелла, была под стать фее: тихая, гибкая и смертоносная, как цветок бордово-черной розы, что растет возле дома бабушки Агаты. За ее оружие, что бьет так стремительно и точно, половина охотников отдала бы левую руку.

Добрыня, похожий на старейшину Дубовой Ветви, такой же мощный и мудрый, в странной железной броне, способный сразить огромного зверя одним ударом.

И Шах… Веселый и заботливый с друзьями и быстрый и смертоносный во время охоты, как куница. Почему-то при мысли о нем ее сердце начинало биться чаще.

Нежный Цветок сбилась с шага и опять на секунду замерла.

Она не понимала, что с ней происходит и почему ей больно видеть, как Шах беспокоится о Черной Розе. Умом она понимала, что они из одного мира и даже живут рядом, нравятся друг другу и наверняка заключат Союз Под Сенью Древа Жизни. Но что-то внутри ее противилось этому. Сердце больно и глупо кололо.

— Что с тобой, дочка? — рядом раздался заботливый голос мамы, Живущей На Рассвете.

— Ничего, мама. Давай сходим на верхнее озеро. Быстрые Ноги говорила, что туда сегодня прилетела стая лебедей.

— Хорошо, дочка, — ответила Живущая На Рассвете и с улыбкой погладила Ирей по голове.

Нежный Цветок не делала секрета из своих снов… Уже шесть дней каждое утро в их доме собираются старейшины Долины Трех Ручьев и внимательно слушают рассказы Цветка об очередных ночных приключениях. Сначала слушают, а потом много и подробно расспрашивают, порой даже записывая. Родители тоже слушают и иногда задают свои вопросы, но потом, после того как уйдут старейшины. Все переживания молодой и неопытной девушки были для ее матери как на ладони.

— Каждому цветку свое время для цветения, и твое уже пришло, — сказала Живущая на Рассвете.

— О чем ты, мама? — спросила Ирей.

— Потом объясню, — с улыбкой ответила старшая женщина.

[1] Здесь и далее при описании мира Ирей используются названия земных аналогов цветов и зверей.

С высадкой получилось как-то глупо. Врагов для меня не осталось. Комитет по встрече из двух десятков гоблинов-дикарей под командованием шамана расстреляли девушки. Невесть как уцелевших телохранителей добил Добрыня. Я же, когда наконец выбрался на берег, увидел только раскиданные возле причала зеленые трупы. Картину завершали пара хлипких сараев для лодок и короткая натоптанная дорога к форту, которая упиралась в закрытые ворота. Из-за частокола доносились хриплые паникующие крики.

Вблизи эти стены, метров в пять высотой, уже не кажутся карикатурными. Вполне серьезное укрепление из бревен толщиной с мою ногу, которое непонятно как штурмовать.

— Белла! Следи за краем стены, отстреливай тех, кто попытается высунуться! — скомандовал я. — Ирей, помоги ей! Остальные давайте бегом к воротам!

Сам я рванул вперед, перепрыгивая через зеленые тела. У нас получилось застать гоблинов врасплох, но их растерянность долго не продлится — или шаманы что-то наколдуют, или выбежит зеленая толпа и забросает нас стрелами и копьями.

— Снежинка! Заморозь ворота! — продолжал командовать я.

Сам же встал в десятке метров от стены. Из-за частокола продолжали доноситься каркающие крики, и они все больше походили на команды. Паника у гоблинов прошла, начальство навело порядок и вот-вот погонит зеленых в контратаку.

— Кх! — вторя моим мыслям, за спиной кашлянул револьвер Изабеллы.

— Как я тебе их заморожу⁈ Я такого не умею! — а это уже Снежинка долетела до меня и возмущается.

— Наколдуй свою синюю ленту! Только не кидай ее — а сразу в виде спирали вплотную к воротам! Проморозишь ворота насквозь, а Добрыня потом булавой их разобьет! — разъяснил только что появившуюся идею.

Между тем крики за стеной утихли, и это мне очень не понравилось. Руки сами собой вытянули два увесистых цилиндра светошумовых гранат, большие пальцы вжали детонаторы, и через секунду заряды полетели за стену.

— Бум-Бум! — прозвучал сдвоенный взрыв.

Из-за частокола донеслась новая порция истошных воплей.

— Снежинка! Быстрей! — скомандовал я.

Фея выбежала вперед и закружилась в танце, одновременно размахивая своей волшебной палочкой и что-то напевая. Как-то незаметно рядом с ней нарисовался Добрыня, готовый прикрыть ее своим большим щитом.

Я отправил за стену еще пару дымовых шашек, одну влево, другую вправо. Потом, подумав, добавил и перцовую по центру. Надеюсь, это отвлечет гоблинов от ворот. Хриплые крики за частоколом усилились.

Снежинка закончила кружиться, легкими, танцующими шагами подошла к воротам и ткнула в них своей светящейся ультрафиолетовым цветом палочкой. Хрустальный перезвон на миг перекрыл все остальные звуки. Вторя ему, от конца палочки по дереву ворот пробежала круговая белая волна света, за ней еще одна, синяя, потом снова белая, и еще, и еще. Словно фея раз за разом окунала острие рапиры в спокойную гладь пруда, порождая разноцветные круги на воде.

Крики за частоколом стали еще более хриплыми, истошными и отрывистыми, из-за стены появились первые клубы дыма, пахнуло едким, щиплющим в носу запахом. Похоже, затушить дымовые шашки гоблины не догадались.

— Надеваем защиту от дыма! — крикнул я.

Свой нашейный платок-артефакт я догадался надеть еще до боя, осталось только натянуть его на нос. Глаза от разъедающего дыма должны защитить татуировки.

— Все! Я закончила! — раздался звонкий голос Снежинки.

Фея отошла от ворот, в кои-то веки идя по земле собственными ногами. Она глубоко дышала, ее вечно энергичный и безупречный вид поблек. Белоснежные волосы посерели, а голубое платье как будто припорошило пылью.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил я.

— Да! Только выпью пару бутылок этой гадости! — бодро ответила Снежинка, а в ее руке материализовался флакон с синим восстанавливающим зельем.

— Добрыня? — обратился я к богатырю и кивнул на ворота.

Тот меня понял и шагнул вперед, занося булаву. С низким, едва различимым гудением шипастое навершие налилось белым светом.

— Бум! — удар прозвучал гулко и внушительно, во все стороны полетели промороженные щепки, а в центре ворот образовалась приличная дыра.

Наш танк на этом не остановился, несколькими ударами расширил брешь и оттуда сразу повалили густые белые клубы дыма. Пока мы возились с воротами, дымовые шашки успели заполнить едким туманом все пространство форта.

— Отмена штурма! Ждем, пока дым рассеется! — громко скомандовал я.

Сейчас соваться в белую взвесь просто бессмысленно, идти пришлось бы буквально на ощупь.

— Шах, а Шах, ты ведь это специально⁈ — рядом тут же нарисовалась фея.

Она успела напиться зелий, вернула себе прежний блеск и даже наколдовала Полет. Ее белоснежные туфли вновь парят над пыльной землей.

— О чем ты? — спросил я.