— Я никогда не встречала кого-то, кого бы достаточно хотела, — я почти добавляю «до тебя», но прикусываю язык.
— Что для этого нужно? — спрашивает он.
— Для чего?
— Чтобы заслужить твоё желание. Быть достаточным.
Иисус. Он спрашивает, что я о нём думаю?
— Ты хочешь… быть моим первым?
— Блядь, да. Я хочу тебя, хочу с первого момента, как увидел тебя, а сейчас я хочу тебя ещё больше.
— Для этого нужно то, что ты не можешь дать.
— Я могу дать многое.
Я качаю головой.
— Не то, что мне нужно. Доброта. Общение. Уважение.
— У тебя уже есть одно из этого. Я тебя чертовски уважаю.
— Нет, это не так.
— Да, я тебя уважаю. Может, моё уважение не выглядит так, как ты ожидаешь. Я не вежливый человек с манерами аристократа, но я, чёрт побери, тебя уважаю.
— Тогда перестань пробираться в мою комнату.
— Почему это так важно для тебя? Я обещал, что не буду тебя принуждать к чему-либо.
Я вздыхаю. Не знаю, почему он не понимает этого.
— Потому что это всё равно проникновение.
— Но я не могу уснуть.
— Тогда, чёрт возьми, постучи, Нико, как нормальный человек, и попроси, чтобы тебя впустили.
Наступает долгое молчание, и я чувствую, как он напрягается рядом со мной.
Тогда до меня доходит. Неожиданно и печально, я понимаю конфликт Нико. Просьба войти в мою комнату показывает слабость. В то время, как, будучи уродом и вламываясь в мою комнату, он показывает своё господство в своём испорченном мире.
Насколько холодной должна быть его жизнь?
Он одинок, как и я. Можем ли мы найти утешение друг в друге? Я не глупая и не думаю, что мы станем величайшими романтиками века. Он убийца, глава криминального мира, и я не могу быть с таким мужчиной. Но сейчас? Мы оба заперты в этом доме, и оба одиноки.
И тут меня осеняет. Если я дам ему сейчас разрешение, полное разрешение, то он ничего у меня не отнимет. Я сохраняю контроль над своей девственностью, а он получает то, что ему нужно, не спрашивая.
Так почему бы не впустить его до тех пор, пока он держит своё обещание не принуждать меня? И он прав. Я могу поставить все замки, которые захочу, и он может выломать все.
Всё решено, я говорю:
— Я даю тебе разрешение.
— Какое?
— Приходить в мою комнату. Но… Не сиди в кресле. Это чертовски странно и жутко. Ложись ко мне в постель, до тех пор, пока ты не навязываешь мне ничего. Мне, хм, мне нравится компания.
— Мне нравится как ты пахнешь, — говорит он, зарываясь носом в мои волосы, и вплотную притягивает меня к себе. — Спи, Синдерс. Я не позволю плохим людям быть возле тебя этой ночью.
— Ты уже потерпел неудачу в этом деле, — говорю я, мягко смеясь, — ты — плохой человек.
— Да. Но я хуже всех, поэтому, пока я здесь, ты в безопасности, — его голос мрачнеет. — Но я хочу ещё кое-что.
О, Боже.
— Что?
Он отвечает тихим, опасным шёпотом.
— Я знаю, что Иветта каким-то образом нанесла тебе травмы, и я не спущу ей это. Однажды, рано или поздно, с ней придётся разобраться. Когда это время придёт, а я не буду этого делать до тех пор, пока это не причинит тебе ещё большего вреда, ты позволишь мне это сделать.
Он не спрашивает. Он утверждает. Затем он крепче прижимает меня к себе, как будто я могу попытаться убежать.
Когда его руки заключают меня в клетку своей силы, я, как ни странно, расслабляюсь. Я должна быть на взводе, когда рядом со мной этот большой, мрачный зверь, но я чувствую себя в безопасности. Впервые за месяц я чувствую, что рядом со мной кто-то есть. О, я не наивная. Я знаю, что Нико переменчивый, как шотландская погода. Завтра он может решить снова сделать мою жизнь адом. Он может предать меня, или подставить под удар. Но сейчас он здесь, со мной. Он прав. Он худший из плохих.
Сегодня утром я наткнулась на огромного урода, и то, как он смотрел на меня, пугало меня. Не в том извращённом виде, как это делает Нико, где страх смешивается с желанием и возбуждением. Нет, тот великан заставляет меня чувствовать холодный, сильный ужас.
Дыхание Нико выравнивается и замедляется, и я замечаю, что тоже расслабляюсь.
Он плохой.
Он монстр.
Здесь, в моей кровати.
Может, я больна, потому что части меня это нравится.
Глава 13
Синди
Спустя три дня, когда Нико больше не приходил ко мне по ночам, я начала думать, что он отказался от идеи спать со мной. В конце концов, он не посещал мою комнату. Сегодня утром я проходила мимо него в коридоре, и его короткий взгляд и кивок были такими, словно мы были просто знакомыми и не более того.
Возможно, он просто отвлёкся. Или, получив разрешение, он лишился острых ощущений.
Две ночи я ждала его до утра, и теперь я истощена.
От нечего делать, и не имея возможности прогуляться, я забредаю в большую гостиную. Ту, которую мы держим более официальной, только, чтобы я не беспокоилась. Иветта, Айрис и Дейзи сидят здесь, и пьют чай из тонкостенных фарфоровых чашек. Это кажется торжественным. Затем я вспоминаю. Сегодня день рождения Иветты. Дерьмо, я ничего ей не подарила. Нужно исправить это позже, или это будет ещё одна чёрная метка возле моего имени.
Могу ли я улизнуть незамеченной?
Я разворачиваюсь, но потом то, что говорит Дейзи, привлекает моё внимание.
— Так, подожди. Эта туфля — это секс-игрушка? — она качает головой. — Это бред.
— Да, и это будет стоить миллионы.
— Я не понимаю, — Иветта морщит свой лоб, её ботокс перестаёт действовать. Она стучит по конверту, который лежит на столе перед ней. Ты приобрела для меня билет на аукцион на мой день рождения? На… на… секс-игрушку?
Айрис смеётся.
— Ну же, мама. Ты не ханжа. В любом случае, это не секс-игрушка. Это искусство. Он один из самых известных скульпторов в мире, и эта работа, «Стеклянная туфелька», представляет собой туфельку в натуральную величину, сделанную из стекла, с длинным, толстым каблуком, который имеет защитный квадратный конец, но он снимается. Когда квадратный конец снят, его можно использовать в качестве стеклянного… ну, вы понимаете.
— Я действительно не понимаю, — Дейзи смеётся.
Айрис вспыхивает и бросает на неё такой взгляд, от которого свёртывается молоко.
— Билеты стоят по сотне фунтов каждый. Я купила по одному для всех нас. Это не дёшево, мамочка. Но дело в том, что, если туфелька подойдёт одной из нас, мы получим её. Конечно, никто не собирается использовать её, как… Но она будет стоять на твоей стеклянной полке, и она стоит миллионы. Его последний художественный проект. Он проводит аукцион. Туфелька достанется женщине, которой подойдёт больше всего. Тогда она становится обладателем произведения искусства, стоящего миллионы. Стеклянное искусство. Ты коллекционируешь стеклянные статуэтки. Я подумала, что это тебе понравится.
Её нижняя губа начинает дрожать, и Иветта смягчается. Она кладёт свою руку на запястье любимой дочери и похлопывает.
— О, ну же, не плачь. Это необычно, но да, это отличается в хорошем смысле. Я люблю искусство и люблю стекло, так что спасибо.
— Некоторые из самых известных кинозвёзд, моделей и певиц в мире будут присутствовать там, чтобы проверить, подходит ли им туфелька. Возможно, она подойдёт нескольким людям, но выиграет тот, кому она подойдёт больше всех.
— У большинства моделей гигантские ступни, — размышляет Дейзи. — Если только он не сделал обувь, подходящую женщине с большими ногами, то мы можем сосчитать их, — она хихикает.
— У меня маленькая ступня, — хныкает Иветта.
— Я знаю, мамочка. Я так и думала. У тебя маленькие ноги. Может быть, художник сделал туфельку маленькой.
У Иветты очень маленькие ноги. Размер её обуви всего лишь британский четвёртый14, но они также широкие и плоские. Большинство её обуви сделана на заказ.
— Я даже купила один для тебя, прячущейся у двери, — говорит Айрис, бросая на меня полный отвращения взгляд.
