Треск.

Джеймс дал ей пощёчину.

Я смотрю на него в полном шоке.

Айрис прижимает руку к щеке.

— Ты видела это, мамочка. Это нападение, — она закипает. — Я позвоню в полицию, — она достаёт телефон из своей сумки и дрожащими руками начинает набирать номер.

Джеймс выбивает его из её руки, и телефон падает на пол. Он спокойно размалывает пластик и стекло ногой.

— Ты пойдёшь в полицию, и тебе не понравятся последствия, — хладнокровно говорит он. — Прояви неуважение к Синди снова, и ты почувствуешь настоящую боль. Это был любовный хлопок. Если тебе не нравится, можешь уйти, когда мы вернёмся домой.

— Думаешь, Нико отнесётся с пониманием к тому, что ты так перегибаешь палку? — огрызается Иветта.

— Давай спросим его, когда вернёмся.

Джеймс больше ничего не говорит и отворачивается, чтобы посмотреть в окно. Я делаю то же, потому что не могу смотреть на Айрис, или щеку, которую она потирает. Мне нужно поговорить с Нико. Его люди не могут просто так бить женщин. Какой бы стервой ни была Айрис, а она — позолоченная.

Когда мы подъезжаем к дому, Иветта врывается в дверь с таким видом, будто она по-прежнему хозяйка всего, что исследует.

— Нико, — выкрикивает она.

Ответа нет.

— Нико! — она кричит его имя достаточно громко, чтобы разбудить мёртвого, но если он в нашей комнате в мансарде, то он не услышит. Этот дом огромный.

Однако через мгновение из левого коридора раздаются медленные шаги. Должно быть, он был в библиотеке. Или, возможно, в кабинете. Почему Нико должен быть в кабинете отца?

— Иветта? — он наклоняет голову в одну сторону.

— Твой человек ударил мою дочь. Это нападение. Теперь я хочу компенсацию за неё. Он мог сломать кость, или типа того.

— Я обучен убивать человека голыми руками. Я также обучен технике допроса, — голос Джеймса ледяной. — Уверяю тебя, я не сломаю ни одной кости, если только не намерен это сделать. Это был такой лёгкий шлепок, что даже следа не осталось. Но она всё же заткнулась.

Затем он поворачивается к Нико.

— Она оскорбила Синди.

— О? — Нико сужает глаза, глядя на Иветту. — Что твоя дочь сказала о моей невесте?

— Ничего, — Иветта скрежещет это слово. — Это была шутка.

— Поделись шуткой, — отвечает Нико. — Давайте все посмеёмся.

— Нико, — начинаю я, но он поднимает руку, чтобы заставить меня замолчать.

— Повтори шутку, — приказывает он Айрис.

— Я просто сказала, что, эм… что Синди и Сиенна теперь маленькая банда. Из подруг.

Нико хмурится.

— В этом нет ничего смешного.

— Более того, не оскорбительно, — говорит Иветта. — Твой человек перешёл черту.

— Это всё, что они сказали, Синди?

Отлично. Если я солгу, чтобы оправдать Иветту и Айрис, то подставлю Джеймса, но он не должен был ударять Айрис.

— Вообще-то, её замечание было: «Ты создаёшь банду подружек гангстеров со своими маленькими друзьями?» — цитирует Джеймс, зевая.

Черты лица Иветты становятся упрямыми, но в глубине её глаз скрывается страх. Айрис отступает на шаг назад, когда Нико делает шаг вперёд.

— Ты думаешь, что я гангстер? — спрашивает он смертельно тихо.

— Н-н-нет, не ты, — Айрис запинается.

— О, так значит Волковы? Это они гангстеры? И их жёны кто? Подружки бандитов?

Айрис сглатывает.

— Ты знаешь, что «подружка гангстера» в британском английском также является синонимом проститутки. Ты называешь жён Волковых шлюхами?

— Нет. Конечно, нет. Боже, это была шутка, — Айрис немного путает слова.

— Нико, — я кладу свою руку на его, но он нетерпеливо её стряхивает.

— Господи, послушай меня, — приказываю я, и мой голос отчётливо звучит в прихожей. Это мой дом. Айрис, — я поворачиваюсь к ней, и в кои-то веки она не усмехается. — Не оскорбляй снова моих друзей, или можешь уйти. Джеймс, не бей женщин. Никогда. По крайней мере, не в моём присутствии. Нико. Пожалуйста, не устраивай сегодня третью мировую. У меня болит голова.

Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и гнев сменяется беспокойством.

— Ты выглядишь бледной. Ты в порядке?

Я киваю.

— У меня плохо с головой, и я чувствую себя немного больной. Я хочу пойти и прилечь.

— Конечно, — он обращается к Джеймсу. — Спасибо, что присмотрел за ними сегодня, и вернул в целости и сохранности.

Джеймс кивает Нико, а затем ещё раз — мне. Я не знаю, значит ли это, что он согласен больше не ударять Айрис, или он просто пожелал доброй ночи. Он заходит на кухню.

Айрис, Иветта и Дейзи сбегают, и я устало поднимаюсь по лестнице. На первой же площадке Нико подхватывает меня на руки, и несёт меня всю оставшуюся дорогу.

Он мягко опускает меня на кровать и смотрит на меня с беспокойством, убирая упавшие мне на лицо прядки.

— Тебе нужно обезболивающее?

— Нет. Просто поспать. Всё это было немного слишком. С этой туфлей, подходящей мне, и всей этой суетой.

Он не двигается.

— Туфля подошла тебе?

— Ох, да. Со всей этой суматохой с пощёчиной я забыла сказать. Она подошла мне, и будет доставлена сюда завтра. Конечно, Иветта сказала, что она её. Всё же, я её выиграла. Я хочу отдать туфельку Сиенне для её галереи.

— Отдать её Сиенне? — он хмурится. — Принцесса, туфелька подошла тебе. Она твоя. Она также стоит много денег.

— Да, и я не хочу её. Это жутко. Обувь, которая является секс-игрушкой.

Его глаза темнеют.

— Чёрт, уверен, она будет выглядеть потрясающе, исчезая в твоей тугой киске.

— О, Боже, Нико, — я ударяю его в плечо. Несмотря на боль в голове, его слова вызывают знакомую боль в моём ядре.

— Миллион фунтов и произведение искусства, поклоняющиеся твоей идеальной киске. Блядь. От этого я становлюсь твёрдым.

Это также заставляет меня намокнуть, но так не должно быть, потому что это непристойно.

Я меняю тему.

— Нико, можешь принести мне стакан воды?

Его лицо становится трезвым.

— Конечно.

Когда его шаги раздаются по лестнице, я раздеваюсь, чищу зубы и ложусь в кровать.

Я так чертовски устала, что могу расплакаться.

Когда я закрываю глаза, мысль о том, что Нико навис надо мной и держит туфлю, заставляет меня наполовину смеяться про себя, а наполовину дрожать в предвкушении.

Глава 27

Синди

В середине дня специальной доставкой прибывает посылка. Вместе с открыткой. Она от миссис Андретти, и к ней прилагается коробка, в которой что-то завёрнуто в ткань.

Моя голова намного лучше после хорошего ночного сна, но я всё ещё не чувствую себя хорошо. Наверное, это всё стресс последних нескольких недель, который настиг меня.

Осторожно разворачиваю нежную ткань и задыхаюсь. Внутри находится брошь. Она абсолютно потрясающая. Я открываю открытку и читаю послание.

Эту брошь мне подарил отец Нико. Я надела её в день своей свадьбы. Это настоящие диаманты, и я подумала, что это будет идеальным вариантом, чтобы что-то тебе позаимствовать. Будучи из диамантов, без каких-либо цветных камней, она подойдёт к любому платью, которое ты выберешь. Надеюсь, ты наденешь её. Мой муж очень хочет встретиться с тобой после того, как я рассказала ему о том, как приятно мне было провести с тобой время.

Мы с нетерпением ждём возможности принять тебя в нашу семью.

Наталия. Целую.

Она подписала открытку своим именем и оставила поцелуй. Что это значит? Неужели всё так, как сказала Кэрол, и она действительно хочет, чтобы я стала частью семьи? С Нико надолго?

Бабочки порхают, когда я думаю о знаменательном дне. Боже, это будет безумие. Сказочная свадьба, воплощение мечты, о которой только может мечтать невеста.

Несмотря на все его недостатки и весь багаж, который приходит с ним, я хочу, чтобы Нико был моим мужем.

— Так, так, так, — Кэрол заставляет меня выпрыгнуть из кожи. — Я же говорила тебе, не так ли?

— Это условность — давать что-то взаймы, — отвечаю я. Это ничего не значит.