Мне нравится это. Я должна выйти замуж за этот чёртов отрезок ткани.

Подняв высоко голову, я возвращаюсь в спальню.

Нико кивает, будто гордится мной, или собой.

— Я знал, что ты будешь выглядеть в нём чертовски потрясающе. Тебе нравится?

— Мне нравится. Ты думаешь, оно достаточно модное?

— Оно совсем не модное, и в этом вся суть. Ты будешь там самой потрясающей женщиной. Они все будут в корсетных платьях, нарядах с жемчугом и кристаллами, и Бог знает, в чём ещё, и ты будешь сиять ярче их всех в своём простом шёлковом платье. Это платье кричит о сексе, но стильно.

Он ухмыляется.

— Иветте это не понравится.

И вот так мой пузырь лопнул. Платье, которое мне так сильно понравилось — всего лишь часть его игры. Это не про меня. Совсем нет. Дело в том, что он раздражает Иветту, потому что ему неприятно торчать здесь, и если это делает меня её мишенью? Ну и что?

Я стягиваю платье через голову и бросаю Нико.

— Забери своё платье. Я не хочу его.

— Что за хуйня? Ты сошла с ума? — он без труда ловит его и сжимает в руке. — Ты сказала, что оно тебе нравится.

— Нет, если это всего лишь ещё один способ для тебя, чтобы набрать очки против Иветты. Я думала… Я думала, ты купил его для меня.

Чёрт, слёзы подступают, но я не позволю этому ублюдку увидеть, как я плачу.

— Ты хотела, чтобы я купил его для тебя? — он изучает меня, как редкое существо, может, инопланетянина.

— Нет. Я имела ввиду… может. Я не знаю. Я думала. Ох, забудь это.

— Я думал, ты ненавидишь меня? — он качает головой. — Я думал, что ты ненавидишь меня, но Иветту ненавидишь больше, и тебе нравится издеваться над ней.

— В этом-то и дело! — кричу я, полностью теряя своё самообладание. — Я не люблю играть в игры, как вы, больные ублюдки.

— Мне нравится, когда ты ругаешься, ты выглядишь такой неловкой.

— Боже, просто уходи.

— Не-а, не хочу. Мы ещё не закончили.

— О, мы закончили. Это моя комната, в моём чёртовом доме. Убирайся.

— Дом, который сейчас контролирует Иветта. Ты не хочешь залезть ей под кожу?

— Нет, — я качаю головой. — Мне нужно держать себя в руках и сохранять спокойствие, насколько это возможно. Ты спасёшь меня, если она взорвёт мою задницу?

Он смеётся.

— Боже, нет.

— Именно. Ты используешь меня, но тебя не будет здесь, когда ты мне понадобишься. Так что извини, если я думаю, что это бред собачий. И нет, я не хочу платье, и я его не надену.

Медленно приближаясь ко мне, но целеустремлённо как пантера, незаметно приближающаяся к своей добыче, он вторгается в моё пространство.

— О, ты наденешь его.

Я шокирована его наглостью.

— Ты не можешь меня заставить.

— Я могу. Поверь мне, красавица, — он делает паузу и гладит меня по волосам, заставляя вздрогнуть от странной угрозы, заключённой в этом действии. — Ты расстроена, потому что я не твой союзник? Но ты же не хочешь, чтобы я был врагом. Я могу превратить твою жизнь в ад.

— Ты уже сделал это, — мои глаза горят от сдерживаемых слёз.

— Ты собираешься заплакать? — он спрашивает меня об этом, как ребенок — с любопытством и без особого сочувствия.

— Ты психопат.

Он пожимает плечами.

— Возможно. Но не думай так. Я люблю людей.

— Правда?

Он отходит от меня и садится на стул. О, Господи, почему он не уходит?

— Конечно. Я люблю моих родителей. Мою младшую сестру. Мою собаку.

— У тебя есть собака? — ладно, не то что я ожидала.

— Да, Лупи Лулу.

— Это… причудливое имя.

— Она причудливая собака, — он улыбается мне. — А ты? У тебя когда-либо были домашние животные?

— Что это?

Снова пауза, как будто он попал в совершенно новую обстановку. Как будто я инопланетянин, которого он не может понять.

— Я не знаю, — говорит Нико, — я не привык к этому, что бы это ни было.

— Не привык разговаривать с людьми?

— С женщинами. Нет.

— У тебя есть сестра, которую ты любишь, ты только-что сказал.

Он смеётся.

— Ей десять.

— И твоя мама.

— Каждый итальянец любит свою мать. Даже если она стерва.

Я откладываю на потом этот фрагмент информации. Я убираю его в шкаф, куда складываю всю информацию о Нико. Папка постоянно растёт.

— Женщины-друзья?

Он качает головой.

— Что насчёт твоей старшей сестры? Я слышала о ней. Очень красивая. Ты не разговариваешь с ней?

В его груди раздаётся низкий рык.

— Ненавижу эту сучку.

Лаааадно.

— Коллеги?

Нико разражается смехом.

— Коллеги? В этом мире? Нет. У меня нет коллег. У меня есть подчинённые и враги.

— Звучит одиноко.

— Полагаю, это так.

Это признание удивляет меня.

— Поэтому ты являешься в мою комнату?

Его смех теперь мягче.

— Вот кто я? Твой призрак?

— Ты достаточно пугающий.

— Хорошо. Я пойду, — Нико встаёт и вручает мне платье. Я задыхаюсь, когда он, застав меня врасплох, запускает пальцы в мои волосы, снова обхватывает мой затылок и притягивает к себе. Его горячее дыхание касается моего уха, когда он говорит.

— Возможно, часть меня купила его для тебя. Надень это чёртово платье. Ты прекрасна, и я бы хотел увидеть тебя в нём, даже если бы Иветты не было.

Он наклоняет мой подбородок и заставляет мой взгляд встретиться с его, океанские глаза держат моё сердце в плену.

— Христос, я хочу сделать с тобой развратные вещи. Я ухожу прежде, чем сделаю что-то, о чём мы оба пожалеем.

Затем он уходит. Остаётся только запах кедра и травы, и снова что-то океанское и терпкое. Я глубоко вдыхаю. Этот мужчина.

Я снимаю бюстгальтер и трусики, и аккуратно складываю их, затем вешаю платье. Когда я голая забираюсь в постель, его запах всё ещё ощущается, и я начинаю ёрзать под простынями.

Медленно, чувствуя себя грешной и развратной, как и он, я провожу пальцами по животу и ниже, ниже, пока не нахожу свои уже влажные складочки. Палец легко проскальзывает в них, я нахожу свой узелок и нежно поглаживаю его. Я вздрагиваю и вздыхаю от этих ощущений, представляя, что это он прикасается ко мне. Он гладит меня именно там, где мне это нужно. Он даёт мне облегчение, которого я так отчаянно жажду. Глаза закрываются, я отдаюсь фантазиям, и когда я кончаю, то издаю слабый крик, осторожно переступая через край.

Я могла бы использовать свой вибратор для более сильного оргазма, но этот ублюдок испортил его для меня. Ублюдок, которого я хочу и жажду. Ублюдок, о котором я не могу перестать думать. Даже сейчас, когда я получила своё освобождение, я всё ещё думаю о нём. О его вкусе, его запахе, мягких губах и твёрдой челюсти.

Я хочу его, но он может стать моим концом.

Глава 10

Нико

Парни трахаются, шумят и буянят. В комнате три женщины, все, как я полагаю, проститутки.

Павел держит одну на коленях, его большие лапы сжимают её сиськи. Он грёбаное животное, и я его ненавижу, но он впечатляюще изобретателен в своём насилии и вселяет страх Божий как в моих врагов, так и в друзей. По этой причине я держу его рядом. Однако в последнее время он стал ещё более безумным, чем обычно. Дело дошло до того, что мне, возможно, придётся прекратить его работу у меня. Раньше он выполнял приказы, делал свою работу, не высовывался. Теперь он стал другим. Высокомерный и всё более непредсказуемый. Я готов поставить хорошие деньги на то, что он принимает наркотики.

Вот почему я их не трогаю. Я видел многих глав семейств, а также солдат в строю, которые потеряли всё, потому что попали в зависимость. В моей семье не продают ни наркотики, ни женщин, но, если бы они были, я бы не стал пользоваться товаром, потому что это улица с односторонним движением.

В тот день, когда он обхватил руками горло Синдерс, меня это слегка позабавило, но, если бы он попытался сделать это сейчас, я бы его убил.

Синдерс, Синдерс, Синдерс. Это униженное маленькое создание становится проблемой. Женщина не в моём вкусе. Совсем.