На днях я обнаружил её на коленях в стеклянной пристройке, копающейся в земле, как будто она и так не проводит достаточно времени в грязи от копоти.

Когда я увидел её, мою грудь сдавило. Она выглядела счастливой. Потерявшейся в своей работе. Я спрятался за разросшимся папоротником и шпионил за ней, пока она сажала что-то, затем поливала ещё несколько растений, разговаривая с ними, будто бы они могли её услышать. Как будто они разумны.

Женщина эксцентрична и временами странная.

Женщина великолепна.

Женщина естественно сексуальная, но странно невинная и наивная. Смесь воздуха и земли. Огонь и вода. Она ничто и всё.

Более того? Она забралась мне под кожу, и никто кроме семьи там не живёт.

Я не знаю, что в ней такого. Её большие невинные глаза? Эта грива беспорядочных, золотистых волос? Чёртовы пятна пепла, которые всегда на её лице по утрам? Они не умаляют её красоту, а лишь подчёркивают. Сажа и пепел, которые она всегда размазывает по своему нежному лицу, придают ей свирепость, словно она принцесса-воин, собирающаяся на битву.

Я так хочу её, и обычно я беру то, что хочу, но она — лишнее осложнение, которое мне не нужно. Я хочу поиметь Иветту, потому что эта злобная сука заслуживает всё, что получает, но мне нужно, чтобы этот спектакль сработал, пока я не смогу полностью захватить правление. Всё, что мне нужно — это время. Ещё несколько месяцев, и мои махинации и манёвры приведут к тому, что мне больше не придётся делать то, что требуют мои дядя и дед. Совет директоров не будет иметь значения, потому что я заберу их власть. Мне нужно жениться на Иветте, и Синдерс угроза этому. Я вижу, что она как-то всё портит. Мне следует избавиться от неё. Купить ей лошадь, дикую, и позволить произойти несчастному случаю.

От этой мысли я кривлюсь. Нет, я не могу это сделать. И не хочу.

Дерьмо. Почему бы мне просто не трахнуть её и покончить с этим?

— Эту сестру тошнит от этого, — говорит Юрий. Он ест яблоко с ножа, которым нарезает людей на ленточки. Сейчас он нарезает им длинные ленты яблока.

Он русский, который работает с нами. Павел — поляк. Они не более, чем наёмные мускулы, хотя они могут думать, что они важны. В моём окружении все итальянцы, и большинство по крови, кроме Джеймса. Он бывший боец британского спецназа, ставший адвокатом, а затем моим помощником. Он — лучшее, на что я потратил деньги. Я думаю, что нет такого угла, из которого этот человек не смог бы меня вытащить. Он также стал другом, а в некоторых моих новых начинаниях партнёром, а не сотрудником.

Завтра он приедет сюда, чтобы тщательно разобраться со всем этим свадебным договорным дерьмом.

— Какую? — спрашивает Павел.

— Старшую. Она хочет немного грубости, даже если смотрит на нас так, будто не помочилась бы на нас, если бы мы горели.

Павел смеётся

— Она совсем меня не интересует. Теперь, младшая…

— Дейзи? — спрашивает Юрий. — Она немного скучная.

— Нет, эта грёбаная маленькая рабыня. Синди.

Я затихаю, мои чувства в боевой готовности, будто я собираюсь вступить в поножовщину.

— Она не под защитой семьи, — отмечает Юрий. — Не думаю, что её тщеславная мать будет беспокоиться, если ты трахнешь её до потери сознания. Так почему бы тебе не взять то, что ты хочешь? Что скажешь, босс?

Юрий смеётся, глядя на меня.

— Мы должны использовать её до тех пор, пока она не сможет ходить, а затем, блядь, закопать её под землю. Кому какое дело?

Сначала я не осознаю, что двигаюсь. Я оказываюсь перед его лицом, нож, которым он чистил яблоко, оказывается его горла прежде, чем он успевает это заметить.

— Иисус, блядь, — он дёргается, пытаясь вырваться из моей хватки, но я вцепляюсь другой рукой в его волосы, крепко сжимая их.

— Босс, — Павел встаёт, сбрасывая девушку на пол, но не подходит. Женщина, которая была у него на коленях ругается и встаёт, затем удирает в дальнюю часть комнаты.

— Тронешь хоть волосок на голове этой девчонки, и я порежу твой член на ленточки. Синди под запретом. Ты меня понял?

— Господи, да, босс. Я просто болтаю, это ничего не значит, — Юрий кашляет, когда я сильнее прижимаю лезвие к его артерии.

Я убираю нож от его горла, но машу им в воздухе.

— Если любой из вас, ублюдков, даже не так посмотрит на Синди — я прикончу его. Вы поняли?

Некоторые из них кивают и издают шокированные шепотки, но этого недостаточно.

— Вы. Блядь. Поняли?

— Да, босс, — разносится по комнате.

— Она тебе нравится? — спрашивает Павел, наклонив голову в одну сторону, изучая меня, его холодные чёрные глаза-бусины безэмоциональны, как всегда.

— Нет. Она грёбаная заноза в заднице. Тем не менее, ты не можешь прикасаться к ней — это моё правило. Ты не оспариваешь мои правила, так зачем начинать сейчас?

— Не оспариваю, босс. Не трогать маленькую рабыню. Понял.

— И брось это грёбаное отношение, ты, кусок дерьма.

Я внезапно впадаю в ярость. Павел, наверное, единственный парень, работающий на меня, который мог бы одолеть меня в бою, если бы сила была единственным параметром, но это не так. Скорость тоже имеет значение, а он такой большой, что это делает его медлительным. А медлительность может привести к травмам.

— Хочешь отправиться на ринг и разобраться со всем этим? — спрашиваю я его.

Его лицо становится серьёзным.

— Эй, Нико, ничего такого нет. Нет никаких проблем. Хорошо? Всё в порядке.

Я долго смотрю на него, потом киваю.

Я бросаю нож на колени Юрия, и выхожу из комнаты, уставший от этих ублюдков. Я почти хотел, чтобы Павел принял моё предложение, чтобы я мог устроить или получить хорошую взбучку. Это могло бы привести мою голову в порядок.

Джеймс бы не отступил. Это иронично. В своих модных костюмах он выглядит как барристер с оксфордским образованием, но под ними скрывается жилистое, мускулистое тело бойца и холодный, расчётливый ум солдата, служившего в войсках специального назначения.

Этот человек жесток, и яростно умён.

Он бы дрался со мной до тех пор, пока один из нас не перестал бы ходить, что сейчас могло бы мне помочь.

Не желая пока спать, я оказываюсь в коридоре крыла Синдерс. Я открываю дверь, стараясь не шуметь, и сажусь в кресло, стоящее в углу комнаты.

Это не первый раз, когда я прокрадываюсь в её комнату, как вор в ночи. Её дыхание ровное и тихое, как обычно, но сегодня она оставила жалюзи открытыми, и тонкие марлевые занавески пропускают лунный свет, который струится над её кроватью.

Одна её рука лежит на подушке рядом с головой, а другая — сбоку, и обе они не прикрыты. Её волосы густыми волнами спадают на плечи.

На меня снисходит покой, который я обретаю только, сидя в этой комнате, как гребаный вуайерист. Я закрываю глаза и слушаю её дыхание, окутанное богатым ароматом, которым она пользуется. У Синдерс мало модных вещей, но я уверен, что её парфюм стоит дорого. Это богатая смесь сложных масел и глубоких, сексуальных тонов. Для такой юной и до боли наивной женщины это странно зрелый, чувственный аромат.

Я решаю, что завтра, когда она будет чистить плиту и решётку, я узнаю, что это такое. Пока же я просто позволяю себе наслаждаться им, находя свой дзен в комнате девушки, которую я мучаю.

Глава 11

Синди

На следующее утро я уже закончила с решёткой и плитой и наполовину вытерла пыль со стеклянных статуэток, когда в комнату вошёл Нико. За ним следует красивый мужчина, тот самый, что был здесь в первый день.

Они садятся за стол и Нико смотрит на меня.

— Приготовишь кофе для нашего гостя, не так ли? Будь милой.

Господи, он такой сексист.

— Я занята, — говорю я.

Он ухмыляется.

— Эти ужасы никуда не денутся, — затем его лицо становится жёстким. — Сделай чёртов кофе.

Иногда мой гнев берет верх, и я совершаю глупые поступки. Это один из таких моментов. Я делаю преувеличенный реверанс и говорю высоким голосом: