Сам же поход… Надо сказать, в моём понимании поход должен выглядеть несколько иначе, на что маг заявил, что всё, что он должен, он прощает...

На моё возмущение медленному бесколёсному перемещению по пересечённой местности маг ответил, что я могу вернуться в лагерь и не... проводить манипуляций с серым веществом. Что интересно, мир другой, а выражения эти... как их, идиоматические – как в моём мире. Воспоминания о том, кто я, где я и где меня нет, почему-то… всколыхнули и отрезвили, я хотел возмутиться и вспылить сгоряча… Маг – молодец, то ли почувствовал, то ли ещё чего, но тут же пояснил:

– Идти двенадцать часов, потом пять часов отдыхать... спать, потом ещё пару часов, и будет первый лагерь. По лесам на лошадях не поездишь, даже если бы они у нас были в нужном количестве, – сплошные буреломы. Идти лучше молча, ритмично, беречь дыхание и выносливость.

Я, конечно, тут же внял совету бывалого воина. На самом деле маг, конечно, прав. Прав насчёт моего присутствия здесь и необходимости моего присутствия там... Но одно дело, когда кто-то прав, а другое – когда... другое. Толку, может, и больше там, в лагере. Только я всё же воин, хоть и в прошлом, и... в будущем, учитывая мир, куда я попал. А значит, мне нужно знать и понимать с уровня арбалетчика, коли уж я с арбалетом. Просто для того, чтобы понять, кто я здесь, моё место и время.

Я много и многих потерял в прошлом, и не всегда это было неизбежно. Я не искал вины, делал всё, что мог. Мечтал ли я о втором шансе? Нет, но я его получил, я получил второй шанс. Только сейчас я понимаю, что и там, дома, я мог бы всё изменить... Сейчас же я воспользуюсь тем, что есть. Не сказать, что мне не нравится, очень даже. Прикольно быть ярином.

Сделаю всё и всё сделаю. Да! В том числе реализую всю свою дурь и все свои фантазии. Фантазии... Я уже полмесяца в этом мире... и где женщины? Где очередь желающих возлечь с ярином? Или я не в ту сказку попал? Что-то здесь неправильно, синч побери.

Синч – это местное ругательство, какая-то нечисть, то ли подлец, то ли мерзавец. Людей, говорят, в жертву приносил, за что был вморожен в лёд на Великой горе. Экскурсии к нему водят в последний месяц лета. Там вход в ледяные шахты, вот каторжане раз в год мимо него и проходят... чаще всего в ту сторону, в сторону шахт.

«Синч в чащу!» или «Ёж твою синч!» – У Сер Ольда всё просто и на любой случай – «синч», и ясно – маг расстроен.

Вот так с шутками-прибаутками и историями про синча мы протопали одиннадцать часов. Можно сказать, досрочно дошли. Маг пару раз мне компота наливал, энергетического, а так – всё хорошо и бодренько.

Так что я дошёл до привала полным сил и тут же уснул, завернувшись в шинель. В наряд меня не поставят... ярин я всё-таки, а командовать... Мысль, что пришла мне в голову, пока я укладывался, была забавной.

Я отключился сразу, как голова почувствовала опору... и тут же:

– Подъём!

Маг сидел рядом со мной.

– Мой ярин! Вы вчера не перекусили перед сном, сейчас перед марш-броском и не нужно. Вот огнечан, кусок вяленого мяса – не грызть, рассасывать. Перемещаться будем бегом, четыре шага – вдох, четыре шага – выдох. Находиться рядом со мной...

– Становись! – командовал в походе не сержант, а... командовала миниатюрная арбалетчица.

Поднимаясь, я выпил залпом компот – тьфу ты, огнечан – и засунул кусок мяса в рот.

– Десятки, доложить готовность! – отдал приказ маг.

– Первый готов, – ответила командир первой десятки – арбалетчиков.

– Второй готов... Шестой готов, – прозвучало следом.

– Впереди – Сьюзи, за ней – Большой, замыкает Степь. Построение – стрела, – отдавал распоряжения маг, – бегом-м-м марш!

Вот сейчас видно, что это воинская операция, а не пеший поход грибников. Смешки, песенки закончились. Каждый занял своё место, и мы двинулись. Конечно, всё это отдавало показухой, ну так, слегка. Мы с магом двигались после Большого. А Сьюзи – очень даже... хороший командир арбалетчиков, куда я раньше смотрел? И ещё эта мысль, которая была перед тем, как заснул... сейчас от неё осталось только... то, что она была. Итак, что мы имеем? А! Вдох... выдох... вдох…

Остановились через час в тишине по поднятой руке Сьюзи.

– Вещмешки в кучу, – зашептал маг тихо, но чётко. – Колян! На охране. Осмотреться! Оружие к бою! Десятники, ко мне.

Из веток и палок маг сложил, надо сказать, вполне подробную карту. Объяснял, напоминал план, скорее всего, для меня.

По флангам – арбалетчики, за ними – лучники, посередине – копейщики. Штабная группа – маг, я – охрана штаба, проводник огня, стоим за копейщиками. С нами ещё Горыныч – великан, на голову выше всех в отряде, арбалетчик, охрана штаба с булавой и горнист. Собственно, по горну и Горыныч.

Шестьдесят человек... взвод, ну это старший лейтенант...

Ещё через десять минут бега мы выстроились в боевой порядок и замедлились. Маг протянул мне флягу компота, то есть огнечана. Посмотрел на меня изучающим взглядом, я кивнул – понял, на рожон не лезть, отвагой не светить. Слушаться и быть осторожным. У меня сорок боевых выходов... Я ярин, а не дебил – всё это я вложил в ответный взгляд. Показалось, что мы друг друга поняли.

Последние метров сто мы передвигались совсем медленно. На большой поляне стоял... лежал, спал у костровища десяток... оборванцев. Из оружия – дубины и колья.

Маг поднял руку и покрутил ею – лучники вышли из-за арбалетчиков в стороны. Обступив разбойников полукругом, пикинёры изготовили копья. Оглядевшись и удовлетворившись, маг посмотрел на меня.

– Командуйте, мой ярин.

– Горыныч! Играй «подъём».

Эффект вышел... смазанным. Разбойники повскакивали и не бросились убегать, как я надеялся, даже оружия не похватали. Так и застыли. И чего мне теперь с ними делать?

– Легли все на живот, руки на голову. Кто шевельнётся – стреляем.

Легли, кто где стоял, кто-то прямо в пепел костровища. Молодцы.

– Степь! Связать пленных. Сер Ольд, проверить местность и лагерь. Степь! Старшего найти – и ко мне.

Маг жестами раздал указания и остался рядом.

Подвели щуплого с белёсыми глазами мужичка. В рваной рубахе и без обуви.

– Имя? – С чего ещё начать?

– Семён.

– Долго разбойничаешь?

– Неделю, – разбойник опустил голову.

– Рассказывай... все эпизоды грабежа.

– Чего? – растерялся мужик.

– Как разбойничал, рассказывай, кого и сколько.

– Так это, деревню нашу... сожгли, баб своих... к соседям отправили и пошли, значится, дальше разбойничать. Вот, и потом вот вы.

– Понятно, а разбой где?

– Так деревню же сожгли.

– Свою?

– Свою, – вздохнул мужик.

– Зачем?

– Так, чтобы чужие не разграбили.

– И что, грабили?

– Пытались.

– Что случилось?

– Да есть тут Гайер, уже год вокруг бродил, вот неделю назад и напал, половина мужиков погибла, насилу отбились.

– Чего сами с бабами у соседей не остались?

– Так кормиться-то чем? Мы всю провизию им отвели, на баб и детей хватит, на нас уже нет.

– Так о своих, значит, позаботились и решили других пограбить?

– Нет, конечно! Да неужто мы не понимаем? Караваны грабить хотели.

– Пограбили?

– Так не ходют... или мы совсем... не разбойники.

– Э, нет, Семён! Ты ещё какой разбойник! Главарём за что сделали?

– Так старостой раньше был, порядок в деревне держал, за выгодой следил.

– Сер Ольда знаешь? – я кивнул на мага, заметив, что мужик совсем на него не смотрит.

– Знаю, у ярина нашего бывшего воеводой был.

– Сейчас это мой воевода. Чуешь, куда клоню, бывший староста?

– Вы – наш ярин, – мужик грохнулся на колени, – прошу мужиков помилуйте, я их с панталыку сбил, мне и отвечать.

– Ответишь, Семён, ох, ответишь. Всю жизнь свою оставшуюся отвечать будешь... короткую, – я снизил голос до полушёпота, так грознее получается. – Семья твоя в той же деревне?

– Смилуйся, ярин.

– Слушай мой приказ... Собираешь своих подельников, и выдвигаетесь к моему поместью, знаешь где? – Мужик кивнул. – Отлично, за поместьем, на север, километрах в трёх – излучина. Деревня брошенная стоит. Забираете семьи свои и туда переселяетесь. Жить и трудиться там будете. Понял?