Очень много «если» и «но», чтобы пробовать.

Очень много планов, в которых нет Ромы.

Очень много было плохого, чтобы забыть и начать сначала.

Очень много обещаний, которые нельзя нарушить.

И неугомонное трепыхание сердца. Очень мало.

С паникой смотрю на свои руки, которые трясутся, и понимаю, насколько это всё нелепо. Бред какой-то. Почему всё так неправильно? Почему я так себя веду? Почему чувствую то, что не должна? Почему жду чего-то ото всех?

Где Катя Богданова, которая все решала сама? Где Катя Богданова, которая сама была в ответе за свою жизнь? Где Катя Богданова, которая ни от кого не зависела?

Неужели я стала такой беспомощной, слабой, хрустальной? Неужели я не могу одна? Неужели мне нужен мужчина? Опора? Поддержка? Забота? Ласка? Любовь?

Вопросы есть. Ответов нет. Стиснула трясущие руки в кулаки и улыбнулась. Пора отбросить свои эмоции и трезво взглянуть на ситуацию.

Набрала номер. Не отвечает.

Ясно. Значит, наш разговор с Ромой не закончен. Нужно вернуться.

— Ром… — решительно сказала я парню, который продолжал сидеть на том же месте, опустив голову. От моего голоса его встряхнуло.

— Бельчонок?

— Дема? Ты с ним говорил? Поэтому ты приехал вместо его в аэропорт?

Пытаюсь быть равнодушной. Не получается. Путаюсь в словах, мыслях. Потому что он выглядит так, что сердце сжимается от жалости.

— Да.

Его ответ меня не устраивает.

Во-первых, мне хотелось, чтобы он сам искал встречи со мной, а не действовал по наводке старшего брата.

Во-вторых, чувствовала себя так, словно Дема меня предал.

— Где он? Он не отвечает на мои звонки.

— У себя на квартире, — делает шаг в мою сторону. — Тебя отвести к нему?

— Нет. Я уже вызвала такси, — разворачиваюсь и убегаю. Чтобы не сорваться от его взгляда. Чтобы не передумать. Чтобы не пойти против себя самой. Чтобы не вынимать из себя то, что так упорно стараюсь спрятать. И пусть где-то в груди скребет, я посылаю всё к черту. Нет смысла напоминать сердцу о чувствах. Есть границы, которые нельзя нарушать. Я не перейду шлагбаум между мной и Ромой.

— Что празднуешь?

Дема сидел на полу, облокотившись спиной о диван. Рядом валялись две пустые бутылки. В руках он держал третью.

— Дикарка? — еле выдал он заплетающимся языком. — Я тебя не ждал…

— А вот я тебя ждала.

Подошла и забрала бутылку. Дема поднял на меня глаза. И я мгновенно сменила гнев на милость. Смотрю на его и таю. Не могу обидеться. Не могу злиться. Даже отругать за эту подстроенную встречу с Ромой не могу. Потому что ему плохо. Я понимаю его, как никто.

— Ты как сюда попала? Рома привез?

— Нет. Не Рома. Я приехала на такси. Ты почему на звонки не отвечаешь?

— Вы поговорили с Ромой?

— Да.

— Ты решила дать Роме второй шанс?

— Это не я дала Роме второй шанс, а ты. Что всё это значит, Дём?

Демьян встал и, пошатываясь, направился на кухню. Налил в стакан воды и осушил в два глотка. Я подошла к нему, но он игнорировал меня, пялился в стену.

— Дёма! — крикнула я, желая привести его в чувства, вызвать на диалог. — Не молчи. Мы договаривались обо всем говорить друг с другом. И что теперь?

— Рома — мой брат.

— Это не даёт ему никаких привилегий.

— Он тебя любит…

Так не любят. Если любовь — это боль, которая внутри и никуда оттуда не уходит, то я не хочу любить. Любви, которую я представляла себе, не существует. Это фантазии наивной дурочки. А я больше не такая.

— Тебе проспаться нужно. Не хочу слушать твой пьяный бред. Мы поговорим, когда ты будешь трезв.

— Дикарка… — обхватил лицо руками и заглянул в глаза. — Я могу тебя отпустить. Если ты этого хочешь. Если у тебя есть чувства к Роме, я приму их. Я смирюсь с тем, что ты меня не любишь. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы ты улыбалась. Пусть и рядом с другим.

Катя

Я любила Рому, а сейчас хочу забыть. На это нужно время…

Сколько?

Месяца хватит.

Ровна на столько я вылетела из обычной жизни. Сломала ногу, участвуя в уличных батлах со Стасом.

Не знаю, зачем вообще на них поперлась. Хотела отвлечься, наверное. Переключиться. Или просто отключить мозг на время. Я истощена и физически и морально. И если моральную усталость я ощущала, то физически чувствовала себя вполне себе бодро. Но вовремя батла ноги стали тяжелыми. Не поспела, потом подстраивалась и упала.

И сейчас я еду домой к брату. Стас посадил меня на поезд. Ромка встретит. Возможно, это к лучшему. Дома и стены лечат.

Там у меня будет время разобраться в себе. А Дема здесь в себя. Он уже три дня игнорировал меня. В универе не появлялся, на звонки и сообщения не отвечал. Я даже съездила на квартиру, но дверь закрыта. Стучала, никто не открыл. Звонила из травмпункта, но в трубке снова только гудки. Я хочу его увидеть, поговорить. Но он этого не хочет. Этот месяц будет временем для него, чтобы решить, что мы будем делать с нашими отношениями. Потому что для себя я все решила. Я буду с ним, если он этого хочет.

А Рома?

С Ромой нам тоже нужно поговорить. Я должно наконец-то найти в себе мужество прямо посмотреть ему в глаза и проститься. Это сложно, но правильно. Мы друг для друга как лезвие бритвы. Порезы тонкие, неглубокие, ровные. Красиво смотрится со стороны. Цепляет. Как говорят, чувства на грани. Но в действительности каждый такой порез — это рана, боль и шрам на всю жизнь. И этих порезов уже не счесть. Мы калечим друг друга. Нам нужно остановиться. Потому что я не хочу страдать. Не хочу, чтобы страдал он. А главное, не могу позволить страдать Деме. Я соберусь с духом и сразу по приезду поговорю с Ромой. Мы лишние в жизни друг друга. Есть я и Дема. Есть он и беременная девушка.

И эти мысли я холила и лелеяла целый месяц. Целый месяц выпихивала Рому из сердца. Целый месяц втемяшивала Дему в свою голову.

Теперь везде занято.

Рома в сердце. Дема в голове.

И я не знаю, что мне с этим делать. Я не могу отпустить ни одного, ни другого. Сердце болит отпустить одного. Разум запрещает отпустить другого. Я не могу договориться сама с собой.

Сегодня я возвращаюсь.

Дема будет встречать меня на вокзале. Мы созванивались каждый день. Разговаривали, но обходили острые углы. Пустая болтовня.

Рома продолжает быть в черном списке. И это самый полный и развернутый ответ, который я могу ему дать. На большее нет сил. Я их не нашла. Сгребала по крупицам, но они разлетались, как пыль, стоило лишь подумать о нем.

Я вернулась еще более разбитая, чем уезжала. До отъезда я чувствовала любовь и заботу Демы и не хотела уходить от него. Дома же я чувствовала только бесконечный тоскливый вой сердца и хотела вернуться к Роме.

И я бы сделала это. Рискнула бы снова вручить свое сердце Роме. Потому что Дема стал холодным, а Рома искал способы быть рядом. Но у нас же отношения на грани. Душераздирающая история. Хождение по стеклам.

А это значит, что Катя Богданова, она же Бельчонок, она же Дикарка, будет страдать. Потому что одна история тянет за собой другую. Еще более гадкую и мерзкую.

А начало у таких историй всегда очень ванильное.

Весна — время гулять допоздна, совершать необдуманные поступки и, конечно, влюбляться. Заново влюбляться друг в друга. Любить так безгранично, так преданно, так самоотверженно, чтобы суметь пронести это чувство через всю жизнь. Даже если она полна испытаний.

Ванильно?

Да.

А еще глупо.

Я пришла сегодня в университет после месячного больничного. Именно пришла. Мне нужно расхаживать ногу. Танцевать еще рано, но на работу я вернулась. Буду проводить занятия в щадящем для своей конечности режиме. Да и у нас соревнования по волейболу между университетами в самом разгаре. Я уже с самого утра сбегала к Макарову и заявилась на игру. Пока на замену, но я уже так засиделась, что пять минут на поле будут для меня счастьем. Следующие две перемены я оббегала преподав с вопросом: «Что мне нужно досдать, чтобы допуститься к досрочной сессии?». Да, я зачислена на обучение по гранду в школу танцев в Нью-Йорке. Через месяц я улетаю. Занятия в школе начинаются с первого июня, поэтому к этому времени мне нужно сдать все экзамены и зачеты.