Не послушали, дождались, пока не полыхнуло, а теперь бегут, роняя портки. Жадный платит всем, поэтому они не смогли выгодно продать свои предприятия — пришлось их бросить.

«К счастью, золото перевозить очень легко, Колчак не даст соврать», — подумал Аркадий. — «Надеюсь, сумеют вовремя вырваться и благополучно доберутся до Лос-Анджелеса».

Они с большим сомнением относились к его подробным планам, что именно нужно делать в САСШ, куда вкладываться, как сохранить деньги, но теперь градус доверия к словам Немирова у них должен достигнуть пиковых отметок.

Революция, которая была им предсказана за годы до, благополучно совершилась. Непонятно, что от неё ждать, поэтому лучшее решение — свалить в новые края.

Аркадий очень хотел увидеть лица Пахома и Марфы, когда до них дошли сведения, что Революция уже на дворе. Они сидели всё это время в Новгороде, управляли фабриками, но имели заблаговременно подготовленный план побега. И теперь бегут.

Мария Константиновна не пожелала покидать Петроград, хотя Аркадий просил её в письме, чтобы уехала хотя бы в Астрахань. Он не знал, что с ней сейчас, но собирался выяснить это в ближайшее время.

— Ладно, что дальше? — нарушил тишину Алексеев.

— Если с царём вопрос решённый, то скоро к власти придут демократы или кто-то ещё, — продолжил Аркадий. — Важно будет показать им полнейшую лояльность и позаботиться о том, чтобы они были уверены в нашей надёжности. Я думаю, целевым показателем должно стать ваше повышение — это прекрасная возможность получить в своё распоряжение 1-ю армию.

— А как же генерал от кавалерии Литвинов? — озадачился генерал-майор.

— Посмотрим, как он покажет себя перед новой властью, — пожал плечами Аркадий. — Но я думаю, что генералитет скоро впадёт в прострацию. Кто первый начнёт активность — тот первый и получит все блага от поддержки новой власти.

— Хорошо, это следует обдумать, — кивнул Алексеев. — Но что будет в ближайшее время? Я уже в прострации — я не понимаю, как можно просто так взять и принуждать государя к отречению? Это просто…

— … невозможно, ваше превосходительство? — предположил Аркадий.

— Да! — ответил генерал-лейтенант. — Это невозможно! Но это происходит.

— Если другие генералы думают точно так же, то у нас есть отличный шанс, — улыбнулся Аркадий.

— У нас? — нахмурил брови Николай Николаевич.

— Мы же заодно, ваше превосходительство? — уточнил Аркадий.

— Ну… — задумался генерал-майор. — Да, заодно, если подумать… Но… Да что тут думать⁈ Мы с самого начала войны вместе, к тому же, я тебе должен. И я выплачу долг в полной мере. Но царь…

— У меня есть видение дальнейшего развития событий, — сообщил ему Аркадий. — Новая власть, скорее всего, окажется импотентной, что открывает нам огромные возможности.

— Какие возможности? — вновь нахмурился генерал-майор.

— Эти временные органы власти, которые, скорее всего, так и назовут — временными, продержатся недолго, — произнёс Аркадий. — Всё будет рушиться и останется только одна сила, которая будет способна удержать государство единым…

— Но армия ведь вне политики! — воскликнул Алексеев. — Всегда так было!

— Это губительная стратегия, ваше превосходительство, — покачал головой Аркадий. — Если оставим всё, как есть — проиграем войну, допустим раскол державы и останемся у разбитого корыта, как в сказке Александра Сергеевича.

— Это тоже следует обдумать, — после недолгой паузы, произнёс генерал-майор. — Но что, если царь не согласится? Что, если революция будет подавлена?

— Скорее всего, царь отречётся от власти в скором времени, — покачал головой Аркадий. — Также он отречётся за своего наследника и попробует свалить всё на следующего в списке престолонаследия. Кто там? Великий князь Михаил Александрович? Он тоже отречётся, по моему мнению, потому что у него нет никакой реальной власти и политической силы.

— Не может быть, — отказался верить в такой прогноз Алексеев. — Армия присягнула царю…

— Мы бы могли срочно направить в Петроград несколько дивизий, чтобы попытаться подавить восстание, — вздохнул Аркадий. — Солдаты верят нам и подчинятся. И царь будет спасён, но…

— Но? — напрягся генерал-майор Алексеев.

— Но простит ли вам царь своё спасение? — задал Аркадий вопрос.

Примечания:

1 — «Брюквенная зима» — хе-хе, никто этого не ждал, но в эфире снова рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь⁈» — массовый голод, случившийся в Германии зимой 1916–1917 годов. Факт — Германская империя, до войны, импортировала до трети продовольствия. Наверное, это потому, что все посевные площади были заняты плацами, казармами и патронными заводами… Ну, неважно, почему — это просто факт. В самом начале войны англичане устроили им морскую блокаду, которая перекрыла поставки из Швеции и ряда других стран, а уже потом немецкое командование дополнительно усугубило кризис началом неограниченной подводной войны — это послужило причиной для вступления в войну США. Причём тут США? А притом, что американцы тайно поставляли Германии продукцию различного назначения, в том числе и продовольственного — при наличии жирной маржи, деньги утрачивают какой-либо запах. К 1916 году из свободной продажи полностью исчезло мясо в любых его ипостасях, а потребление картофеля выросло в 2,5 раза — это стало чем-то вроде национального продукта. Картофель уже разок подвёл человечество, в Ирландии, а теперь решил подвести его и в Германии. Осень 1916 года выдалась очень дождливой, поэтому с картофелем в Германии случился, как и однажды в Ирландии, кстати, фитофтороз. Этот грибок обожает высокую влажность и распространяется по посадкам подобно гриппу-испанке — быстро и фатально. Картофель погиб, есть стало нечего, поэтому немцы вынуждены были перейти на брюкву. Брюквой до этого кормили только скот, поэтому это было очень деморализующее явление: «кормят брюквой, как скот, и затем отправляют на фронт, где забивают». «Восточнопрусский ананас», как его пыталось иронично обыгрывать государство, или «клубень Гинденбурга», как метко его прозвали в народе, отличался паршивой пищевой ценностью, поэтому начался реальный массовый голод. В результате этого голода погибло около 800 000 человек, преимущественно из бедных слоёв населения. К слову, Немиров не совсем прав. Весной 1917 года голод вызвал волну забастовок, что очень нехорошо сказалось на военной промышленности Германской империи. Не было у них человека, который сказал бы по телеку, что «от нас требуется сидеть тихо. После того, как все сделают, все будет у нас хорошо. Всем устроят довольствие, как американским гражданам — каждый будет купаться в мармеладе. Главное сейчас — сидеть тихо и не суетиться. Никаких митингов, никаких Тельманов».

*4 марта 1917 года*

— Как ты и предсказал… — прошептал напуганный генерал-майор. — Император отрёкся, за себя и за сына, а вслед за ним отрёкся и великий князь Михаил Александрович…

Великий князь ни от чего не отрекался, он просто посчитал невозможным занимать престол без волеизъявления народа, но это было равносильно отречению — народ никогда не проголосует за подобное.

— Это было почти очевидно, — вздохнул Аркадий.

Алексеев вызвал его в свой блиндаж вечером.

Солдаты встревожены и напряжены — никто не знает, что теперь будет. Войну никто не отменял, но очень уж непонятно всем, к чему всё это приведёт.

— Временное правительство… — продолжил тихо паникующий генерал-майор. — Но как? Как ты предсказал всё это?

— Глубокий анализ ситуации, ваше превосходительство, — пожал плечами Аркадий. — А с Временным правительством — совпадение.

— Это какой-то дар?.. — продолжил пребывающий в прострации Алексеев. — Провидение?.. Я всегда чувствовал это…

— Я, к сожалению, не пророк, — вздохнул Аркадий. — Просто умею анализировать. Это позволяет мне делать некоторой степени точности прогнозы. Иногда они бывают слишком смелыми, чтобы их могла принять общественность.