— Ты из деревни никуда не ездил — я бы знала, — продолжила она. — Откуда ты всё это знаешь?

— Сейчас не время для этого разговора, — покачал головой Аркадий. — За ужином поговорим.

Она уже давно должна была начать задавать вопросы, но то ли боялась, то ли не решалась…

— Ах, да, пошли покажу кое-что, пока не забыл, — сказал он и направился к санузлу. — Вот эта штука — унитаз. Впервые видишь, да?

Марфа, озадаченным взглядом рассмотревшая фаянсовый унитаз, коротко кивнула.

Аркадий слегка удивился, что тут унитазы почти такие же, как в его времена. Видимо, единожды выработанный удачный дизайн в значительных переработках не нуждался.

— Вот нужда большая или малая появилась у тебя, — заговорил Аркадий, — заходишь сюда, портки снимаешь, садишься вот так, после чего делаешь своё дело. Справила нужду — вот слева на гвозде газеты — ими надо вытирать причинные места. Ты не смущайся, это дело природное, нечего стыдиться. Сделала дело — вот за эту бечёвку тяни.

Аркадий потянул за верёвку и произвёл спуск воды. Марфа испуганно отпрянула.

— Не боись, — улыбнулся ей Немиров. — Привыкнешь, постепенно. Пока сидишь, не вздумай дёргать за бечёвку! А не то гузно водой зальёт. И хорошо, если только водой… Не надо так делать. Сделала дело, встала, причинные места вытерла, портки натянула, после чего дёргай. Попробуй дёрнуть. Не боись, не укусит!

Марфа с опаской подошла к унитазу и неуверенно взялась за верёвку, после чего дёрнула.

— Знай, что тут в бочонок вода сама набирается, поэтому если не хватило — просто подожди, пока наберётся, — предупредил он её. — Бояться не надо, люди сделали для людей. А теперь выходи.

Он закрыл за ней дверь, после чего справил малую нужду.

— Как же я скучал… — произнёс он.

Марфа уже села на свою кровать и прислушивалась к ощущениям. Перина была для неё непривычна и чужда.

«Глядишь, постепенно привыкнет к цивилизованной жизни», — подумал Аркадий, направившийся к выходу. — «Вот кровососы — большую часть населения в полукаменном веке держат…»

Вспомнив, как лихо соседи вынесли всё металлическое из его избы, он подумал, что «полукаменный век» — это не риторическая гипербола.

«Зато было любопытно высекать из кремня наконечники для копий…» — подумал он. — «Новый опыт — ценный опыт».

Заперев дверь комнаты на ключ, Аркадий учтиво кивнул проходящей по коридору домовладелице, Евстафии Ивановне, после чего пошёл на Татарский рынок.

Рынок этот назывался татарским весьма условно. Просто раньше тут торговали преимущественно татары, что и дало название рынку, но эти времена уже давно позади. Сейчас тут и армяне торгуют, и русские, и татары.

Рядом с рынком находилась аптека, где он может спросить о ключевом ингредиенте, без которого его затея утратит часть лоска и эксклюзивности.

«И как честно строить бизнес бедному крестьянину?» — спросил себя Аркадий. — «Где бы я такие деньги нашёл?»

Хотя ещё ничего не было ясно наверняка, но Аркадий предчувствовал, что его идея «стрельнёт», если он сделает правильную рекламу и приложит все свои усилия для качественной реализации этого этапа плана.

— Доброго дня, — вошёл он в аптеку.

— Здравствуй, юноша, — доброжелательно улыбнулся ему пожилой аптекарь. — С чем пожаловал?

— Маменька послала справиться о баллонах с углекислым газом, — сделал Аркадий запрос.

— Есть у меня такие, — кивнул аптекарь. — Сердечное заболевание? Ревматизм? Или врачом назначено кровоснабжение улучшать?

— Третье, — ответил Аркадий. — А сколько стоит один баллон и какого он объёма?

— Баллон на пятнадцать литров стоит три рубля двадцать копеек, — назвал цену аптекарь.

Немиров сделал вид, будто вспоминает инструкции от маменьки.

— Один дайте, пожалуйста, — решил он.

Аптекарь сходил на склад и вынес очень неказистого вида баллон, видно, что не отечественный — на шильдике написано что-то на немецком.

На эксперименты должно хватить, а потом он заглянет сюда ещё раз. И ещё раз. И ещё.

Нужно подсчитать примерную рентабельность, а потом выработать оптимальную рецептуру. Если получится, то он заработает достаточную сумму, чтобы переходить к следующему этапу.

— Больше никаких вопросов, — произнёс Аркадий. — Тебе необязательно всё это знать, потому что это опасно. Просто знай теперь — я обеспечу тебя так, что ты будешь вспоминать о жизни в деревне как о смутном мороке. Будто и не было этого никогда.

— Но ты ведь… — Марфа попыталась чем-то парировать его аргументы.

— Я тебя заклинаю, больше ничего не спрашивай, — перебил её Немиров. — Лучше послушай, что я собираюсь тебе дать. У тебя будет много денег, их будет достаточно, чтобы хоть каждый божий день питаться в ресторациях, а жить ты будешь в собственных апартаментах. Надо просто немного подождать. Заработает моё дело — заживёшь, как цесаревна. Ну, почти.

Марфа нахмурилась.

— Странный ты, — произнесла она.

— Тем и беру своё, — усмехнулся Аркадий. — Запомни: никаких вопросов и у тебя всё будет в жизни очень хорошо. Будут вопросы — будет плохо.

Раскрывать ей истинное положение вещей он не собирался. Никто не должен узнать об этом. Вообще никто.

Странности к делу не пришьёшь, а вот структурированное и непротиворечивое объяснение от очевидца… Это очень хорошо пришивается к номерному делу.

Когда есть деньги, почти все неразрешимые вопросы способны решаться по мановению руки, сжимающей серебряные монеты.

Заплатив шесть рублей, Аркадий арендовал себе небольшую каморку, где раньше сидел сапожник, сроком на месяц. После этого он сходил на рынок и купил себе необходимые ингредиенты, а также сифон, ради которого пришлось походить по городу, пока не была найдена аптека И. И. Гаевского.

Десять рублей за небольшой сифон — Немиров посчитал это вымогательством. Удалось доторговаться с аптекарем до девяти рублей и двадцати пяти копеек, но он всё равно был недоволен.

Больше никто сифоны не продавал, это товар из Санкт-Петербурга, поэтому просто не может стоить дёшево.

Как узнал Немиров от самого аптекаря, Дмитрия Филимоновича Панкратова, сифоны известны уже давно, но спрос на них очень ограниченный.

Кто-то использует их, чтобы делать домашнюю газировку, а кто-то делает себе ванны для ног — современной медициной считается, что газированная вода способствует понижению давления и улучшению кровоснабжения. (1)

Например, Демичев Виктор Фёдорович, владелец гостиницы «Россия», покупает по пять баллонов углекислого газа в месяц в аптеке Гаевского — это предмет гордости для аптекаря.

Все лечатся, как могут, потому что современная медицина знает очень мало. Могли бы сильно помочь антибиотики, но о них ещё никто не знает, кроме Аркадия.

Хотя он считал, что антибиотики — это игра с огнём.

Неразумное применение антибиотиков, происходившее от 40-х годов XX века до 50-х годов века XXI, привела к тому, что даже Немиров был затронут проблемой, созданной человечеством — массовой антибиотикорезистентностью микробов.

Уже в 40-е учёные-медики говорили, что всё человечество, взявшись за руки, дружно вступает в постантибиотиковую эру, когда приходится отказываться от антибиотиков по причине их неэффективности против почти что всех болезнетворных микробов. Но первые робкие голоса начинали раздаваться ещё в 20-е годы…

В военном госпитале он видел, как тщательно прокалываемые антибиотиками солдаты, заразившиеся пневмококками, несмотря на все принимаемые меры, умирали.

Уже давно вкладывались огромные деньги в разработку новых антибиотиков, но чуда не случилось.

Медицина бы, наверное, приспособилась, не сокращай весь мир её финансирование…

«В сороковые годы этого века человечество снимет все сливки», — подумал Аркадий, присоединяющий шланг от баллона к сифону. — «Чудодейственное исцеление поражённого сепсисом больного в терминальной стадии, феноменально быстрое лечение гонореи или сифилиса… Но эта золотая эпоха неизбежно закончится».