— Так-так, — заинтересовался Алексеев. — Развейте мысль.

— Главный недостаток цитаделей, как оборонительных средств — чрезмерная концентрация личного состава на сравнительно малой площади… — заговорил Немиров.

— Знаете что? — прервал его подполковник. — Напишите мне подробный доклад. Я приглашу своих коллег, которые с удовольствием послушают ваши идеи. Если сможете подробно раскрыть тему и обнаружить все преимущества и недостатки обеих доктрин, вашей и нашего командования, можете рассчитывать на высший балл по фортификации.

— С удовольствием напишу этот доклад, ваше благородие, — ответил Аркадий.

— Замечательно, — произнёс преподаватель. — Тогда ожидаю результата работы после Рождества. Советую прибегнуть к услугам городской библиотеки.

— Есть, ваше высокоблагородие, — ответил Немиров.

Маловероятно, что это на что-то повлияет, уж больно невысокого полёта он птица, но надеяться никто не запрещал.

Все эти люди, которые погибнут в первый год — потери ведь можно существенно снизить. Если армия вступит в войну с уже выработанной доктриной

— Можете садиться, — разрешил ему подполковник. — Теперь возвращаемся к цитаделям и переходим к особенностям их устройства…

— Здравствуй, Аркадий! — обняла его Мария Константиновна.

— Здравствуйте, — ответил он на объятие. — Как поживаете?

— Неплохо поживаю, — улыбнулась она, разомкнув объятия. — Заходи в дом. Нарцисс, подайте обед!

На Рождество положен отпуск, которым Немиров и воспользовался.

В казарме нормально, можно жить, но кровати там так себе. В гостевых комнатах у вдовы Бострем, как ни крути, кровати мягче.

— Расскажи мне, как твоя учёба? — попросила женщина, когда они сели в гостиной.

— С Рождеством вас, кстати, — вспомнил Аркадий. — Всё идёт неплохо, мне нравится.

— Это радует меня, — улыбнулась Мария Константиновна. — Как твои взаимоотношения со сверстниками?

— Мы установили полное взаимопонимание, — ответил Аркадий.

После исключения Тиханова, старшекурсники предпочли не связываться с Немировым и ребятами из его круга общения. Оно-то, конечно, дедовщина, но благополучие дороже. К тому же, все знали, что это были ответные действия, а не врождённая немировская злоба — Тиханов сам подставился, поэтому вернулся в отчий дом, что стоит у Казанского собора. Возможно, через пару лет получит возможность поступить заново. Будь его семья значительнее, его бы вообще отмазали, но тут получилось слишком громкое происшествие для поблажек и снисхождения.

— Это просто великолепно! — обрадовалась вдова. — Мой Мишенька как-то обмолвился, что учиться в юнкерском училище ему было трудно… Юнкера со старших курсов их донимали, жить не давали… А у вас такого нет?

— Именно у нас — нет, — улыбнулся Аркадий. — Было достигнуто полное взаимопонимание.

Остальные взводы третьей роты живут в «обычном режиме», то есть их прессуют старшекурсники. У самых слабовольных они изымают денежные средства, а самых волевых бьют — считается, что так формируется офицерский дух. Аркадий считал иначе, но кто бы его спрашивал?

— Кушать подано, Мария Константиновна! — сообщил Нарцисс.

— Идём, мальчик мой, — встала с кресла вдова.

Обед был рождественским — запечённый гусь и мясные пироги.

— Я попросил свою односельчанку приехать на Рождество, — произнёс Аркадий. — Она может погостить у вас или мне сказать ей, чтобы снимала квартиру в доходном доме?

— Конечно, пусть приезжает к нам! — ответила Мария Константиновна. — Это Марфа Кирилловна? Как у неё дела?

— Дела у неё отлично, — ответил Аркадий. — Перешла в купцы второй гильдии. «Марфа-кола».

— Ах, вот оно что! — заулыбалась вдова. — А у нас она есть! Нарцисс, принеси две бутылки, будь добр!

Негр принёс две стеклянные бутылки с газировкой. Каждая бутылка была оснащена этикеткой, на которой изображалась Марфа собственной персоной, одетая в рубаху и сарафан и носящая на голове кокошник. Она использовала традиционную карту, то есть напирала в рекламе на древнерусские мотивы.

«Слоган: „Марфа-кола“ — вкус традиционных ценностей», — улыбнулся Аркадий своей мысли.

На вкус газировка была точно такой же, какой её оставлял Аркадий. Правда, газированность значительно повысилась — сказывалось наличие промышленных сатураторов.

— Вкусно? — поинтересовалась Мария Константиновна.

— Как и прежде, — ответил Аркадий с улыбкой.

— Я вижу большое будущее у Марфы Кирилловны, — поделилась она мнением. — «Марфа-кола» — это событие в столичной жизни. Нарцисс был вынужден покупать эти бутылки у спекулянтов…

— Я договорюсь с Марфой, чтобы она поставляла вам отдельно, — пообещал Аркадий.

— А ты можешь? — уточнила вдова.

— Могу, — подтвердил Аркадий.

Далее она опрашивала его о подробностях юнкерской жизни, а также делилась новостями из жизни столицы.

После обеда он пошёл в свою комнату, полежать и отдохнуть.

— Мария Константиновна просила передать, что уезжает к своей подруге, будет к вечеру, — сообщил Нарцисс через несколько часов.

— А я смогу поехать в библиотеку? — спросил Аркадий.

— Разумеется, — заулыбался негр. — Готовить экипаж?

— Да, пожалуй, — ответил Аркадий.

Нужно было набрать литературы для работы над докладом. Он собирался заняться им всерьёз, чтобы полноценно отразить довольно-таки простую и понятную картину.

— Да что я там забыл-то? — спросил Аркадий. — Мне бы лучше в библиотеку…

— Тебе не хочется составить мне компанию? — посмотрела на него Мария Константиновна. — Библиотека никуда не денется, ещё есть время.

Немиров задумался.

Вновь посещать очередной светский салон, вероятно, очень похожий на салон мадам Бетанкур, ему не очень-то хотелось.

Доклад почти готов, но нужно ещё дописать вступление и заключение.

— Компанию вам я составить, конечно, всегда рад… — начал он.

— Вот и замечательно, — заулыбалась вдова. — Мы посетим салон Богдановича.

Евгений Васильевич Богданович — это генерал от инфантерии в отставке, довольно известный человек в военных кругах. Аркадий слышал о нём от подполковника Алексеева, который отзывался о генерале как о деятельном человеке, годами ратовавшим за строительство сибирско-уральской железной дороги.

— Но что я буду там делать? — спросил Аркадий.

— Познакомишься с интересными людьми, — ответила Мария Константиновна. — Будут князья Голицын и Шаховский, генерал-лейтенант Бородкин, тайный советник Васильев, а также князь Лобанов-Ростов. Но главное — ожидается сам Пётр Аркадьевич Столыпин! С такими людьми нужно знакомиться и следить, чтобы они помнили о тебе!

Все имена, кроме Столыпина, ему ничего не говорили. Князей, тайных советников и генералов тут как собак нерезаных — очень и очень много.

— А что будет обсуждаться на встрече? — осведомился Аркадий.

— Пётр Аркадьевич собирается рассказать нам о новом проекте закона о земстве, — сообщила Мария Константиновна. — Радетели за судьбу государства обеспокоены возможными последствиями новой реформы, поэтому даже мне очень интересно узнать, что же придумал Пётр Аркадьевич…

Немиров узнал из газет, что в Столыпина, 1 сентября 1911 года, стреляли в Киеве, в непосредственной близости от самого царя. И это вызвало недоумение у Аркадия — царь был близко, на расстоянии выстрела, но террорист выбрал именно Столыпина. К счастью для последнего, стрелок из террориста был так себе и Столыпин «отделался» ранением обеих ног, а также правой руки. Зато граф Николай Гейден, сидевший рядом, схлопотал пулю в лоб — роковой случай и дрожащая рука террориста.

Пишут, что террориста быстро обезоружили, скрутили, после чего посадили в каземат. Почему-то не было долгих допросов — приговор и расстрел. Это тоже озадачило Аркадия.

Столыпин теперь пользуется тростью, если верить фотографиям из газет, но ранения не понизили его решимости — он очень стремится подать новый проект закона о земствах.