«Вероятно, из мещан», (1) — предположил Аркадий. — «Аристократы, как правило, занимаются фехтованием и общей физической подготовкой, а дети из рабочих семей, обычно, физически крепки, так как работают с раннего детства».

В последнем случае бывают исключения. Например, работающие во всяких потогонках или в работных домах дети имеют слабую физическую подготовку и низкий рост — от хронического недоедания и истощения. Но у таких нет практически никаких шансов попасть в военное училище.

— Болтать будешь в предусмотренное по распорядку время! — подошёл поручик к Боднеку. — В столовой разговаривать запрещено! Встать! Лечь! Встать! Иди к рукомойнику! Остальные ждут, пока юнкер Боднек помоет руки!

Тот пустился в бег. Видимо, не захотел причинять никому неудобства…

— Отставить! — остановил его поручик. — На исходную.

Второе правило — в столовой нельзя бегать!

Боднек вернулся.

— Шагом, к рукомойнику, марш, — скомандовал поручик.

Юнкер торопливым шагом ушёл мыть руки, а остальной взвод терпеливо ждал его.

Боднек торопился, как мог, но по возвращении его ждало разочарование.

— Покажи руки, — потребовал поручик Каплинский. — М-м-м, нет. Плохо помыл. Кругом! Шагом, к рукомойнику, марш.

Процедура привития дисциплины и гигиены повторилась — юнкер помыл свои руки ещё дважды.

— Вот незадача, — поручик посмотрел на карманные часы. — Обед закончен. Взвод — встать! В колонну по двое…

Третье правило — в столовой едят и заканчивают есть строго по команде!

Но Немиров предвидел, поэтому до начала экзекуции над юнкером Бодеком, успел съесть половину тарелки щей, два куска хлеба и выпить стакан морса.

«Опыт не пропьёшь», — подумал он, становясь в строй. — «Похоже, здесь будет весело…»

Примечания:

1 — Мещане — сословие в Российской империи, представленное обитателями местечек (что-то вроде ПГТ в современном понимании) и городов. В сословной иерархии они считались низшей стратой сословия «городских обывателей». В Средневековье их бы назвали «чёрными городскими людьми». Мещане были более привилегированными, чем крестьяне, хотя быть привилегированнее, чем крестьяне в Российской империи, было нетрудно, но долгое время несли рекрутскую и податную повинности, но это было лишь до их полной отмены. Ах, да, мещан тоже можно было пороть в качестве наказания, но только до отмены телесных наказаний в Российской империи. Император Александр II как-то проснулся и, от хорошего настроения, возникшего у него по случаю собственного дня рождения, решил сделать подарок благодарному народу Российской империи и 17 апреля 1863 года запретил телесные наказания для всех сословий. А до этого рабочих, крестьян, солдат и мещан можно было пороть за определённые проступки и преступления. Для крестьян, к слову, окончательно телесные наказания отменили только 11 августа 1904, то есть хорошее настроение Александра II на них распространялось не полностью.

— Так-так-так… — дверь предбанника закрылась. — Юнкер Немиров…

Довольно крепкий старшекурсник встал перед Аркадием и изучил его внимательным взглядом.

— Ты думаешь, что с Тихановым произошла какая-то ошибка? — усмехнулся Немиров, вставая с лавки.

Он ждал этого момента целых три недели.

Старшекурсники не могли спустить такого нарушения заведённых правил, поэтому этот разговор был лишь вопросом времени.

— Вообще не боишься? — спросил юнкер-старшекурсник.

— А ты кто такой? — поинтересовался Немиров. — Представься, юнкер.

— Чинопочитания у тебя нет, — констатировал старшекурсник. — Плохо тебе будет в императорской армии.

— Ты в ней ещё не служил, — усмехнулся Аркадий. — Откуда тебе знать, как мне там будет?

— Тиханов хочет разбить тебе лицо, поэтому мы ожидаем тебя за интендантским зданием, сегодня, в личное время, — произнёс старшекурсник.

— Меня всегда раздражали люди, скрывающие своё имя, — произнёс Аркадий. — Кто ты, воин?

— Зови меня Николаем Николаевичем Гундризером, — ответил тот.

— Вот, теперь другое дело, — усмехнулся Аркадий. — Сходи и передай Тиханову, что я жду его в сушилке, через тридцать минут.

Ему как раз нужно забрать свои вторые сапоги, которые сушились всю ночь. Надеть после бани полностью высохшие сапоги и свежие портянки — это особое удовольствие, которое не понять гражданским.

— Посыльного мальчика себе нашёл? — нахмурился юнкер-старшекурсник.

— Тиханов тебя уже послал, — усмехнулся Аркадий. — Вот и сходи к нему обратно, с ответом.

Гундризер не нашёлся с ответом. Но реакцию выразить уже пожелал.

— Осторожнее, — предупредил его Аркадий. — Это может быть уроном чести — упасть в бане, перед таким количеством людей.

Старшекурсник смерил его недовольным взглядом и, после недолгих раздумий, покинул предбанник.

Немиров же закончил одеваться и пошёл в расположение. Остальные юнкера-младшекурсники постарались сделать вид, что ничего не происходило.

Тиханов, как оказалось, ждал недалеко. Он выслушал сообщение от Аркадия и заспешил в казармы. Видимо, ему не терпится свести все счёты и «восстановить уроненную юнкерскую честь».

Зайдя в расположение, Аркадий кивнул дневальному, юнкеру Семёну Гаврилову, после чего сразу же направился в сушилку.

— Ну что… — заговорил Тиханов, когда Немиров открыл дверь.

Но договорить он не успел, так как в грудь ему прилетела нога.

Тиханов рухнул на пол, повалив деревянную стойку с сапогами, после чего Аркадий подлетел к нему и пробил серию ударов кулаками в область солнечного сплетения. И всё, столкновение окончилось.

Старшекурсник пытался вдохнуть, но у него это получалось через раз, и то, очень плохо. Аркадий же спокойно взял свои сапоги, снял с чугунной батареи свои портянки и покинул сушилку.

В казарме он быстро переобулся и насладился этим незабываемым ощущением — тёплые портянки приятно обволакивали его чистые ноги.

Скоротечность схватки минимизировала риски быть застигнутым, поэтому он даже не переживал о том, что возникнут какие-то проблемы.

Тиханов не побежит к начальству, так как это будет означать его падение на самое дно неформальной юнкерской иерархии, а ему тут ещё до августа 1912 года учиться. Ну и окончание обучения не означает, что его поступок все забудут, и это никак не скажется на его дальнейшей судьбе.

«Надо с планом занятий свериться», — открыл Аркадий свою тумбочку и извлёк из неё дневник. — «В понедельник фортификация, русский язык, гимнастика и строевая подготовка».

Шагистика тут была очень развита и ей уделялось довольно много времени — гораздо больше, чем обращению с оружием.

К специфической среде военно-учебного учреждения он уже полностью адаптировался и чувствовал себя тут, как рыба в воде.

Об остальных новичках такого сказать ещё нельзя — многие из них до сих пор чувствуют себя непривычно и даже неуютно, но это нормально. Наоборот, очень быстрая адаптация Аркадия может вызвать вопросы. А он ведь просто вспоминал ритм курсантских лет.

«Тут спроса гораздо меньше», — подумал он, закрывая тумбочку, разделяемую с юнкером Колтовым. — «Никакой тебе сложной техники, на полигон ещё не возили, никаких тебе тренажёров по управлению танком…»

«А это что такое?» — слегка удивился Аркадий.

Как курсант с многолетним опытом, он знал, что в их среде есть не только силовые методы установления собственной правоты, но и довольно-таки подлые методики по подгаживанию курсанту перед начальством.

Он был готов к такому, потому что даже не сомневался, что Тиханов не оставил идею уничтожения Немирова как личности. Пусть между ними разница всего в один год, но «священные традиции» дедовщины никто не отменял.

В тумбочке ничего неуставного не обнаружилось, поэтому он быстро проверил кровать. А вот под подушкой обнаружился какой-то посторонний предмет.