Офицерское веселье продолжалось, а Немиров незаметно отлучился и покинул этот непонятный праздник, будто бы отойдя в туалет.

Ушёл он недалеко — в хранилище трофейного оружия.

Интересовала его одна штука, которую принесли трофейщики, регулярно шастающие по «ничьей земле».

— Здравия желаю, ваше высокоблагородие, — козырнул ему интендант.

— Здравствуй, — кивнул ему Аркадий. — Покажи мне немецкий дробовик, что принесли накануне.

— Слушаюсь, ваше высокоблагородие, — вновь козырнул интендант и ушёл на склад.

Через минуту на стол лёг необычной конструкции дробовик.

Он отдалённо напоминал Браунинг Авто-5, но видно было, что это что-то другое.

Аркадий взял ружьё и перевернул его, чтобы найти шильдик.

«Gebrüder Merkel Suhl», — прочитал он. — «Никогда не слышал».

Это был самозарядный дробовик, о существовании которого он никогда не слышал. Оснований считать, что его разработали в ответ на применение императорской армией дробовиков Браунинга, у него не было, но то, что эти дробовики бы не появились здесь, не будь того успешного штурма — это факт.

Разборка ружья начиналась, как и в случае с Браунингом, с откручивания колпачка трубчатого магазина, но тут сразу же отличия — магазин на шесть патронов. Это значит, что зарядить можно семь, если дослать один патрон в ствол. На два выстрела больше, чем в Браунинге — это преимущество.

Внутри ружьё почти полностью копировало детище Браунинга, поэтому ничего интересного Аркадий там не нашёл. Единственное, детали были чуть меньше размером, так как немцы изготовили ружьё под 20 калибр.

Немцы не стали вводить запрет на картечь и дробь, поэтому у бывшего пользователя ружья обнаружили картечные боеприпасы.

«Интересно получается», — подумал Аркадий, изучающий внутреннее устройство ружья. — «Мало того, что спёрли у Браунинга ружьё, так ещё и не следуют собственному призыву запретить негуманное оружие…»

Благодаря Российской империи, Джон Браунинг переживает неожиданный экономический подъём — фирма Винчестер уже отправила целую партию из двадцати пяти тысяч ружей Браунинг Авто-5 для вооружения ударных корпусов.

Фирма Кольт продала Русской императорской армии двадцать тысяч пистолетов Кольт 1911 — это тоже пошло на пользу Джону Браунингу, который и сконструировал этот пистолет.

То есть, тут всё предельно законно: Российская империя использует это оружие по праву покупателя, а немцы безбожно скопировали ружьё без разрешения конструктора и держателя патента. А вот в качестве альтернативы Кольту 1911 у них Люгер P08, который пусть и дорогой, зато более предсказуемый и точный при стрельбе.

Мысль, что он очень сильно повлиял хотя бы на это, слегка согревала Аркадия. Да, это почти ничего не меняет, зато доказывает сам факт, что он может хоть на что-то повлиять…

Опасение, что ничего не изменить, и все его старания напрасны, так как некая «невидимая рука исторического процесса» неотвратимо вернёт всё на круги своя, ещё никуда не делось. Только вот у Аркадия всё больше крепло убеждение, что это как лавина: чем ближе к подножию горы, тем масштабнее последствия.

В общем-то, его дело — план. Тщательно планировать свои действия, принимать последствия и чётко следовать выбранному пути.

«Впереди так много работы…» — подумал Аркадий и начал сборку трофейного дробовика.

— Четырнадцатый опорник разбит! — доложил командир роты, поручик Самойлов. — Нам срочно требуется подкрепление!

— Не требуется вам ничего, — ответил ему Аркадий. — У вас достаточно огневой мощи, чтобы отразить этот штурм. Занимайтесь, поручик.

Панику командира опорника он понимал, но принять не мог.

Наверное, ему очень непривычно находиться на островке из баррикад и блиндажей, посреди излохмаченного снарядами ничто. Только вот всё рассчитано и продумано — в глубоких блиндажах квартируется целая рота при двадцати пулемётах, сотне дробовиков и двух миномётах. Этого достаточно, чтобы отразить любой штурм живыми людьми без бронетехники.

Четырнадцатый опорник разбит по причине того, что враг был замечен слишком поздно — немецкая штурмовая группа сумела подобраться незаметно и тихо. Большая часть штурмовиков уже уничтожена пулемётным огнём и миномётным обстрелом с соседних опорников — не о чем беспокоиться.

— Конец связи, — Аркадий положил трубку.

Придумка немцев, как оказалось, работает отлично. Радикально снижена численность занимающих передний край солдат, пусть и ценой увеличения концентрации пулемётов, поэтому люди перестали массово гибнуть — артобстрелы всё так же продолжаются, но теперь несут в себе гораздо меньше смысла.

Германские траншейные архитекторы не посчитали нужным маскировать свои огневые узлы, а вот Аркадий был более предусмотрительным, поэтому озаботился тщательной маскировкой. Пусть авиаторам будет сложнее находить их и докладывать о своих находках компетентным людям.

Обман — вот самое главное на войне.

Опорники мало того, что не выделяются на общем фоне, так ещё и бывают ложными.

Генерал-майор Алексеев строил сложную паутину траншей, в которой, без наличия на руках схемы, даже чёрт ногу сломит.

Но самое худшее, что есть в их траншеях — это то, что находится перед ними.

Немиров не выдержал и решил реализовать ещё одну плохую вещь из своего мира, здесь, пока что, не особо распространённую.

Выпросив у генерал-майора Алексеева две тысячи гранат Новицкого и заказав на гражданке самую тонкую рыболовную леску, он принёс в этот мир зло.

Сапёры корпуса теперь регулярно занимаются небезопасным делом — устанавливают перед траншеями растяжки.

Граната Новицкого содержит 1,64 килограмм пироксилина, что примерно равно двум килограммам тротила, если по энергии взрыва.

Для надёжного убийства одного человека это избыточно, но расчёт идёт на группу людей, для чего каждую гранату обматывают тряпками с готовыми поражающими элементами в виде порубленных гвоздей и свинцовых шариков. Два килограмма готовых поражающих элементов обеспечивают убедительное покрытие большой области вокруг мины.

Аркадий посидел и посчитал первичную зону поражения такого боеприпаса и пришёл к выводу, что максимум убойности такая мина даст на дистанции до тридцати метров, но непосредственно её инициатор умрёт не от осколков, а от ударной волны.

Таким незамысловатым образом инженерный боеприпас превратился в средство пассивной обороны опорника, который не только убьёт много солдат противника, но ещё и предупредит солдат опорника о приближении противника.

Только вот немцы не принимают в штурмовики клинических идиотов, поэтому максимально эффективно растяжки сработали лишь первые пару раз, а дальше немцы начали внимательно смотреть под ноги. Именно поэтому четырнадцатый опорник пал.

Ничего особо страшного это не значит, ведь своей задачи две штурмовые группы не выполнили, почти полностью погибнув, а минимум половина солдат опорника выжила, укрывшись в глубоких блиндажах.

Теперь их блиндажи обзаводятся подземными этажами и лестницами — копаются они на глубину до десяти метров, что гарантирует почти абсолютную защиту от снарядов. Это полноценные бомбоубежища, позволяющие переживать обстрелы даже из тяжёлой артиллерии.

Порядок действий в случае обстрела у них простой — скрыться в блиндажах, не забыв с собой пулемёты и миномёты, переждать пик, после чего выбираться на поверхность и быстро восстанавливать порушенные баррикады.

На разбитых укреплениях тяжело защищаться, но немцы обычно не успевают подобраться к опорнику до того, как будут вновь установлены оперативно спрятанные в блиндажах пулемёты.

— Следите за обстановкой и сообщайте о значимых изменениях, — приказал Аркадий.

Мины — это вынужденное решение, принятое в ответ на изменение тактики немцев.

Вероятно, это он ускорил их самообучение, так как то, что он наблюдал сейчас, совершенно не билось с тем, что он помнил из прошлой жизни.

Настоящий размах тактика штурмовых групп должна была получить ближе к концу войны, в 17–18 году, а не осенью 16 года.