«Так вот когда это началось…» — подумал Аркадий.

Мексиканские повстанцы разгромили правительственные войска при Агуа-Приета, что случилось 13 апреля. Шальными пулями убиты два американца, жившие в городе Дуглас, расположенном неподалёку.

17 апреля «Вашингтон Пост» сообщил, что в САСШ изобретён новый механизм, позволяющий заводить автомобиль изнутри.

«Они что, стартер изобрели?» — удивился Аркадий.

Больше значимых иностранных новостей в газете не было, а остальные статьи сообщали о всякой ерунде: о выставках художников, о новой моде в Париже, а также о малозначимых городских событиях. Газета за апрель — Аркадий решил быть в курсе событий недавнего прошлого и самого актуального настоящего.

Следующей газетой стала петербургская «Новое время» — привезли «свежак», то есть тираж пятисуточной давности.

11 мая этого года в САСШ затонул пароход «Мерида», вследствие столкновения с другим судном — «Адмиралом Фаррагутом». Экипаж и пассажиры спасены, но на «Мериде» везли серебра и ценностей на два миллиона долларов САСШ — всё это сейчас находится на дне у мыса Кейп-Чарльз, что в Вирджинии.

15 мая Верховный суд САСШ оставил в силе решение о признании «Стандарт Ойл» монополистом, захватившем весь нефтяной рынок, а также предписал разделить этого гиганта на тридцать восемь конкурирующих компаний. Дали Джону Рокфеллеру на это лишь полгода, поэтому ему следует поторопиться.

Российские новости обсуждали случившийся в марте 1911 года министерский кризис, в ходе которого Столыпин попросил отставки, но Николай II отказался её принимать.

Аркадий знал, что министерский кризис был вызван поданной в Государственный совет реформой местного самоуправления — Столыпин хотел ввести земства в западных губерниях Российской империи, что вызвало у министров обоснованное опасение, что эта реформа может возбудить на местах сепаратистские настроения и нарушить стабильность державы.

«Довольно-таки прогрессивно», — подумал Аркадий. — «Только вот если знать, что произойдёт в ближайшие пару десятков лет, то правильно, что реформу завернули».

В этот момент в кондитерскую вошли трое мужчин, хотя Немиров ожидал только одного. Ему нужен был Александр Яковлевич Шварц, директор реального училища города Астрахань.

Гимназии — это нереально, там латынь, там греческий, там философия, а Аркадию нужен аттестат, чтобы иметь возможность поступить в юнкерское училище.

Реальное училище даёт аттестат за шесть классов, что вполне возможно сдать экстерном — надо будет нанять репетиторов и за три-четыре месяца подтянуть знания до нынешнего уровня.

Теперь Аркадий делал вид, что внимательно читает газету, а на самом деле слушал, о чём беседуют достопочтенные господа.

Сначала они заказали обед, что прозвучало как «нам как обычно».

— Гришку Евстахиева арестовали… — пробурчал неизвестный Аркадию собеседник директора, когда официант ушёл.

Аркадий едва расслышал это, потому что говорил он тихо.

— Да ты что… — испугался Александр Яковлевич. — А за что?

Собеседник склонился к столу и рассказал ещё тише.

— Спутался с этими… — неодобрительно произнёс третий собеседник. — Всегда чувствовал, что он из неблагонадёжных…

— Господа, давайте лучше обсудим что-то менее провокационное, — предложил Шварц. — Например, грядущие новации, что ждут нашу систему образования.

Идея показалась им отличной, поэтому они начали обсуждать квоты, правки в программы гимназий, но, тем не менее, всё же коснулись вопроса их общего знакомого, которого арестовали за связь с чем-то или кем-то.

Возможно, это был их однокашник, который спутался с революционерами и за это попал под каток государственной машины политических репрессий.

Немиров уже знал, что Столыпин с 1905 года ведёт жёсткую политику подавления революционных настроений, что проявило себя в виде военно-полевых судов, которые, формально, действуют до сих пор, но уже в виде военно-окружных судов. (1)

Уважаемые господа сытно поели не совсем здоровой пищи, попили арабику, после чего засобирались обратно на работу. Но у Шварца планы должны быть другие — у него в этот день обычно шахматы с приятелем, директором астраханской женской гимназии, Максимом Ивановичем Филатовым.

Шахматный клуб состоит при городской библиотеке, где есть небольшое помещение, где собираются все настольные стратеги и тактики Астрахани.

Когда Шварц вышел из кондитерской, Аркадий выждал минуту и осторожно последовал за ним.

Как и ожидалось, директор пошёл в библиотеку. Слежки за собой он не ожидал, поэтому не посматривал по сторонам, что позволило Немирову без труда и незаметно последовать за ним.

В шахматном клубе, как обычно, было мало людей, поэтому Аркадий занял свободную доску и начал практиковаться, вспоминая известные ему комбинации.

Игрок в шахматы из него так себе, но играть он умел, а это нынче редкость. К тому же, у него была большая практика со слабыми игроками — на фронте, в периоды затишья, после выполнения всех предусмотренных уставом действий, офицеру практически нечего делать. Вот и убивал он своё время турнирами с другими офицерами, проводимыми в выходные дни.

Это не сделало его великим шахматистом, он никогда не побеждал на подобных турнирах, но он стал очень опытным на дилетантском уровне.

Шварц извлёк из портфеля какую-то книгу и начал читать, чтобы скрасить себе ожидание своего главного шахматного оппонента.

Но Филатов задерживался, что было неожиданно, ведь он всегда приходил без задержек — это был шанс.

— Здравствуйте, — подошёл Аркадий к директору реального училища.

— Здравствуй, юноша, — отвлёкся Александр Яковлевич.

— Не против партии? — сразу предложил Немиров, сделав это намеренно самоуверенным тоном.

Шварц осмотрел его с ног до головы.

— В качестве разминки, — добавил Аркадий.

Резон в этом был. Если окажется, что Немиров слаб, то это не займёт много времени, а если окажется, что он хорош, то это будет, как минимум, интересно.

— Что ж, — Александр Яковлевич переместил закладку на актуальную страницу и положил книгу на край стола.

Этим он показывал, что уже считает Аркадия недостойным противником — даже книжку далеко убирать не надо.

Шварц бросил монетку и ему выпала решка — он играет чёрными.

Аркадий начал с е2 на е4.

Оппонент ответил е7 на е5.

Далее начинается поле для большого количества вариантов, и для Немирова, и для Шварца.

Аркадий сумел разглядеть Итальянскую партию, но не поддался ведению его по канонам дебюта, что слегка удивило Шварца — он понял, что соперник не так прост.

Дебют Немиров провёл красиво, но в миттельшпиле всё пошло наперекосяк. Он допустил серию болезненных ошибок, которые понял уже постфактум, что, несомненно, усугубит его положение в эндшпиле. Шварц тоже это понял, но по его лицу было видно, что впечатлён некоторыми оригинальными ходами Немирова — часть провалов он сумел грамотно купировать. Это всё его опыт, которого не ждёшь от наглого и самоуверенного юнца, залупнувшегося на старшего.

К миттельшпилю прибыл директор Филатов, который поздоровался с ними и стал с интересом наблюдать за неожиданно напряжённой партией между совершенно неравными оппонентами.

Эндшпиль был закономерно паршивым для Аркадия, но он сопротивлялся, полагаясь больше на шахматную интуицию, нежели на какие-то заготовленные комбинации. Не было у него на этот этап никаких комбинаций — обычно его партии с «одноклассниками» по уровню, к этому моменту, превращались в мясорубку интуиций, а не на какую-то изначально задуманную стратегию уничтожения.

А вот у Шварца такая стратегия была, и он, планомерно и безошибочно, дожимал Немирова.

Но Аркадий не сдавался, отступая и атакуя, чтобы победа не далась противнику малой ценой. Он не «вёлся» на очевидные попытки скормить ему дешёвые фигуры для достижения стратегического превосходства, но решительно бил там, где не видел особого для себя ущерба.

В конце концов, Немирову был поставлен шах и мат, но это точно было нелегко для Шварца, до самого последнего хода.