Северный фронт, по донесениям имеющейся там агентуры знакомых Столыпину бывших сотрудников Охранки, давно и активно агитировался большевиками — это нужно было учесть.
Но важнее было то, что там почти с первых дней февральской революции действовали солдатские комитеты.
Пётр Аркадьевич честно передал эти сведения Корнилову, но тот интерпретировал их неправильно. Он подумал, что раз там уже давно большевицкие агитаторы, то армии фронта разложены и почти небоеспособны, как на остальных фронтах.
Столыпин тоже так подумал, поначалу, но потом его что-то зацепило во всей этой ситуации. Что-то, что не давало покоя днями и ночами — интуиция тревожно стучала в черепную коробку, намекая, что он упустил нечто важное.
И когда он понял, было уже слишком поздно. Корнилов уже связался с друзьями из генералитета и почти открыто декларировал свои намерения на Московском совещании.
Генерал Алексеев, несмотря на агитацию большевиков в его армии, оказался единственным, кто показал успехи во время Июньского наступления. Если агитаторы там так давно, то как вообще были возможны какие-либо успехи?
А потом Столыпин узнал, что на Северном фронте с самого начала войны сражается Немиров. ТОТ САМЫЙ Немиров.
Тот Немиров, юнкерский доклад которого Пётр Аркадьевич сначала не захотел читать, а затем бросился искать его, когда стало известно, что на Западе война перешла в позиционную стадию и французы с англичанами активно роют траншеи.
С этим юнкерским докладом Столыпин примчался к царю и тот заинтересовался написанным, после чего пожелал, чтобы труд этого юнкера Немирова был растиражирован и разослан генералам всех фронтов.
Больше судьбой этого юноши, представленного Марией Константиновной Бострем, сейчас пребывающей, как говорят, в Америке, Столыпин не интересовался, и это было очень зря.
Мальчик добился значительных успехов и теперь подполковник, возглавляющий целый полк.
Ударные подразделения, как говорят, были разработаны и им в том числе. Такого человека надо было идентифицировать раньше всех и привлекать на свою сторону. Но теперь выяснилось, что он с большевиками…
И он, как доносят слухи, лично участвовал в казни юнкеров Владимирского военного училища — повязан кровью.
«А ведь он там учился», — припомнил Столыпин детали их встречи. — «Точно помню, он учился именно во Владимирском училище».
Одно ясно точно — скорее всего, Алексеев и Немиров сумели как-то сохранить боеспособность своих подразделений, несмотря на то, что Алексеев первым внедрил солдатские комитеты и с удовольствием пустил к себе агитаторов от большевиков.
Теперь эта боеспособная армия стоит на том берегу Волги и чего-то ждёт. Возможно, им не до каких-то там мятежников, ведь немцы начали очередное наступление, а возможно, они тоже копят силы для удара.
— … проводить без ложной жалости, — продолжал Лавр Георгиевич. — Продовольствие нужнее армии.
Петру Аркадьевичу стало понятно, что дело Корнилова — гиблое. Это лишь вопрос времени, когда генерал Алексеев, которого, скорее всего, скоро назначат Главковерхом, подзуживаемый большевиками, придёт сюда и уничтожит последний очаг сопротивления.
«Нужно уезжать во Владивосток, пока есть возможность», — решил Столыпин. — «Пусть глупцы умирают по своей глупости, а мне нужно спасать Россию».
Он был уверен, что большевики, рано или поздно, сами сломают себе шею — демократия ведёт только к такому исходу. Нужно просто дождаться подходящего момента и нанести сокрушительный удар.
«Сим победиши».
Примечания:
1 — Принцип единоначалия — в эфире рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь⁈» — я заметил, что многие, даже если слышали, то не до конца осознали, что это такое и почему это так важно. Принцип этот заключается в том, что каждый военнослужащий, подразделение или воинская часть в процессе выполнения задач подчиняется единственному командиру, который обладает полной ответственностью и властью в пределах своей компетенции. В каждой воинской структуре, от солдата до генерала, имеется четкая иерархия командования. В любой ситуации подчиненный знает, кто является его непосредственным начальником, и чьи приказы он обязан выполнять. Командир несет полную ответственность за свои решения, действия своих подчиненных и выполнение поставленных задач. Это обеспечивает четкую линию ответственности и подотчетности. Что-то как-то казённо получилось, да? Объясню на примере из собственной жизни. Дело было во время моей срочной службы в армии. После обеда нас собрали и повели в сортир — покурить, справить нужду и просто постоять и поболтать. У меня была запасена сигарета, я рассчитывал, что сейчас с наслаждением покурю, и всё снова станет ништяк. Вёл нас в сортир лейтенант. Тут по дороге конкретно меня окликает один старлей, который был обо мне наслышан (типа, высшее медицинское образование, нихрена ж себе, что ж ты в армии забыл?), ну и хотел со мной поболтать на какую-то тему. Я, очень хорошо знакомый с принципом единоначалия (в отличие от некоторых бритоголовых хлюздинов, я тщательно впитывал всё, что нам давали на теоретической части КМБ — привычка с мединститута), игнорирую оклики, потому что у меня есть прямой командир — лейтенант. И я очень хорошо знал, что без его приказа я реагировать ни на что не должен. Старлея это начало злить, а лей испытывал чувство дискомфорта — тут, как бы, старший по званию. Только вот к лею старлей не обращался, а говорил конкретно со мной, поэтому мы просто продолжали идти. Старлея происходящее прямо бесило, поэтому он проследовал с нами до сортира и начал меня херососить, а лей отмочился и стоял, как дерево, где-то в стороне. В общем-то, обещал мне старлей, что будет в роту приходить и отрабатывать со мной отжимания и всю остальную физуху, орал мне в лицо, а мне было, в целом, похер. Потому что я знал: этот старлей вообще хер с горы и права дёргать меня из строя не имеет, а у меня тут есть прямой командир — лейтенант. То, что лейтенант был ссыклом, не означает, что он от этого перестал быть моим прямым командиром. Похерососил меня старлей, после чего ушёл. И никуда он потом не приходил и ничего не делал, я его потом видел только пару раз. Ничего он не делал, потому что понял, что повёл себя как 12-летняя девочка-истеричка. А по факту ему надо было просто обратиться к лею и сказать, что он изымает солдата для какой-то надобности, после чего поболтать со мной и не париться по мелочам. Но он был слишком тупой, поэтому устроил драму. Ещё не понятно? Если нет принципа единоначалия, твоё подразделение, без твоего разрешения, может растаскать любой встречный офицер, себе во благо, просто потому что у солдат дохрена прямых начальников. Вот представь, уважаемый читатель, что у меня в той ситуации все прямые начальники, поэтому я иду общаться с этим старлеем, без согласия командира — получается какое-то дерьмо, да? А если примерить эту ситуацию на боевую обстановку? А если отступление или наступление? А если какое-то секретное задание? Приказ № 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов — это сокрушительный удар по самому стержню дисциплины, потому что солдатские комитеты — это параллельная власть в армии. Обсуждение приказов уничтожает дисциплину, противоречащие друг другу приказы уничтожают дисциплину, дохрена прямых начальников в армии уничтожают дисциплину. Временное правительство так и не поняло ничего, а большевики начали всё осознавать только в 1940-м году, когда издали указ «Об укреплении единоначалия в Красной армии и Военно-Морском Флоте». Но полностью осознали они всё только в 1942-м году, уже под ударами немцев — был издан указ «Об установлении полного единоначалия и упразднении института военных комиссаров в Красной Армии». Не существует сколько-нибудь эффективных альтернатив принципу единоначалия, я серьёзно говорю. Можно сколько угодно увеличивать и расширять автономность малых подразделений в составе армии, но внутри них этот принцип должен соблюдаться, иначе это не подразделение, а говно собачье. Нет единоначалия — нет армии. Это основа основ.
