В голове парня все смешалось. Ультиматум Дрозда почему-то оставил в его мыслях лишь два варианта: либо убивай, чтобы стать Стражем, либо уходи прочь и будь убитым. Ты либо охотник, либо жертва. То есть третьего не дано? Но как всегда в жизни, везде царили полутона. Если жертва во время бегства показала клыки и ранила или даже убила охотника, кто она теперь? Все еще жертва или уже охотник?

— Значит, вовсе не обязательно быть однозначно синим или красным для того, чтобы жить в этом мире? — себе под нос пробормотал парень, но идущая рядом Пурга все услышала.

— Конечно! Цвет твоего Осколка важен лишь для тех, кто хочет тебя убить и для больших групп по типу Стражей. Но никто не запрещает тебе попробовать жить как раньше. Да, отстаивать это право часто придется с оружием в руках, но это не значит, что тебе нужно становится убийцей. И даже если ты им станешь, что с того? Фарух застрелил урода, который убил его друга, но мы все равно с радостью приняли к нам в группу. Потому что хоть его Осколок и красный от этого он не стал одним из этих ублюдков, что убивают ради жертв дурацкому богу нового мира.

— Звучит как оправдание убийствам, — вздохнул Дима. — Может здесь подобное норма, но я до сих пор не хочу с этим мириться.

— Ничего я не оправдываю, а только пытаюсь объяснить, что не все так однозначно с этими Осколками, — проворчала девушка, возвращаясь к своему обычному состоянию. — Не хочешь убивать, хорошо! Тогда вечно убегай. Но не лучше ли взять в руки оружие, пусть всего лишь для самообороны и быть готовым ко всему, что может случиться? И если вдруг ты убьешь урода, который на тебя охотился — просто смирись, таков этот мир.

— Но…

— Ну, значит не бери оружие в руки вообще! — прервала Диму Пурга. — Раз так боишься кого-то убить.

Остаток прогулки девушка почти не разговаривала с Димой, да тот и сам был не особо настроен на разговор. Ему не нравилось то, как все вокруг подталкивали его к идее приемлемости убийства. Пусть о прошлой жизни парень не помнил ничего, но мог сказать наверняка, что тогда он никогда не держал в руках оружия и уж точно даже подумать не мог о том, чтобы кого-то убить. Так почему сейчас стоит отказываться от своих принципов? «Сумасшедший мир. И все, кто здесь живет тоже сумасшедшие. Не буду я никого убивать и без этого можно быть полезным для группы. А сражаются пускай… да хотя бы Клевер или Фарух. Им же не привыкать,» — хмуро глядя себе под ноги, думал Дима, стараясь лишний раз не смотреть на Пургу. Ему показалось, что за последний день им удалось выстроить какое-то взаимопонимание между друг другом, но слова девушки его задели, и теперь Дима не знал, о чем вообще разговаривать. Ручей они так и не нашли, а вот какая-то детская обидка поселилась в сердце, заставляя неприязненно смотреть на всех вокруг даже по возвращении в лагерь.

«Сами бегут из этого дурацкого Города со всех ног. Ищут счастья у каких-то границ и из себя жертв строят, но ты, будь добр, сражайся за нас. Ты же мужик! Да пошли вы!» — все больше распалялся Дима, сидя в сторонке, прислонившись к старой сосне.

В какой-то момент парень, молча глядевший в небо, по которому тихо плыли облака, понял, что к нему кто-то подошел. Недовольно скривившись Дима опустил голову и тут же постарался придать лицу более приветливое выражение. Как оказалось, компанию ему решила составить не ворчливая Пурга или кто-то еще из взрослой части группы, а десятилетняя Плюша.

— Ты чего со всеми не ешь? — улыбнувшись спросила девочка.

— Да так… не хочется, — пожал плечами Дима, вдруг осознав, как проголодался.

— На, это тебе Клевер сказал принести, — Плюша тут же протянула парню половинку довольно большой лепешки и пригоршню орехов. — Вода у тебя есть? Если нет я принесу.

— Нет, все нормально. Спасибо, — грустно улыбнулся парень, после чего заозирался вокруг, пытаясь придумать, чем колоть орехи.

Но и тут ему на выручку пришла девочка, молча протянув два гладких камушка, явно найденных в русле какого-то ручья или речки. Благодарно кивнув Дима принялся за еду. К его удивлению, Плюша не вернулась к остальной группе, а уселась возле того же дерева что и он, прислонившись к стволу спиной.

— Ты чего-то хотела? — как можно более вежливым тоном спросил парень.

— Нет, просто жду, пока ты доешь и камни мне вернешь, — с напускным безразличием ответила девочка.

Правда буквально через пару секунд Плюша перестала делать вид, что ей все равно и, наклонившись к парню, с любопытством спросила:

— А чего вы с Пургой в лесу делали?

— Ручей искали. Ничего не нашли. Все, — хмуро буркнул Дима.

— Ну так неинтересно, — разочарованно вздохнула девочка отворачиваясь.

— Жизнь вообще неинтересная штука, — проворчал парень.

— Еще один ворчун. Будто Пурги мне мало было!

— Вот только меня с ней сравнивать не надо! — огрызнулся Дима и тут же пристыженно замолчал, осознав, что злиться на девочку было верхом идиотизма. — Ладно, проехали. Извини.

— Да не извиняйся. Пурга тебе сказала что-то, вот ты и злишься на нее? — заинтересовалась Плюша, пытаясь заглянуть парню в глаза.

— Не то чтобы… просто… — нехотя начал юноша, совсем не желая посвящать ребенка в свои проблемы, но вместо этого вдруг выпалил. — Слушай, а вот если бы ты была достаточно сильной, то стала бы с другими людьми сражаться?

— Зачем? — удивилась девочка.

— Ну вот приходит кто-то к тебе домой и говорит: «Отдавай мне всю свою еду или я тебя убью!». Как бы ты поступила?

— Поделилась бы едой. И договориться попыталась бы, — пожала плечами Плюша, не понимая куда Дима клонит.

Задумчиво почесав голову, парень решил зайти с другой стороны:

— А если бы этот человек украл все твои вещи или даже поймал… да вот хотя бы Славу и забрал с собой. Чтобы ты делать стала?

Девочка думала недолго и буквально через несколько секунд твердо ответила:

— Догнала бы его и попросила Славу отпустить. Он мелкий еще, зачем его похищать вообще? А вещи, так и быть, пусть оставит себе. Может, ему нужнее. К тому же у меня все равно ничего нет, — весело заметила девчонка.

— А если… да к черту! — устал увиливать парень и взглянув Плюше в глаза тихо спросил. — Если бы другого выхода не было, ты бы ударила незнакомого человека? Пусть не насмерть. Просто ударила бы?

— Нет, — покачала головой девочка, став неожиданно серьезной. — Зачем вообще драться? Или убивать кого-то? Вы, взрослые, такие идиоты иногда. Язык вам на что? Чтобы орать друг на друга? Договариваться не пробовали никогда?

— Не все люди такие разумные, как ты. Некоторые просто не станут никого слушать.

— Ну и дураки получается, — фыркнула девочка. — Если наелся, то отдавай мои камушки.

Вернув Плюще ее нехитрый инструмент, Дима снова прислонился к дереву спиной. Задумчиво жуя жесткую и пресноватую лепешку, парень вновь уставился на небо. «Да, если бы все друг друга слушали, жить было бы куда проще,» — меланхолично размышлял юноша. Вся его злоба и обида куда-то пропали.

Вскоре Клевер скомандовал окончание привала и парню пришлось вновь подниматься на ноги, не сильно отдохнувшие после долгого перехода. Тем не менее выбора у Димы не оставалось.

Задумчиво поглядев на копье, юноша решил, что расставаться с ним не будет. Пускать его в ход не было ни малейшего желания, и Дима решил, что будет просто опираться на него во время ходьбы. Он прекрасно понимал, что в группу его взяли, потому что рассчитывали на его помощь в случае опасности. Но Дима всем сердцем надеялся на то, что до этого дело не дойдет — сражаться и уж тем более убивать ему было страшно до чертиков. Разговоры с Пургой и Плюшей не внесли в его мысли совершенно никакой ясности.

«Попробовать договориться не такой и плохой выбор… Вот только кто меня будет слушать, если дело дойдет до сражения? А если все же дойдет, смогу ли я хотя бы для самообороны копье в дело пустить?» — взволнованно размышлял парень, пристраиваясь почти в конце группы. Позади него была только Злоба, на которую Дима не обращал внимания. Куда больше его волновало, что их отряд слишком медленно уходил от мест, где люди друг друга. Даже адская боль в ногах отступила на второй план, и Дима вовсю старался не тормозить группу. Все вокруг ставили его перед каким-то дурацким выбором, который он делать был не готов. Так не лучше ли просто сбежать туда, где ничего выбирать не придется?