— Мы происходим из длинного рода влиятельных людей, — начинает Иван, его голос несет на себе груз истории. — В нашем мире кровные линии — это все. Они олицетворяют силу, преданность и влияние. Без наследника, который продолжит семейное наследие, мы рискуем потерять все.

Несмотря на мое нежелание верить ему, в его взгляде чувствуется искренность, которая говорит о многом.

— И вы видите во мне средство обеспечить это наследие?

Лицо Ивана смягчается, его рука тянется, чтобы нежно погладить мою щеку.

— София, — начинает он, в его голосе звучит искренняя забота. — Я понимаю, что для тебя это непосильно воспринять. Но поверь, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ты была в безопасности.

Я отстраняюсь от его прикосновения. Как я могу доверять ему? Как я могу доверять кому-либо из них? Они лишили меня свободы, выбора, а теперь ждут, что я буду беспрекословно играть в их игру.

Собравшись с духом, я решаю перевести разговор на практические аспекты всего этого соглашения.

— Так как же произойдет эта беременность?

Он ухмыляется, в его тоне звучит насмешка.

— Я думал, ты уже достаточно взрослая, чтобы знать, как возникает беременность. Тебе нужно, чтобы я продемонстрировал, принцесса?

Я чувствую, как румянец пробирается по моим щекам от намека Ивана, но быстро возвращаю себе самообладание. Его попытка смутить меня только укрепляет мою решимость оставаться сосредоточенной и профессиональной.

— Нет, нет. Я имею в виду медицинский аспект, — твердо уточняю я, — процедуру имплантации, медицинские протоколы, вид ухода, который я буду получать, и тому подобное.

Ухмылка Ивана слегка исчезает, когда он понимает, что я серьезно настроена на понимание логистики, а не просто базовой механики беременности.

— А, понятно. Что ж, мы организовали для тебя первоклассное медицинское обслуживание. Имплантацией будет заниматься высококвалифицированная команда. Они позаботятся о том, чтобы все прошло гладко, и чтобы беременность была максимально комфортной для тебя.

Затем, наклонившись ближе, он понижает голос до шепота, его дыхание согревает мое ухо.

— Если ты предпочитаешь, мы всегда можем пойти традиционным путем, конечно.

— Что включает в себя этот традиционный путь?

Глаза Ивана притягивают мои, в их глубине мелькает что-то неразборчивое.

— Я покажу тебе позже, если захочешь. А пока тебе нужно отдохнуть, привыкнуть к этому. — Ухмыляется он.

По крайней мере, они серьезно относятся к моему благополучию и благополучию ребенка. Но в глубине моего сознания все еще живет сомнение, голос, который сомневается в их истинных намерениях.

— А что будет после родов? — Спрашиваю я, мой голос ровен, но в нем слышится любопытство и осторожность. — Что будет со мной потом?

Выражение лица Ивана смягчается, в его глазах появляется что-то похожее на сожаление.

— После рождения ребенка ты сможешь уйти, — говорит он, его голос мягкий, но с нотками грусти. — Ты выполнишь свое предназначение, и мы не будем стоять у тебя на пути.

Уйти. Эти слова звучат в моих ушах, как проблеск надежды среди хаоса. Но могу ли я верить ему? Могу ли я верить, что они не выследят меня, не используют снова и даже хуже?

Иван встает, его манера поведения становится более официальной.

— Отдыхай. Силы понадобится тебе завтра, когда приедут врачи.

— Могу я запереть свою дверь? — Неуверенно спрашиваю я, пытаясь найти хоть какое-то подобие уединения и контроля в этой непреодолимой ситуации.

Иван усмехается, но звук не доходит до его глаз.

— Конечно, но знай, что никто к тебе не прикоснется, — добавляет он с улыбкой, — если только ты сама нас об этом не попросишь.

От подтекста его слов у меня по позвоночнику пробегают мурашки, и я снова чувствую, как жар поднимается по щекам.

Как это — сделать это традиционным способом, о котором он говорит?

ВИКТОР

Пока я прислоняюсь к стене роскошной гостиной, мои мысли в беспорядке. Вся эта ситуация кажется сюрреалистичной, почти как сюжет из какого-нибудь драматического романа. Похищение Софии, суррогатное материнство, миллионы на кону — всего не перечесть.

Я не могу поверить, что мы проходим через все эти хлопоты только для того, чтобы заиметь наследника. Мы могли бы найти кого-то более готового, более покладистого, но нет, в итоге мы получили девушку, которую нужно принуждать. И теперь это обходится нам в копеечку.

Идеально, просто идеально.

Кайла была частью нашей группы в течение многих лет, надежным помощником. Она была первым выбором для вынашивания ребенка. Мы даже были готовы платить ей больше, но Максим отверг эту идею, сказав, что не хочет, чтобы она привязалась к ребенку. Теперь мы остались с совершенно незнакомым человеком.

По крайней мере, на нее приятно смотреть.

В комнату входит Максим, его обычная уверенность несколько поубавилась. Я всегда знал его как человека действия, который не колеблется, когда дело доходит до сложных решений. Но сейчас, когда он присоединился ко мне в баре и наливает себе крепкий напиток, в его поведении заметно беспокойство.

— Я не знаю, Виктор, — говорит он, и в его тоне чувствуется тяжесть наших действий. — Она не подходит для нашего образа жизни. Мы протащим ее через ад ради чего? Ради ребенка?

Я обдумываю его слова, понимая всю серьезность нашей ситуации.

— Это была твоя идея.

Он делает глоток, его взгляд отрешен. Он избегает моего вопроса.

— Доктор выполнил свою часть работы? Чем раньше она забеременеет, тем лучше.

— Да, он провел несколько тестов сегодня утром и сделал все, что должен был. Через неделю мы проверим, беременна ли она, — отвечаю я, сохраняя ровный голос.

Максим кивает, его бровь нахмурилась в раздумье.

— Хорошо. А пока нам нужно сделать так, чтобы она чувствовала себя здесь более комфортно.

— Как?

Он вздыхает, проводя рукой по волосам.

— Откуда мне, блядь, знать? Я не веду светских бесед с женщинами. Я больше люблю действия, а не болтовню, особенно за пределами спальни.

— Ладно, я придумаю что-нибудь, чтобы она расслабилась.

— У меня есть несколько идей, как заставить ее расслабиться, — говорит Максим, в его голосе звучат намеки. — Только не уверен, что она будет готова их принять.

Он издает негромкий смешок, явно забавляясь собственными мыслями. В его голосе смешались уверенность и озорство — классика Максима.

Приняв решение, я направляюсь в комнату Софии. В глубине души я знаю, что ее желания и потребности вторичны по отношению к нашей главной цели — ребенку. Максим заботится о ней исключительно ради безопасности ребенка.

Подойдя к ее двери, я постучал, чего обычно не делал, но я дал обещание Максиму.

Пока я жду ответа, я размышляю о роли Софии во всем этом. Будет ли она хорошей матерью? Не то чтобы это имело для нас большое значение, но ее тело определенно хорошо приспособлено для родов. Она определенно не хрупкая и нежная, как женщины, с которыми я был раньше. Я не могу не представить, как это будет с такой женщиной, как она.

София открывает дверь, ее глаза расширяются, когда она видит меня, стоящего перед ней.

— Виктор? — Спрашивает она, — что-то случилось?

Я качаю головой, стараясь выглядеть как можно бесстрастнее.

— Нет, ничего не случилось. Максим просто попросил меня проведать тебя, узнать, не нужно ли тебе чего-нибудь.

Она скептически смотрит на меня, скрестив руки на груди в знак защиты.

— И что, по его мнению, мне нужно?

Я делаю шаг ближе к ней, сокращая расстояние между нами.

— Он считает, что тебе будет спокойнее, если тебе будет с кем поговорить, — говорю я, мой голос низкий и ровный. — Чтобы помочь тебе успокоиться.

Она недоверчиво смотрит на меня. Я должен действовать осторожно, если хочу завоевать ее доверие.

— Послушай, я знаю, что вся эта ситуация… ну, нетрадиционная, — понижаю голос до шепота, — но мы с Максимом хотим, чтобы ты чувствовала себя здесь комфортно, даже если это будет только до рождения ребенка.