Когда мы начинаем есть, атмосфера за столом становится непринужденной, разговор течет легко.

София поддразнивает Виктора:

— Так это и есть пресловутая диета Братвы? Я ожидала чего-то более пугающего.

Виктор подмигивает ей.

— Что, например, медвежье мясо и водка? Мы приберегаем это для особых случаев.

Я вклиниваюсь:

— Да, например, по вторникам.

София смеется, ее глаза сверкают.

— О, значит, по вторникам у нас дикие ночи, да? А что же тогда происходит по средам?

После вопроса Софии о средах Иван наклоняется ко мне, его голос понижается до знойного, дразнящего тона.

— По средам? Именно тогда мы планируем, как сделать четверг незабываемым, — говорит он, не сводя взгляда с Софии, и на его губах играет озорная улыбка.

Щеки Софии вспыхивают глубоким красным цветом, а глаза слегка расширяются от намека Ивана. Она на мгновение замирает, а затем игриво отвечает:

— Вот как? А я-то думала, что по четвергам у нас книжный клуб.

Виктор хихикает, присоединяясь к шуткам.

— Как те романтические книги, которые ты читаешь?

София, притворно обидевшись, отвечает:

— Эй, мне больше нечего было читать, ладно!

Мы все хихикаем, наслаждаясь игривым обменом мнениями.

— Конечно, конечно, — тянет Иван, явно не веря в ее оправдание.

Я откидываюсь на спинку стула, забавляясь всей этой перепалкой.

— Не волнуйся, София. У каждого из нас есть свои виноватые удовольствия.

Когда смех утихает и мы заканчиваем трапезу, настроение неуловимо меняется. Мы все понимаем, что эта легкомысленность — лишь временная отсрочка от опасностей нашего мира.

Взгляд Софии вдруг становится отстраненным, задумчивым.

— Знаете, — начинает она, и ее голос приобретает серьезный оттенок, — я тут кое о чем задумалась.

Мы все с любопытством поворачиваемся к ней.

— О чем? — Спрашиваю я, заинтригованный внезапной переменой в ее поведении.

Она мгновение колеблется, а потом говорит:

— Что, если Кайла действовала не одна? Что, если за всем этим стоит кто-то другой, кого мы даже не рассматривали?

В комнате становится тихо. Ее слова повисли в воздухе, навалившись на нас новой тяжестью. Никто из нас еще не озвучивал такую возможность, но теперь, когда она озвучена, она кажется слишком реальной.

Виктор наклоняется вперед, выражение его лица серьезно.

— У тебя есть кто-то на примете?

София качает головой.

— Нет, просто предчувствие. Но это заставляет меня задуматься, действительно ли мы здесь в безопасности, или просто ждем, когда упадет другой ботинок?

Мы обмениваемся взглядами, и в нас поселяется невысказанное осознание. Все может оказаться серьезнее, чем мы думали. Слова Софии открыли дверь к возможности, которую мы не можем игнорировать. Если кто-то еще дергает за ниточки, значит, угроза не миновала, а только начинается.

СОФИЯ

Прошло около трех недель с тех страшных дней. Воспоминания о нападении, поспешное бегство, все это теперь кажется дурным сном. Но мы, к счастью, выкарабкались. Жизнь на острове вошла в странное русло. Дни тянутся долго и в основном мирно, наполнены мелкими рутинными делами, которые не дают мне думать об опасности, с которой мы столкнулись.

Каждое утро я просыпаюсь под шум волн, бьющихся о берег. Вид из моего окна захватывает дух: бесконечный океан простирается, встречаясь с небом на горизонте. По утрам я провожу время, гуляя по садам.

Днем обычно тихо. Я часто нахожу себя в библиотеке, свернувшись калачиком с книгой. Да, это пресловутые романтические романы, которыми меня дразнит Виктор, но они — мое спасение, способ потерять себя в мирах, далеких от реальности жизни Братвы.

Ужины — самая интересная часть моего дня. Именно тогда все собираются вместе: Максим, Виктор, Иван и я. Разговор всегда оживленный, наполненный шуточками и подтруниваниями. Именно в эти моменты я вижу их с другой стороны, более человечной.

Ночи — самые тяжелые. Именно тогда в душу закрадываются воспоминания и страхи. Я лежу в постели, слушаю далекий шум океана и не могу не думать о будущем. Что будет, когда все закончится? Какое место я займу в их мире и займу ли вообще? Реальность моего положения, когда я вынашиваю ребенка для едва знакомых мне мужчин, оказавшись под прицелом их опасного мира, порой ошеломляет.

Перелистывая страницы романа, где разворачивается предсказуемый сиропный сюжет, я не могу не размышлять о своей собственной жизни. Она совсем не похожа на эти истории, полные великих жестов и идеальных финалов. Моя жизнь была направлена на выживание, на то, чтобы прожить каждый день, не слишком привязываясь и не слишком увлекаясь.

Я на собственном опыте убедилась, что привязанность приводит только к боли. Моя семья, или то, что от нее осталось, давно разъехалась, оставив после себя пустоту, которую я так и не решилась заполнить. Друзья, отношения — это был риск, который я не могла себе позволить.

Люди не всегда были добрыми, и я не собиралась давать им шанс причинить мне боль. Поэтому я возводила стены, держала всех на безопасном расстоянии. Так было проще, не так сложно.

Но здесь, в этом особняке, с этими людьми, которых весь мир называет монстрами, я нахожу странный покой. Они сложные, далеко не бессердечные грубияны, какими их выставляют. В их жесткости есть мягкость, искренность, скрытая под суровым внешним обликом. Это сбивает с толку, даже настораживает.

Сделает ли их доброта менее чудовищными? Сомневаюсь. Они все равно остаются теми, кто они есть, сформированные миром, который я едва могу постичь. И все же в их компании я обретаю странное чувство сопричастности, связь, которой никак не ожидала.

Возможно, нормальная любовная жизнь, как в моих книгах, мне не светит. И, может быть, меня это устраивает. Возможно, мне нужен не сказочный роман, а что-то настоящее, что-то несовершенное и искреннее, как та связь, которая медленно формируется между нами.

Я закрываю книгу, а мои мысли уносятся вдаль. Моя жизнь приняла такой оборот, который я никогда не могла предсказать, и, хотя будущее неопределенно, оно также полно возможностей.

И тут меня осеняет.

Может, пора сделать еще один тест на беременность? Тот, который я сделала на прошлой неделе, оказался отрицательным, но говорят, что на ранних стадиях он может быть ложным.

Теперь мне действительно стоит сделать еще один. Я не уверена, что он покажет, но попробовать не помешает.

Положив книгу на стойку, я направляюсь в ванную. Беру тест на беременность, делаю глубокий вдох и использую его. Затем наступает время ожидания. Я откладываю палочку и смотрю, как ползут минуты, а сердце колотится в груди.

Две линии на розовой палочке. Вот оно, ясно как день.

Черт, я беременна!

Осознание обрушивается на меня как волна. Я действительно, на самом деле беременна!

Что это значит? Для меня, для них? Для всей этой безумной ситуации, в которой я оказалась? В голове крутится миллион вопросов, возможностей, страхов и даже намек на волнение.

Посмотрим, как все это будет развиваться. Я не планирую привязываться к этому ребенку, это не часть сделки. Но я не могу отрицать крошечное мерцание чего-то похожего на радость. После всех неопределенностей и ожиданий это наконец произошло.

Я беременна!

Я едва сдерживаю свое волнение, когда бросаюсь к двери, желая поделиться новостями. Но когда я распахиваю дверь, то сталкиваюсь с чем-то твердым. Это грудь Виктора.

— Ух ты! Что за спешка? — Спрашивает он.

— Что? Как ты здесь оказался? Я даже ничего не слышала. — Говорю я, все еще держа тест за спиной.

Он даже не отвечает мне. Вместо этого он убирает прядь волос с моего лица.

— Угадай, что, Виктор, — говорю я, пытаясь вернуть разговор к моим новостям.

— Что?

— Угадай, — подталкиваю я его, но становится ясно, что он не обращает внимания на мои слова. Он так близко, его присутствие ошеломляет, его дыхание согревает мое лицо. Трудно думать здраво, когда он стоит прямо здесь, так близко ко мне.