Ночью снова снились кошмары, холодные, липкие. Опять белый ворон летал над городом, недосягаемый для теней и крови. Вдруг ворон увидел внизу столб дыма, яркий факел огня. Терций открыл глаза. Что-то не так. Что-то зловещее чудится в ночной тишине. Терций встал с постели, открыл в окно, высунулся. Ничего, только ночь кругом.

— Что-то случилось, господин? — спросил Амико.

— Не знаю. Кажется, да.

«С другой стороны дома», — подумал Терций и пошел к кабинету. Распахнул окно и тут же вскрикнул от неожиданности: снаружи, зацепившись одной рукой за карниз крыши и уперевшись ногой в подоконник, висел Иззе, одетый только в рубашку и штаны. Там, куда он смотрел, красным углем на черном занимался пожар.

— Это горит дом Сауреса, — усмехнулся дроу. — Ручаюсь единственным глазом.

Лишь однажды Терций одевался так же стремительно: когда невовремя вернулся хозяин дома и по совместительству супруг его тогдашней любовницы. Сейчас же его гнал не страх за себя и честь женщины, имя которой он уже давно забыл — жгучий стыд. Только глупец мог решить, что пожар в доме Сауреса — всего лишь роковое совпадение. Люди в этом доме погибнут по вине Терция, прямо как Яззар из Васбасте.

— Постойте! Что вы делаете? — воскликнул Иззе, когда Терций уже запрыгнул в сапоги. — Вы… Вы это всерьез?!

«Как это мило. Сам спросил, сам ответил. До чего же самостоятельные эти темные эльфы».

— Да, я всерьез, — ответил Веласко. — Амико, за мной.

В спину ему понеслись забористые темноэльфийские ругательство. Пожалуй, его телохранителя можно было бы пожалеть, да некогда. Барабанная дробь шагов по деревянным ступеням, вниз, во двор, и оттуда Терций опрометью выбежал в ночной холод. Амико на ходу запалил фонарь и поманил Терция в другой проулок.

— Нет, сюда, господин. Тут будет быстрее.

Они понеслись по городу, который не спешил просыпаться. Прямо как задремавший у камина пес, не сразу осознавший, что его шерсть уже начала тлеть. Чем ближе они были к пожару, тем ярче ночь полыхала янтарем и кровью, тем сильнее улицы пропитывались страхом. Если воздух будет слишком сух, а ветер — неумолим, то ярко-красный змей понесется от одного дома к другому, проедая в городе обугленные проплешины.

Терций едва не столкнулся с бегающим в панике мужчиной, неуклюже перепрыгнул через мешок с наспех вынесенным скарбом и застыл у огромного факела, в который превратился дом. Огонь уже завладел первым этажом. Языки выглядывали из окон и двери, жадно тянулись ко второму уровню и лениво перекидывались на два соседских дома. Горели забор и какие-то дворовые пристройки. Вокруг стояла неразбериха: дым, люди, обезумевшие от страха звери. Из-за ворот выскочил закопченый молодой мужчина, а за ним — четверка лошадей. Конюх? Терций подбежал к нему.

— В доме кто-то есть?!

Парень раздраженно посмотрел на Веласко, но тут лицо его исказилось от ужаса, когда он увидел, что происходит с домом. Он шагнул к толпе, к одному из стариков, ища кого-то глазами.

— Где матушка и братец?!

Старик кивнул на дом:

— Там… Все там…

Терций забежал в двери одновременно с молодым конюхом и еще одним крепким мужчиной, следом устремился Амико. Ловко уворачиваясь от горящей мебели, гомункул протянул что-то Терцию:

— Держите, господин!

Смоченная в воде тряпка прильнула ко рту и носу, спасая от дыма и горячего воздуха. У Сауреса был добротный каменный дом, но еще он был любителем огромных резных шпалер. Они повалились, перегородив проход, одна из них забаррикадировала лестницу на второй этаж. Люди кричали и звали на помощь, придавленные предметами гордости покойного хозяина. Со второго этажа слышались крики, но лестница превратилась в сплошную стену пламени. Краем сознания Терций подумал: «Какой сильный огонь. Как странно!» — и тут же отмел лишние мысли. Высота невелика, чтобы прыгнуть из окна. Значит, люди застряли там, в смертельной ловушке. Человек не сможет преодолеть этот огонь. Человек не сможет, но гомункул гораздо крепче. Терций повернулся к Амико и решительно приказал:

— Иди на второй этаж и спаси людей.

Мальчик кивнул, и тут Терций ужасно испугался за него. Гомункулы очень крепкие, но переживет ли он настолько мощное пламя?

— Приказываю тебе спасать свою жизнь, если почувствуешь, что на пределе! — только и успел крикнуть он вслед исчезающей в огне фигурке.

Услышал ли он? Некогда размышлять. Терций сцепил зубы и зарычал от боли, переворачивая горящую шпалеру. Все, что он сейчас может сделать — спасти людей на первом этаже.

Они вынесли на воздух пятерых и обнаружили во дворе обожженную, но живую женщину. Та сидела прямо на брусчатке и красными от слез глазами смотрела на пожар.

— Матушка! — конюх кинулся к ней, чуть не опрокинув Терция. — Ты жива! Где Ченте?!

Женщина кивнула на пламя, вырывающееся из окон второго этажа.

— Вас вынес гомункул?! — крикнул ей Веласко. — Отвечайте!

— Святой Мельхиор Заступник, пощади душу моего мальчика… — сбивчиво зашептала женщина, словно ничего не видя и не слыша его вопроса. Можно было ее понять. Такой шок.

Терций обеспокоено посмотрел на дом. «Амико, пожалуйста, только не умри там».

— Как это случилось? — спросил Терций у конюха.

Тот потер слезящиеся глаза:

— На конюшне начался пожар, ну мы и побежали тушить. А там такой огонь занялся, совсем беда. Мы начали спасать лошадей. А оно вона как… Пожар перекинулся на дом! — и всхлипнул вдруг, показавшись Терцию еще младше. Да, совсем мальчишка еще.

Веласко посмотрел на прогорающую конюшню, на дом, и понял, что ничерта там не перекинулось. Просто кто-то отвлек внимание, а потом хорошенько полил дом маслом и поджег. Пламя занялось так быстро, что никто ничего не успел понять. Хладнокровно и тихо. Бесчеловечная жестокость.

Маленькая ночная птица подлетела к дому. Вдруг небо загрохотало, уплотняясь в черную тучу. Она заискрила молниями и обрушилась на дом сплошным потоком дождя. Магия погоды. Магия дроу. Люди такой не владеют.

— Тише! — крикнул Терций, озираясь по сторонам в попытке найти колдовавшего. — Не так сильно! Он же рухнет!

Раздался зловещий треск, крыша просела. Люди испуганно закричали. Дождь мгновенно иссяк, и туча превратилась в клубы серого напитанного водой тумана, который просочился в окна, поглощая огонь. Снова скрип, но копоть и туман полностью заволокли дом, оставив испуганным людям только зловещие звуки обрушения. Терций, казалось, перестал дышать от ужаса.

Во мгле показался светящийся силуэт. Одной рукой он волок бессознательного мужчину, в другой нес мальчика. Волосы, брови и ресницы гомункула сгорели, одежда превратилась в пепел, окутавший тело ровным черным слоем. Сквозь эту вторую кожу просачивались светящиеся радужные узоры.

— Святой Мельхиор Заступник! — воскликнула женщина, кинувшись к гомункулу. — Спасибо! Спасибо!

Амико передал ей почти бездыханного мальчика и сам осел на руки Терция. Тот поймал его в чей-то старый плащ, словно рыбу в садок. Кое-где огонь все-таки пробил светящуюся броню гомункула, оставив влажно блестящие ожоги. Но он был жив! Только сейчас Терций понял, что был ровно на волосок от того, чтобы потерять существо, к которому так привязался. Да и свою привязанность он не осознавал в полной мере, как сейчас, баюкая обессиленного мальчика в свертке из плаща.

Волшебный туман поглощал огонь. Загремели колокола ближайшей церкви. Наконец-то город начало лихорадить. Терций переменил положение и огляделся. Ближе к одному из проулков он увидел невысокую мужскую фигуру. Черная одежда плотно облегала тело, шляпа и платок — лицо, но не это было самое странное. Самое странное — большой стеклянный сосуд в корзине, которую тот держал в руках. Поджигатель?! Вероятно! Видимо, тот хотел удостовериться, что дом выгорит дотла, иначе бы давно убрался восвояси. Кто бы ни был этот человек, его нужно обязательно поймать. Вскипела злость, она ударила в голову не хуже винных паров.