Терций поприветствовал Чарну. Та рассеяно кивнула в ответ, и Веласко показалось, что девушка винит себя в смерти художника. Она заведовала частью охраны в посольстве. Выпустить его из виду было ее ошибкой. Ошибкой с печальными последствиями. Рильдинтра тоже присутствовал. Как и всегда, он сопровождал матриарха, словно приклеенный. Они обменялись многозначительными взглядами. Терций начал подумывать, что пора уходить, как вдруг поднялся какой-то переполох. Ему пришлось протолкнуться перед, чтобы понять, что происходит.

Перед ним предстала неприятная картина. Несколько стражниц волокли упирающуюся Лирду. Одна из них шепнула что-то Чарне. Та со злостью схватила служанку за волосы и громко крикнула:

— Ну наконец-то!

Из-за шепотков по залу Терций понял, что Лирду обвинили в краже артефактов. В ее каморке нашли целый ларец не принадлежавших ей волшебных безделушек. Однако Терций точно знал, кто был виновен в кражах. Он бросил взгляд на Рильдинтру. Лицо того оставалось непроницаемым. А Лирду теперь ждала суровая кара за то, что она не совершала.

Закрыть глаза и позволить несправедливости случиться? Неприемлемо. Терций хотел разобраться в этом деле, чтобы виновные были наказаны, а невинные спасены. Он не подписывался плести интриги и взбивать грязную пену предательств.

— Постойте, — крикнул он, выступив вперед. — В чем именно обвиняется эта женщина?

— В воровстве, — ответила Чарна. — Гости время от времени жаловались, что у них пропадают артефакты. Обыски ничего не давали. До этого дня.

— Почему вы решили, что виновна она? Может, ее кто-то подставил.

Терций стрельнул глазами в Рильдинтру. Тот поджал губы, но в остальном выражение лица не изменилось. Завидное самообладание у эльфа, а вот Чарне оно заметно изменяло.

— При всем уважении, — без всяческого уважения прошипела она, — но мы сами в состоянии решить, кто виновен, а кто нет. Не лезьте в наши внутренние дела.

Кажется, Чарна, искренне огорченная своим провалом, цеплялась сейчас за любую возможность показать матриарху свою полезность. Как это некстати. То, что он сейчас сделает, может подорвать их отношения. Хотя… к бесам эти отношения. Нет ничего хуже внимания темной эльфийки к твоей персоне.

— Отнюдь, — сказал Терций, а затем обернулся к послу. — Леди Эльвала, вы даровали мне возможность просить у вас всего, что я могу пожелать. Я желаю, чтобы Лирду отдали мне. Я уверен в ее невиновности. К тому же, мой дом нуждается хозяйственных руках. Моя экономка слишком стара, чтобы управляться с ним в одиночку.

Над траурным залом повисло напряженной молчание. Глаза Чарны горели заколдованными рубинами. Эти ножи мысленно кромсали его, отсекая голову, руки и ноги, вырезая еще бьющееся сердце из груди — Терций чувствовал это кожей. Кошмарное ощущение. Леди Эльвала выждала паузу, словно обдумывая его слова, затем холодно заметила:

— Эта женщина воровка. Вы это осознаете? То, что вы возьмете ее под свое крыло, может плохо для вас кончиться. А ей, — она кивнула на насупившуюся Лирду, — теперь закрыт путь в приличные дома нашего квартала. Никто не возьмет ее на работу.

— Ничего, это уже будет моей проблемой. Так я забираю ее?

Эльвала пренебрежительно махнула рукой:

— Я подготовлю соответствующие бумаги позже. А сейчас простите, у нас траур.

Вероятно, Эльвала была разочарована его решением. Она ожидала чего-то поинтересней, но Терцию осточертело развлекать эльфиек. Чарна демонстративно отвернулась, и ее снова окружила толпа ухажеров. Глаза Дивольга горели торжеством. Терций выдохнул. Двух зайцев одним камнем, ну что за прелесть. Молчавший до этого момента Иззе тихо спросил:

— Зачем вам воровка?

— За сундуком, — ответил Терций. — Понравилась. Вас устраивает такой ответ?

Эльф недовольно хмыкнул, но больше ничего не сказал. Терций вздохнул. Кажется, сегодня он умудрился испортить отношения со всеми. Разве что остался Рильдинтра. Только радости это не приносило. Просто восхитительный «друг». Терций опасался, как бы и ему чего-нибудь совершенно случайно не подкинули для защиты эльфийской шкуры.

Они вернулись домой. Лирда сдержанно поблагодарила Терция, но в остальном все еще пребывала в шоке. Она словно никак не могла принять, что с ней случилась такая безвыходная ситуация. Как бы не сделала какую-нибудь глупость от безнадежности.

— Теперь, Лирда, ты будешь работать на меня, — ласково сказал Терций, показывая свой дом изнутри. — Мне очень жаль, что все сложилось таким печальным образом. Надеюсь, мы с тобой будем понимать друг друга.

— К вашим услугам, — хмуро буркнула Лирда, сделав сдержанный поклон. Совсем не такой глубокий, какого ожидаешь от слуги. — Какие у меня будут обязанности?

— Уборка, поддержание порядка, стряпня… Сильвия? — Терций подозвал старую экономку. — Сильвия посвятит тебя в курс дела. Думаю, ты будешь заниматься всем тем, с чем она сама с трудом справляется. Да, Сильвия?

Старуха зло оглядела Лирду с ног до головы, сморщилась и проворчала:

— Не дом, а паучий угол. Скоро серорылых станет больше, чем нормальных людей… Чего зенки свои кровавые растопырила? Я не умею говорить на вашей бесовской тарабарщине. Привыкай к нормальной речи. Пошли на кухню, обед сам себя не сготовит.

Амико хихикнул, Иззе выгнул бровь. Терций хотел было поспросить Сильвию быть повежливей с Лирдой, но та сама нашла, что сказать. Скрестив руки на груди, она вздорно прошипела:

— Расхрабрилась при господине, толстая тараканиха. Будешь звать меня серорылой, и покинешь этот мир быстрей, чем скажешь «старая кошелка».

— Ты что ж мне, деточка, угрожаешь? — Сильвия бесстрашно посмотрела на эльфийку. — И не таких я порола розгами. Ты не смотри, что я старая.

— Тем более, что я всегда помогу тебе, Сильвия, — весело подхватил Амико. Мальчишка приобнял старую женщину и проворковал: — Если хочешь, я подержу негодную.

— Устроили бардак… — проворчал Иззе.

— Так, никто никого не держит, — громко и четко произнес Терций. — Все мы будем жить в мире и гармонии. Или у вас будет очень недовольный хозяин. Усвоили?

— Аха, — протянула Лирда. — Яснее ясного. Только учтите, господарь, ежели меня кто-то хоть пальцем тронет, то слуг у вас поубавится, — и она ядовито улыбнулась, глядя на Амико и Сильвию. Те одновременно вздрогнули. — На кухне всякое случается. Кипяток, каленое железо и огонь. Иногда в еду случайно падают стальная стружка и швейные иглы.

— Какое счастье, что я не ем, — дерзко ответил Амико, — и устойчив ко всяким огненным неприятностям. А вы, Лирда?

Понимая, что эти двое сейчас сцепятся между собой, Терций демонстративно скинул плащ и сунул в руки разыгравшегося гомункула:

— Нет, Амико, тебя тоже ждет работа. А теперь живо разойдитесь по своим делам, пока не разозлили меня.

Наконец, слуги, ворча и порыкивая друг на друга, покинули гостиную. Терций с облегчением устроился в кресле у камина. Иззе уже давно сидел в соседнем и наслаждался ягодным отваром.

— Вы сами виноваты, — печально вздохнул эльф. — Не стоило брать Лирду. Молитесь, чтобы ваш дом не рухнул от дрязг простолюдинов. А как только до Чарны дойдет, что вы предпочли служанку ей… — он издал злой смешок.

— Как хорошо, что у меня есть вы. Мне не о чем волноваться. Ведь так?

— Вы уже дали понять, что плевать хотели на мои услуги и на меня лично, — фыркнул Иззе. — Может, мне стоит ничего не делать и просто позволить вам умереть? Ведь вы так настойчиво пытаетесь это сделать с первого дня нашего знакомства.

Вряд ли это были настоящие угрозы. Скорей, вырвавшееся недовольство, и при других обстоятельствах Терций бы отнесся к этом с долей иронии, но не сейчас. Сейчас, обласканный со всех сторон и людьми, и эльфами, Терций был совсем не в духе.

— Какая жалость, что у вас нет выбора, если вы хотите вернуть расположение Матери Ночи, — ответил он.

Иззе зло сверкнул на него глазами, но не стал спрашивать, откуда Терций обо всем узнал. Потом страдальчески вздохнул: