Сергей заругался, но взял инициативу на себя, сделал все необходимые звонки, и постоянно был на связи – сообщил в МЧС, полицию, организовал отряд волонтёров, оплатил расходы. К розыску подключились все Крещёвские копари. В поисковой операции задействовали спецтехнику – вертолёт, и несколько вездеходов. Поиски шли ровно неделю, волонтёры тщательно осмотрели от выбранной точки полосу таёжного массива шириной в два, а вглубь леса прошли сто с лишним километров.

Примерно в середине этой дистанции поисковики обнаружили место стоянки, где Селин, очевидно устраивал отдых – свежие следы от тщательно затоптанного костра. В паре метров от обугленных сучьев в прикопе нашли пустую упаковку сухпайка. А примерно на шестидесятом километре от точки, отмеченной Филиппом на карте, были обнаружены все его вещи – рюкзак, рядом – аккуратно сложенная одежда, обувь. В голенище одного сапога обнаружился оранжевый планшет с упакованным в полиэтилен непромокаемым тактическим блокнотом «RiteIn The Rain». Из второго сапога опешивший от находки сотрудник спаса вытряхнул жирную, чёрную гадюку не меньше полутора метров в длину, как он уверял позднее.

Все найденные вещи Филиппа были переданы в УВД Крещёвска.

В ближайшие дни полицией был зарегистрирован факт безвестного исчезновения лица, следком в рамках уголовного дела выяснил, что денег на счетах исчезнувшего нет, следов взлома в квартиру не зафиксировано, а по показаниям близких, об угрозах в адрес Филиппа известно не было, сообщений о преступлениях в его адрес также не поступало. Признаков преступления обнаружено не было. В результате, выполнив всю положенную в таких случаях бюрократическую работу, по итогам поисков было заведено розыскное дело.

*****

Прошло шесть месяцев. Сёчина давно уже выписали из больницы. Дома он пробыл почти месяц, а убедившись, что спокойно может передвигаться, помогая себе только тростью, тут же вышел на работу. Этим решением Филипп Андреевич спас от инфаркта своего начальника и давнего друга Иосифа, который в его отсутствие вынужден был заниматься всеми хозяйственными делами в театре, менять декорации к спектаклям, договариваться с подрядчиками и вести перманентную борьбу с подчинёнными. Их первая встреча состоялась в кабинете Сёчина, куда главный декоратор явился с огромным букетом цветов, бутылкой коньяка и упаковкой салями. Обняв Филиппа, Иосиф Соломонович искренне и добросердечно расплакался:

– Филенька, дорогой мой, я так рад тебя видеть! Как же хорошо, что ты вышел на работу, я уж думал, что не доживу! Ты уж береги себя, не болей. Я так без тебя тут измучился, совсем покой потерял. Видишь, даже похудел! – утирая лицо носовым платком, дрожащим голосом приветствовал его Мейзель.

– Ну ладно, Ося, успокойся, перестань. Я здесь. Что, так тяжело было? – похлопывая его по спине, ответил ему Филипп.

– Да я представить себе не мог, что на сцене столько канители с установкой. Да ещё интеллигенты в седьмом поколении эти через день полупьяные, никакого спасу на них нет.

– Иосиф, какие ещё интеллигенты?

– Ну какие? Лёва, Эдик да Николаенко ещё. То у них бургундское виновато, то абсент! Мы, говорят, интеллигенты, и не можем противостоять дьявольской силе благородных напитков! Ты представляешь?

– Ося, да они кроме водки больше ничего не пьют! Ладно, я всё понял, иди отдыхай, занимайся своей работой, разберусь. Что там сейчас в репертуаре?

– Дубровский.

– Ух ты! А Машеньку Троекурову кто исполняет?

– Кто-кто – фанатка твоего писательства, Зина! Прогон уже был. Всё нормально. Лёва только меня чуть до инфаркта не довёл.

Филипп заинтересованно уточнил:

– Что опять?

– Да знаешь, когда на сцене дуб установили, а он сделан из проволочного каркаса, обтянут тканью, и крона съёмная. Так этот змеелов вспомнил Лира, надел тот самый шлем, взял меч, и полчаса ходил обстукивал, всё змею искал. В итоге полез по стволу вверх, заявив: «Сейчас на ветвях проверю», и свалил его! Представляешь, сволочь какой! Мужики этот дуб полдня монтировали. Ох и дурак…

При этих словах Иосиф снова принялся вытирать лысину платком, и наконец, засобирался:

– Ну ладно, давай обвыкайся, а я пошёл – дел ещё полно, – поднялся и вышел. Едва за ним закрылась дверь, как раздался телефонный звонок кабинетного телефона. Филипп от неожиданности вздрогнул, и поспешил взять трубку:

– Але, Сёчин, слушаю.

На другом конце ответил бодрый молодой голос:

– Филипп Андреевич, здравствуйте! Это Сергей Сорокин.

Сёчин заметно обрадовался:

– О-о! Серёжа! Здравствуй дорогой, здравствуй! Ты в городе?

– Да, у меня сейчас свободная пауза. Я чего звоню, Филипп Андреевич, вас как сегодня встретить можно? Кое-что передать хочу.

– Серёжа, я тут в театр приковылял. Решил выйти, дома надоело. Сегодня пообщаться не дадут, это точно, лучше после шести подъезжай ко мне. Адрес есть у тебя?

– Да. Конечно, хорошо, так и сделаем. Я перезвоню перед появлением.

– Всё, давай, пока.

Весь рабочий день Сёчин бродил по театру, смотрел, разговаривал. Зинаида при его появлении сразу же устроила короткое выступление: «Что такое, почему Филиппу Андреевичу никто не помогает?» – в результате Мейзель прикрепил к нему персонального «стулоносца», назначив на эту роль самого молодого из бригады рабочих, который весь день таскал за Сёчиным табурет, и если он останавливался с каким-нибудь вопросом, то стоять ему не приходилось – стул оказывался ровно за ногами, оставалось только согнуть их в коленях. Разбираться в накопившейся текучке Филиппу пришлось весь день, а когда подошло время возвращаться домой, Иосиф любезно предложил подвезти.

Дома Сёчин с наслаждением растянулся на диване, но полежать подольше не удалось – зазвонил телефон. Взяв трубку, сразу услышал голос Сергея:

– Филипп Андреевич, это я. Вы дома?

– Дома, Серёжа, подъезжай.

– Да я уже за дверью стою.

– Понял, иду открывать.

Оказавшись в квартире, Сорокин, казалось, заполнил её всю – высокий, под два метра ростом, широкоплечий молодой человек, всем своим видом излучал безграничное радушие и надёжность. Сергей был одним из тех самых людей, рядом с которыми сразу возникает ощущение полной безопасности и абсолютного доверия. После трагического исчезновения Филиппа, Сёчин и он подружились, стараясь по возможности поддерживать друг друга в те тревожные дни ожидания. И даже, когда фаза активного розыска закончилась, отношения не прекратились.

Открыв входную дверь, Сёчин сделал приглашающий жест:

– Проходи! Чай заварить?

Снимая куртку, Сорокин покачал головой:

– Нет, спасибо, я буквально на минуту.

– Ну давай, заходи, присаживайся. Рассказывай, что привело. Пока суть, да дело, гляну что с чаем у меня.

Сергей прошёл в комнату, присел на диван, расстегнул сумку, достал стопку листов на скрепке, и протянул:

– Вот, держите. Это копии из блокнота с записями Филиппа.

Глава 5. Василиск

Развернувшийся было в сторону кухни, Филипп Андреевич остановился, как вкопанный, на месте:

– Откуда это у тебя? Перед уходом мы с ним разговаривали, я настаивал взять с собой блокнот для записей, так он, получается, это сделал?

– Получается сделал. Послушал мудрого совета.

Сёчин сделал шаг в сторону пришедшего, взял стопку листов в руки, и глядя на них, задумчиво проговорил:

– Но не все мудрые советы принял. Вот куда же ты подевался, тёзка? Просил ведь отложить поход этот, – и подняв глаза на Сергея, задал вопрос:

– Где вы их отыскали? В тайге?

– Да, Филипп Андреевич, там всё и нашлось. А наткнулся на него мальчишка-волонтёр с соседней деревни, нашёл в пяти километрах севернее кострища. Больше ничего рядом не было. У меня в полиции хорошие друзья есть, я их попросил опись обнаруженного дать посмотреть. Когда глянул, и увидел там, в описи – «непромокаемый тактический блокнот», в груди даже ёкнуло. Начал просить, но сразу после прекращения поисков это сделать невозможно – сначала возбуждается уголовное дело, и всё на контроле у следственного комитета. А когда фактов преступления не обнаружили, то переквалифицировали процесс в розыскное дело, и все вещдоки передали на хранение в УВД. Теперь дело будет пять лет открытым, до момента обнаружения Филиппа. Если за этот срок не найдут, то закроют. Но я же не могу пять лет сидеть, ждать. Сам блокнот, конечно, получить в руки никак нельзя, а вот копии мне сделали. Это я для вас приготовил, у меня свои есть. Так что изучайте спокойно.