Копарь перебил его:

– Филипп Андреевич, когда вы так говорите, возникает впечатление, что сами смотрите на своё сочинение как посторонний человек. Я прав?

– Отчасти прав. Попробую объяснить. Я не знаю, как этот процесс происходит у других пишущих прозу людей – не общался ни с одним из таких, но я, например, перед тем как начать излагать свои мысли на бумагу, то есть когда настраиваюсь на этот процесс, явственно чувствую, что нахожусь внутри некоего кокона, что-ли, и в этот момент всё, что вскоре напишу, от меня ещё скрыто. Ну, то есть – я внутри какой-то оболочки, а то, что предстоит описать, распростёрто вокруг этого «ограничителя». Первые слова и предложения идут коряво, складываются между собой тяжело. И всё это происходит чертовски трудно для меня. Но, через некоторое время происходит «прорыв», и я оказываюсь вовне, кокон рвётся, мне становится лучше видно происходящее там, мысли выстраиваются ровно, по линейке, и я просто иду вперёд, и подбираю их. В некоторых случаях происходящее «там» настолько захватывает меня, что сознание целиком переходит «туда», и связь с текущей в этом мире реальностью рвётся. В случае с этим рассказом, да и с остальными, что я раньше написал, всё в процессе, окончания не видно, и что произойдёт с героями дальше, я не имею представления. Честно говорю – не знаю. Я, также, как и читатель, не догадываюсь о дальнейших мыслях и действиях персонажей. У них своя, отдельная от меня жизнь. Иногда они совершают неожиданные поступки. А когда происходит остановка в сочинительстве, я опять возвращаюсь в свой кокон, и всё, мною же написанное – становится вещью в себе. Вот поэтому ты правильно подметил – сейчас этот рассказ мне также непостижим, как и тебе.

Филипп удивлённо заметил:

– Ну и ну… Никогда так о писательстве не думал.

Сёчин кивнул:

– Да не ломай голову, я сам до сих пор не знаю, откуда это берётся. Ладно, вот ещё что нужно отметить – всё объединяет субстанция под названием Греналин. Заметил?

Филипп пожал плечами:

– Да вроде.

– Ну что значит «вроде»? Ты что? Соберись! Смотри – Аристарх объясняет мальчику, что о переходе на «ту» сторону нужно попросить Греналин, Потом, в старинных текстах, что тебе «агент» принёс, тоже говориться о Греналин. Помнишь? Ну – «Греналин охраняет мост, нужно найти поляну Греналин. Потом проглотить одну горсть». Вспомнил?

Филипп согласился:

– Конечно, помню. Тогда уж нужно добавить, что об этой субстанции я слышал от нашего общего знакомого – Алоизия. Помните, я вам о нашей с ним встрече рассказывал? Он мне давал из бутылька понюхать. Сказал ещё, что это древний шумерский рецепт. То есть, получается, что эта трава – реальность?

– Похоже. Может, где-то и растёт… Судя по текстам того древнего Филиппа – да. Слушай, вот же совпадение, а? – Столько человек с одним именем собралось!

Копарь усмехнулся:

– Да уж…

– Ну и продолжу – судя по старым текстам для того, чтобы попасть в Загорье – нужно как раз эту траву и найти!

– Так я как раз об этом и хотел поговорить! – при этих словах Филипп хлопнул ладонью по колену, – Сделаю предварительную вылазку.

– А с кем хочешь пойти?

– Один, конечно, – улыбнувшись, Филипп добавил, – Сказано же в послании: «Путь этот можно пройти только в одиночку, налегке, без груза в руках». У меня как раз и груза особого не будет, только рюкзак небольшой.

Сёчин покачал головой:

– Нет, подожди, подожди, дорогой – всё-таки одному в лес нельзя. Никак нельзя! Мало ли, что там написано.

– Филипп Андреевич, вот посмотрите сами – у меня от отпуска остаётся, если считать от завтрашнего – три дня. Опыт в таких походах есть – мы с Серёгой не один раз вылазки в заброшенные деревни совершали. Схожу, ничего со мной не случится. Думаю, что за день обернусь. Машина не нужна – на рейсовом автобусе доеду до точки, я уже высчитал, где это, и по компасу пойду. Амуниция у меня нужная вся есть. Одного дня мне вполне хватит. Как выйду от вас, сразу поеду до автовокзала, билет возьму.

– А вот этот друг – Сергей, ты сказал? Он может присоединиться?

– Да нет, его в городе нету, у него работа, можно сказать – вахтовая. Сейчас как раз в отъезде. Да ничего страшного – одному даже удобнее ходить, канители меньше. Я ведь далеко не собираюсь. Пробью по прямой километров пятьдесят, меток наставлю, и назад. Связь от трассы есть. И вообще – мне уже до трясуна интересно, что там можно найти. Загорье – место легендарное, почти мифическое. И люди там жили, я уверен. Ведь всё целое должно быть, подумать только! Туда никто не ходил, возможно, что и несколько веков! Представить трудно. Может быть, давным-давно география была немного другой, и туда существовала дорога, ну или, тропа. А может, Холмушка была полнее, и уровнем выше – добираться то проще. Сейчас ландшафт кардинально другой.

– Может оно и так, но одному в тайгу идти? Даже не знаю. У тебя ружьё есть?

– Нет, ружья нету – не охотник я, да и не голодаю, в общем, не люблю этого. У меня в экипировке «Анти-зверь» газовый, на шестьсот пятьдесят милей, потом «Сталкер» сигнальный, к нему патронов куча, и фальшфейер – уж огня все бояться. Да не собираюсь я там блудить. Да и не пацан малолетний, прекрасно понимаю степень риска – тайга не парк развлечений.

Сёчин вздохнул:

– Ну хоть это в голове есть.

– Короче, решил – пойду!

– Да я уже понял. Тогда давай так – обязательно возьми с собой какую-нибудь записную книжку, и заведи за правило при любом удобном случае вести записи. Из своего опыта знаю – из головы быстро всё вылетает.

– Я и сам собирался, у меня специальный планшет для этого есть – непромокаемый, в оранжевом чехле.

– И ещё оставь мне контакты, кому позвонить, если что. Извини Филипп, но так положено. И обязательно отметь для меня на карте точку выхода, и план маршрута.

– Хорошо. У вас атлас далеко?

Сёчин указал на тумбочку возле кровати:

– Всё должно быть тут, медсестру я просил, как меня перевозить стали. Погляди.

Филипп присел на корточки, открыл хлипкую дверцу:

– Да, всё здесь – и карта, и тексты от агента. Всё, отметил. Ну что – до свиданья? Пойду, мне ещё на автовокзал надо поспеть.

Филипп Андреевич протянул руку:

– Давай, пока. Смотри не заблудись, удачи.

Копарь развернулся, и вышел. Добравшись до билетной автокассы, к своему удивлению увидел, что очереди совсем нет. Подумал: «Удачное начало! Значит, всё пойдёт путём!».

Доехав до дома, поужинал, и решил ещё раз тщательно проверить экипировку. Полностью всё выложил из рюкзака, и аккуратно начал складывать по одной вещи назад – тёплые носки, шатровый навес из лёгкой и тонкой ткани, моток верёвки, небольшой топорик в чехле, контейнер с запасом батарей к фонарю, несколько зажигалок, баллончик с бензином, шумовой пистолет. Последней была компактная аптечка. «Нормально, всё на месте. Теперь – спать». Укладываясь, Филипп напевал вполголоса:

Ну а завтра в поход,

Мы под утро уйдём,

И полезем в поля через лес напролом,

Тот, кто знает, оценит мой недолгий рассказ,

Трам-дарам, тара-рам

Засыпаю сейчас…

С утра пораньше Филипп вышел из дома, добрался до вокзала, сел в автобус. Попросил водителя остановиться в обозначенном на карте месте. Вышел на трассе через восемьдесят километров.

Немного постоял, осматривая пейзаж впереди, затем достал компас, пристегнул на левую руку. Стоя на обочине, сориентировался, выбрал вешкой самую высокую ель, и зашагал в сторону леса через подготовленную к озимым уплотнившуюся почву.

*****

Ни через один, ни через три дня, Филипп из экспедиции не вернулся.

Первым тревогу поднял Сёчин, ещё находившийся в тот момент в больничной палате. Беспокоится он начал ещё на утро после первого прошедшего дня. Сразу дозвонился до Сергея, объяснил ему ситуацию.