До утра так и не удалось уснуть, потому что шум не прекращался, а даже усиливался, когда появлялись новые действующие лица. Видимо, ярмарка только набирала обороты, и второй день обещал быть более шумным и насыщенным.

На следующий день ярмарка вышла далеко за пределы ярмарочной площади. Огромная масса людей кричала, торговалась, пела, играла на немудрящих музыкальных инструментах. Казалось, что воздух стал густым из-за разнообразных ароматов и откровенной вони. Ветра не было, поэтому запахи все концентрировались в одном месте.

Миша в теле черного человека практически не чувствовал тягот африканской жары, зато видел, как обливались потом не очень многочисленные белые торговцы, которым нужно было распродать свои товары, и они старались вовсю.

Появились еще более экзотичные личности. До этого дня Мише не доводилось видеть людей с проткнутыми носами и ртами. Самые отчаянные личности только уши прокалывали и засовывали в дырки все, что хотелось унести с собой. Но проткнуть нос, чтобы на кончик палочки повесить очень важный амулет или бусину, такие странности встретились впервые.

Проходя между товарами, разложенными иногда прямо на пыльной земле, Миша и компания уже как знакомых замечал торговцев, с которыми увиделся накануне в «Уютном Стенли».

К тем товарам, которые видели накануне, появились новые. Очень много появилось плетеной продукции различного размера и предназначения. Стало больше керамики, больше специй. К великой радости Миши, удалось купить кофе и сахар. С негоциантом, привезшим этот товар, решили встретиться на постоялом дворе, на котором тот тоже остановился.

Приличный участок территории заняли кузнецы, которые привезли ножи, мачете, сельскохозяйственные орудия, браслеты, кольца. Миша удивился довольно неплохому качеству работы. Он думал, что все, что они захватили в караване Диего, было привозным. А сейчас понял, что ошибался. Местные мастера владели навыками и в кузнечном деле, и в металлургии в целом. Может, не все на хорошем уровне, но оно было.

Справка для Миши.

Многие местные ремесла сводились на нет привозными товарами. Кузнечное искусство уже давно было распространено по всей Африке, и был отработан технологический процесс. Но настоящих мастеров становилось все меньше и меньше и из-за заокеанской конкуренции, и из-за того, что мастера попадали в плен и продавались в рабство. По всей Африке встречались следы еще недавно работающего производства.

Можно было увидеть и признаки собственной металлургии. Стояли плавильные печи с местами выпуска шлака в виде маленьких отверстий в нижней части печи. Даже можно было увидеть кучи приготовленной для выплавки руды, похожей на песок. Ее загружали вместе с древесным углем через верх. Обычно над действующей печью строилась особая высокая хижина, и в развалинах таких хижин находили меха из козьей шкуры. Скорее всего, африканские ремесленники, подготовившие все необходимое для работы, брели где-нибудь под жарким солнцем с колодкой на шее.

Открылись еще вчера закрытые глинобитные магазинчики, в котором продавалось оружие и боеприпас к нему. Здесь задержались надолго, выбирая все необходимое, особенно пули и порох.

Лиз немного заскучала, пока мужчины приценивались и складывали свои покупки. Поэтому она отпросилась посмотреть выложенные неподалеку украшения. Миша сначала не очень хотел ее отпускать, но он сам хорошо понимал, что не пойдет выбирать украшения для женщин, а подарки надо было в Камни привезти. Лиз обещала, что далеко не станет уходить от лавки с оружием, а будет ходить только вокруг, не теряя из виду своих спутников.

Не успели завершить свои дела у оружейника и отправить Бомани и Иму на постоялый двор с покупками, как по ярмарочной площади прошла какая-то волна. Зазвучали пронзительные голоса труб, застучали барабаны, поднялись крики, побежали охранники, расталкивая людей и безжалостно разбрасывая разложенные товары. Явно пожаловал кто-то важный. Миша и товарищи отступили к стенам лавки оружейника, не желая мешать местным обычаям. Маленькая фигурка Лиз была в пределах видимости. Девушка махнула рукой, показывая Мише, что находится рядом.

Выход на рыночную площадь местного царька — это отдельное шоу.

После передового отряда охранников на площадь торжественно вышли музыканты, изо всех сил стучавшие в барабаны, пронзительно дудевшие в огромные дудки, истошно трясущие маракасы. Оглушительные звуки сопровождались дикими танцами идущих следом танцоров. Они демонстрировали воинственность и непобедимость. Для этого потрясали луками и стрелами, размахивали копьями, делали вид, что стреляют. Иногда казалось, что танцоры забудутся и примутся стрелять по толпе покупателей и торговцев.

Но такое энергичное вступление завело не только танцором. Люди, которые только что мирно продавали и покупали товары повседневной необходимости, вдруг принялись выкрикивать воинственные фразы, потрясать кулаками и рычать друг на друга и на членов выхода царька.

Стало немного страшно, что странное действо может перерасти в реальное побоище. Но музыканты как по команде прекратили свои танцы, бухнулись в пыль лицом к появившейся группе разукрашенных царедворцев. Все, что можно было найти в хижине африканца, все украшало могучих мужах: ракушки, бусики, перья, камешки, ожерелья, браслеты на руках и ногах — абсолютно все. Особо значимыми казались ожерелья из зубов.

Им полагалась только традиционная одежда: на каждом по несколько кожаных фартуков сзади и спереди. Не очень богатое одеяние дополнялось всякими нужными и ненужными предметами, висевшими у пояса: емкости из тыквочек, ножи, амулеты, какие-то шкурки. Лица и голая грудь придворных были разукрашены белыми и красными полосами и черной татуировкой.

Судя по всему, показавшиеся следом четыре женщины являлись женами царька. Они все казались разного возраста, самая молодая вряд ли достигла четырнадцати лет. Старшие жены звенели ожерельями и браслетами, покрывавшими их чуть не до локтей. Ножные браслеты явно утяжеляли их шаги. Только самая младшая казалась не такой нарядной, но даже она выглядела довольно дородной, а старшие — просто откровенно толстыми. Видимо, такова мода.

Наряды женушек традиционно состояли из юбок из кожи антилоп и больших платков. Юбки обильно расшиты жемчугом, монетками, ракушками, бисером. И судя по всему, количество этих юбок зависело от их статуса в семействе: чем старше, тем больше юбок. При общей полноте дам это создавало дополнительный объем.

Прически жен не поддавались описанию. Они делались многоярусными, обильно смазанными жиром и увешанными привычными в африканской среде безделушками. Миша уже неоднократно видел, как активно использовались не только перышки и целые султаны из перьев птиц, но и тушки бедных птичек. Зачем это нужно — вряд ли кто-то смог бы ответить. Видимо, это означало, что носительница украшения — знатная дама. Как это все пахло — отдельная история.

Дамам откровенно скучали, и они хотели перейти к покупкам, вернее, к отъему понравившегося товара у продавца.

Самого царька вынесли в паланкине, который несли четыре вооруженных воина. В центре освобожденного от товаров и людей пространства паланкин поставили на землю, и из него вылез очень ветхий старик. На его груди не находилось места без затейливых татуировок. Вся голая грудь, руки до запястья, щеки, лоб — все было покрыто запутанным узором, имевшим какое-то сакральное значение. Скорее всего, татуировка свидетельствовала право на власть.

Он вышел из паланкина, постарался придать согбенным плечам царственный вид и грозно что-то закричал. Ближайшие к нему посетители рынка попадали в пыль, а к самой царственной особе подскочил тип совершенно невнятной наружности. Он был весь обвешен талисманами, амулетами, горшочками, шкурками, камешками, высушенными трупиками мелких зверьков и насекомых, деревянными и глиняными фигурками. На голове у этого чуда торчал высокий колпак, сплетенный из веток и листьев, на поясе — традиционный травяной фартук. Скорее всего, это коллега по клану Могучего Кваку.