Мишу подвели к величественному шаману, и тот долго ему рассказывал про милость духов и продолжение рода, потом подвели к шаману Лиз. Ей он рассказывал о том, что в хижине должен быть мир и много детей, и что жене надо об этом беспокоиться изо дня в день.

Потом связал кожаным шнурочком одну руку жениха и одну руку невесты и повел молодых вокруг ритуального костра. На каком-то круге спокойный, размеренный шаг в сопровождении боя в барабан незаметно трансформировался в ритмичный танец. Абубакар притащил пень и принялся вторить звуку барабана шамана, крепко шлепая огромными ладонями по дереву. Все прекратилось внезапно, когда Кваку что-то громко закричал, потрясая руками. Потом пришла очередь молодоженам развязывать завязанные узлы.

Миша чувствовал что-то невероятное в душе, стоя под почти черным небом в рабовладельческой Африке, с трудом приходя в себя после магического ритуального действа, которое захватило его. В голове звенело, казалось, что сознание уплывает.

У него была свободна левая рука, у Лиз правая. Им надо было развязать завязанный шаманом узел, чтобы продемонстрировать духам рождение новой семьи, в которой все будет делаться вместе.

После развязывания узлов шаман спел благодарственное обращение к тем, кто смотрит сверху и согласовал новый союз, потом дал команду перейти к праздничной трапезе. Традиционные вечерние посиделки, совмещенные со свадебным угощением, вышли немного скомканными, хотя угощения и жаренная целиком антилопа удались.

Очень усеченным получился ритуал бракосочетания. Не было многочисленных тетушек и дядюшек, которые обычно вели часть ритуала. Не было матушек, которые должны были научить дочерей правилам поведения с мужем, вплоть до интимных. Не было старших родственниц, которые частенько в первую брачную ночь помогали новобрачным советами, находясь рядом с ложем. Далеко не все ритуалы и обычаи, иногда очень различные даже в соседних племенах, были соблюдены, но была любовь.

На всем огромном африканском континенте не было другого места, в котором было бы сконцентрировано столько нежности и страсти.

Только для Миши и Лиз на небо высыпали яркие звезды, чтобы было с чем сравнивать сияние глаз любимой девушки. Только для этой прекрасной пары стрекотали ночные насекомые, только для молодых отдавала свой аромат скошенная трава, которая стала ложем любви. В этом страшном мире приходилось жить сегодняшним днем, беря от него всю сладость, какую только можно. Сначала любовь, а уже только потом: несчастные невольники, ужасные торговцы людьми и очень важное построение прекрасной Африки.

Пока не мешайте этим людям любить друг друга.

В эту ночь даже хищники обходили стороной это странное поселение, в котором торжествовала любовь.

Сколько раз за эту ночь Миша называл свою жену Лиз Лизой? Хорошо, что девушка ничего не понимала в ворохе нежных непонятных слов, которые шептал ей на ушко молодой муж. В минуту наивысшего счастья он говорил по-русски.

Он говорил, как давно ее любит, как отнимался язык, когда оставался с ней наедине, как боялся быть отвергнутым. И что он балбес, балбес, балбес. Что за это промедление его наказала судьба и забросила в страшную даль, откуда вряд ли можно вернуться. Ах, Лизонька, счастье мое, любовь моя.

Прости, Лиз. Прости, маленькая. Как же ты похожа на Лизу! Неужели ты мне дана в утешение? Ах, ты, ласковая моя! Давай еще разок, я нежненько, любимая. Ах, Лизонька!

Вечером следующего дня Миша ушел на берег ручья, в котором брали воду, и очень долго и изобретательно ругался. Работа в дежурной части научила. Частенько привозили таких виртуозных знатоков обсценной лексики, попросту говоря, ненормативной, что оставалось только удивляться. Послушаешь такого мастера слова — диву даешься, какими талантами богата земля.

Не сказать, что Михаил был любителем такой лексики, но сейчас пригодилось ради разрядки. И он долго по-русски, громко и яростно рассказывал, как его достала эта ситуация, что никто не спрашивал его разрешения, забрасывая в эту чертову Африку, в это чертовое черное тело, к этим чертовым диким животным, в частности, к пресмыкающимся. И что он уже почти смирился с этим поворотом судьбы, встретил прекрасную девушку, и все могло быть почти хорошо, но опять испытание!

У Миши было основание так сильно ругаться и переживать. Вполне естественное для молодоженов желание побыть вдвоем чуть не закончилось бедой.

Молодые отправились якобы собрать ягоды для приготовления травяного чая. Все жители деревни покивали головами им вслед, прекрасно понимая, что это не прогулка за нужным ингредиентом, а романтическое свидание, потому никто следом не напросился. Почтенный Кваку даже Кофи одернул.

Ушли совсем недалеко от деревни. Миша пошел набрать листья папоротника, чтобы приготовить удобное ложе, а Лиз ждала его на поваленном дереве, скромно сложив ручки и потупив лукавые глазки.

Когда Миша с охапкой папоротника уже подходил к любимой, то увидел страшное.

Напротив Лиз в траве грациозно покачивалось стройное узкое темно-оливковое тело, отливающееся металлическим блеском. Изящная точеная голова, большие черные глаза, необычный разрез как будто улыбающейся пасти. Сомнений быть не могло: черная мамба. Вернее, Миша таких подробностей не знал, они и не нужны ему были в тот момент. Главное было очевидно — змея.

Лиз, видимо, хорошо представляла себе, кто это. Во всяком случае, она очень отрешенно смотрела своей опасности в глаза: или знала, что змеи чаще всего не связывается с человеком, если не чувствуют опасности, а значит, не надо шевелиться, или очень испугалась и смирилась с неминуемой смертью. Укус мамбы — смерть, иного в то время не было.

Судьба никак не готовила Мишу к таким ситуациям.

Но он ничего не успел сделать, потому что из-за ближайшего куста на мамбу бросилось узкое длинное тело. Змея тотчас же отвела гипнотизирующий взгляд от Лиз и ринулась навстречу опасности.

Бой мангуста и змеи — это танец. Танец, где один из партнеров будет обязательно побежден. Партнер мангуст был настроен измотать свою страшную партнершу. Невероятно быстро двигаясь, он много раз делал вид, что нападает на змею, тем самым, принуждая ее постоянно двигаться. Возможно, на каком-то этапе или змея уже устала, или один из обманных укусов мангуста все же достиг цели, и стало видно, что мамба только пытается обороняться, а не переходит в нападение. Ее движения стали медленными, и она больше не вставала в свою зловещую вертикальную стойку.

Лиз, которая после появления мангуста моментально ожила, отпрыгнула за дерево. Туда же пробрался Миша. Они стояли, обнявшись, и наблюдали за последними мгновениями жизни страшной змеи.

Мангуст побеждал, это было очевидно, но он продолжал неспешно ходить кругами вокруг своей жертвы. Он уже не был так сосредоточен и быстр, часто отвлекался на что-то и отворачивался, но тут же возвращался к своей охоте и коротким, точным броском наносил новый укус. Сделав финальный укус, мангуст схватил змею своими острыми зубками, покрутил головой, так что стало видно, как безвольно болталась всего несколько минут назад смертоносная головка, демонстративно показал это в ту сторону, где скрывались люди, и исчез в кустарнике.

И только тогда Миша и Лиз расслабились. Первое, что сказал Миша:

— Ничего мне не говорите. Это точно наш Бориска, то есть, Барасу. Точно! И он нас спас сейчас, Лиз. Я в долгу перед этой зверюгой.

А про себя подумал:

— Значит, это мангуст. Я-то думал, что в нем знакомое! Мой личный Рики-Тики-Тави. Парень, ты сейчас завоевал себе целого человека в друзья!

Был ли это действительно получивший имя мангуст Барасу, то есть, Бориска, как его назвал Миша, неизвестно, но с тех пор частенько прибегавший к ночи зверек имел небольшой кусочек мяса. Был ли это всегда один и тот же мангуст, тоже неизвестно, но чувство благодарности Миши распространялось на все племя мангустов.

Через пару дней ходившие на охоту Нгози и Узома принесли весть, что видели караван невольников на той же тропе, по которой когда-то шел каравана Диего. Парни подобрались чуть ближе и все рассмотрели. Невольников насчитали двенадцать человек женщин и детей, сопровождающих — девять, четыре собаки. Все на конях, плюс четыре вьючных коня. Идут неспешно. Скорее всего, как и караван Диего, остановятся перед густым лесом на ночевку.