С недавних пор Рыжий заделался заправским художником и по подсказкам Старого малевал на большом куске ткани флаг Кошачьего братства. По старой пиратской традиции он малевал кота, похожего на льва, с поднятой правой передней лапой и голым черепом вместо головы. Старый хотел, чтобы мы сошли за своих, когда доберемся к островам. Надо признать, что у Рыжего выходило довольно неплохо, для любителя, конечно.

Команда, немного передохнув, после шторма, принялась за работу. Несмотря на принятые перед ураганом меры, он все же натворил бед, и на корвете обнаружилось множество поломок. Во многом это была проблема плотника, но и остальным работы хватало. Серый взял себе в помощь двоих и методично осматривал судно, исправляя мелкие поломки. Рыжий решил, что стоит заново обтянуть такелаж, который, по его мнению, вытянулся после шторма. Для экипажа такой численности эта работа могла затянуться минимум на месяц. Ребята тихо ворчали себе под нос. Однако Рыжий заметил недовольство и всех построил на шканцах[2].

– Джентльмены! Мы пережили сильнейший шторм и этим обязаны самим себе и кораблю. Хотите пережить и следующий ураган? – и он обвел их тяжелым взглядом.

– Да, боцман, – ответили моряки.

– Тогда отставить ворчание и недовольство и вперед за работу. Будет не слишком весело, если следующий ураган сорвет реи или сломает мачту. Надеюсь, я объяснил понятно?

– Да, боцман.

Таким образом недовольство утихло. Старый похвалил Рыжего за то, что правильно настроил экипаж.

– Когда человек понимает смысл происходящего, он действует лучше и работа вызывает удовлетворение, – сказал он.

***

«Громобой» шел к Кошачьим островам. Команда трудилась, приводя судно в идеальное состояние. Стояла отличная погода. Мы по плавной дуге обходили Маратанские острова, помеченные на моей карте странным значком. Я постарался расспросить Старого, но он объяснял очень туманно, так если бы сам не понимал, что там такое. Из его слов выходило, что эти острова полны какой-то заразы, оставшейся после великой войны.

– Предки знали и умели больше, чем мы, – говорил он. – По рассказам одна из сторон имела на этих островах мощную базу, которая контролировала все Фолатанское море. Не спрашивай каким образом, я все равно не знаю. Видишь, Борис, острова находятся в самом центре моря. Я бы сам устроил тут пиратскую базу, если бы там не было заразы.

– А известно, что за зараза на этих островах и передается ли она другим людям?

– Как говорили последние инженеры, уже из новых, выучившихся у довоенных, эта зараза не передается другим людям. Зато те, кто рискнул зайти вглубь одного из островов, испытывают впоследствии рвоту и кишечное расстройство. Волосы у них выпадают, а кожа покрывается язвами. Те, кто ходил недалеко, живут несколько лет, но сильно болеют, а те, кто ходил в самую середину острова, умирают за две-три недели, причем мучения их гораздо страшнее.

– Я знаю, что это такое, Старый и, возможно, мы туда однажды отправимся.

– Ты хочешь поскорее умереть? – удивился Старый.

– Нет, я знаю способ не заболеть. А на тех островах может найтись много чего интересного, а больше всего мне интересно оружие. Довоенное оружие, Старый.

– Заманчиво, но ты не найдешь никого, кто согласится пойти туда по доброй воле. Ведь эти рассказы о неминуемой смерти знают все, и люди в них верят.

– Я сам туда пойду, но только после того, как подготовлюсь как следует.

– Отчаянный ты парень, Кровавый Кашалот.

Между тем мы почти вплотную приблизились к Кошачьим островам. На карте до них оставалось миллиметра три. Утром солнце взошло над лазурным морем, корвет шел, слегка покачиваясь на небольшой волне. Пробило три склянки утренней вахты[3] – время завтрака, как вдруг вахтенный с марса[4] закричал:

– Впереди туман и сквозь него контуры гор.

– Поздравляю всех, – громко крикнул Старый, – это Кошачьи острова, джентльмены!

***

«Богатырь» снесло ураганом далеко в сторону от первоначального курса. Так уж вышло, что он очутился недалеко от побережья Фолатанской империи, и самым ближним портом оказался знаменитый и таинственный город Лис.

– Госпожа, нам лучше всего зайти для починки в Лис, – объявил капитан Клавдий.

– Делайте, как считаете правильным, капитан, – согласилась Наталья.

И «Богатырь» взял курс на Лис, куда прибыл через три дня. В двенадцатикратный бинокль Наталья из далека могла разглядеть огромные купола храмов, ослепительно блестевшие серебром. Центр города, застроенный великолепными дворцами, манил путника прогуляться. Перед ратушей она смогла рассмотреть голубую статую мраморной лисицы с ребенком, находившегося под брюхом. При этом, лиса выглядела как живая. Наталья оторвала глаз от бинокля и восхитилась увиденным.

– Госпожа, а вы знаете, почему там стоит лисица?

– Нет, капитан. Я чужестранка, откуда мне знать.

– По старинной легенде, лет шестьсот назад, разбойники напали на благородное семейство неподалеку от этих мест. Они захватили карету и убили всех взрослых. Лишь маленький мальчик смог спрятаться в кустах и спастись. Когда разбойники ушли, он долго блуждал по лесу и вышел к этой бухте. Мальчик очень сильно хотел кушать и тут на него набрела лиса, у которой охотники выловили всех детенышей. У нее было полно молока и от этого она страдала. Каким-то чудом они нашли друг друга, и лиса стала кормить малыша два-три раза в день. Малыш рос и к тому времени, когда он сам смог заботиться о себе, лисица стала совсем ручной. Молодой человек построил первую хижину на этом месте и стал заниматься хозяйством. Имя себе он взял Лис. Потом он построил таверну и место приобрело большую известность у путников, как «Таверна Лиса». Понемногу вокруг стали селиться люди. Так и появился небольшой городок, на который перешло имя основателя. И город стали именовать Лис. С тех пор прошли столетия, город разросся и стал важным портом на побережье. Такова легенда о городе Лисе.

– Красивая легенда. Удивительно, но в моих краях тоже имеется подобная легенда. Только в ней говорится о двух мальчиках, а выкормила их волчица.

Капитан не забывал отдавать команды и фрегат благополучно пришвартовался к пристани.

– Госпожа, я возьму десяток вооруженных людей и отправлюсь на поиски верфи, где можно починить наше судно.

Он кликнул людей и спустился по трапу.

***

Ремонт занял две недели. Фрегат пришлось переставить к причалу, принадлежащего верфи, и там из огромного бревна мастера изготовили утраченную часть мачты. Затем краном подняли ее на верх и по всем правилам морского искусства прикрепили к нижней уцелевшей части мачты. Установили недостающие реи и такелаж. Два верхних паруса пришлось изготовить заново. Стало все это в кругленькую сумму. Когда ее озвучили, казначей поморщился, но заплатил. На следующее утро, вместе с приливом, фрегат вышел в море.

Прошло больше трех недель и ни Наталья, ни капитан Клавдий уже не представляли куда им плыть дальше, чтобы разыскать Бориса.

– Капитан, нам придется заново собирать сведения об известном корвете. Может нам повезет и это не займет слишком много времени.

[1] Моряки носили широкие пояса, особенно широки они были сзади, на уровне поясницы. Эти ремни предохраняли позвонки от смещения, когда приходилось тянуть тросы и фалы изо всех сил.

[2] Шканцы – самый верхний помост или палуба в кормовой части парусного судна, где находились вахтенные офицеры и устанавливались компасы. Позднее шканцами называли часть верхней палубы военного корабля между грот- и бизань-мачтами. Шканцы считались почетным местом на корабле: там зачитывались перед строем манифесты, приказы, приговоры. На шканцах запрещалось садиться и курить всем, кроме командира (капитана) корабля и флагмана.

[3] Три склянки утренней вахты – склянки – удары рынды, корабельного колокола. Время начинали отмерять заново при начале каждой новой вахты. Мерили при помощи больших песочных часов.