Остались только Грегор и Мика. Они стояли рядом, сгорая от молчаливой напряженности. Ни одно слово не было произнесено, хотя множество разных витало в воздухе, среди этих слов не было ни одного приличного.

Грегор медленно повернулся к Мике, его глаза излучали гнев и обиду.

— Даже не думай что-нибудь испортить в этот раз! — прошипел он, прежде чем медленно уйти.

Мика продолжал нести свою службу на арене, но остаток дня превратился в однообразную и скучную рутину. Внутри него зарождалось ощущение некоторой пустоты. Однако это было отличная возможность погрузиться в мысли и задуматься о своей жизни. Он размышлял о своих мечтах, целях и пути, который он выбрал. Лефти занял его место в рядах оруженосцев и теперь получит шанс стать в один ряд с великими защитниками человечества. А вечером ему предстояла встреча с Алианой, которая уже давно захватила его сердце.

Освободившись от бессмысленной работы, Мика быстро добрался до дома и торопливо сменил одежду, надеясь показать себя в наилучшем свете перед благородными людьми. Он выбрал красивый синий кафтан Стефана, свои льняные брюки почти без заплат и странную шляпу, которую нашел в вещах алхимика. Вскоре он насладился легким перекусом из вчерашнего хлеба, и, не забыл захватить платок Алианы, отправился в дорогу.

Сердце билось сильнее по мере того, как Мика приближался к дому верховного жреца Гидеона. На какой-то момент он даже забыл, что никто его там не ждет, и что он идет туда не для сладких воркований с прекрасной девушкой. Перед ним стояла серьезная задача, и нельзя было терять единственную зацепку в деле Энни.

На склоне холма, где небеса и земля сливались в объятиях, простирался Верхний квартал, где у подножия замка короля Мерквуда стояли лишь роскошные особняки влиятельных особ. Вокруг квартала простирался барьер из вековых деревьев, покрывающий своими ветвями небо, защищая святое пространство от посторонних глаз. Широкий проход, подобно городским воротам, охраняли два стражника и пропускали только тех, кто на их взгляд был достоин. Один из них, подозрительно осмотрел Мику, но сразу узнал в нем коллегу, и с оттенком неодобрения проводил его взглядом, не захотев задавать вопросы.

Внутри Верхнего квартала царило великолепие, подобно симфонии, воплощенной мастерами-менестрелями. Узоры на фасадах домов сияли как россыпь драгоценных камней, а витражи великолепными красками отражались миллионом цветов, разукрашивая каменную мостовую. Каждый уголок этого места дышал магией и волшебством, каждая деталь обладала своим неповторимым местом и смыслом. Замок короля возвышался совсем рядом, заботливо приобнимая квартал.

Но даже среди этого великолепия, среди изысканных особняков и волшебных усадеб, дом верховного жреца выделялся своей роскошью и великолепием. Его мощные стены, украшенные витыми резными узорами из неведомых камней, простирались ввысь. Фасад, обволакиваемый бархатистым мхом времени, блестел изумрудным светом. Два монаха, стройные и непоколебимые, стояли перед входом, словно они были живыми стражами духовного порога.

Стоя перед ними, Мика, мгновенно потерял всю свою уверенность и рвение. Он просто молча ожидал, когда к нему обратятся.

Секунды тянулись медленно, как вечность, пока монахи не скрестили свои взгляды на Мике. Они пронзали его изучающим взором, измеряя его намерения и подлинность. Наконец, один из монахов, произнес слова, пропитанные пренебрежением:

— Тебе не место в священной обители героев.

— Я стражник Микаэль, — поприветствовал монаха Мика. — Я жду встречи с Алианой Д'Аркмор.

— Тебя ожидают?

— Я полагаю, что в какой-то мере... — ответил Мика с некоторым колебанием.

— Позови стражу с ворот, пусть проводят стражника Микаэля к капитану Гаррету, — сказал первый монах своему напарнику.

— Подождите, подождите! — запротестовал Мика, пока охранник не успел даже дернуться. — У меня есть приглашение!

— У стражника Микаэля есть приглашение от леди Алианы, когда ее великий отец отсутствует дома?

— Да, вот! — Мика достал серебристый шелковый платок. — Она мне его сама дала.

Монахи довольно долго смотрели на Мику, нелепо размахивающего платком.

— Он говорит правду, — наконец отозвался первый, словно, в самом деле, он мог отличить правду ото лжи.

— Давай его сюда, я передам леди Алиане, — добавил второй и протянул руку.

— Нет. Проводи его в сад, — приказал первый. — Я не думаю, что стражник Микаэль назвался настоящим именем и при этом замыслил дурное.

Сжимая платок в потной ладони, Мика проследовал за монахом вдоль живой изгороди и оказался во внутреннем дворе усадьбы, где его окружили восхитительные красоты. Небольшой садик, раскинувшийся перед ним, выглядел сказочно. Тени изящных кипарисов пересекали аккуратные каменные дорожки. Цветочные клумбы, будто утопали в море ярких лепестков. В центре садика, подобно сердцу, величественно возвышался пульсирующий фонтан. Вода, источаясь из него, играла в солнечных лучах. Звук его брызг и пение птиц создавали единую мелодию, которая струилась в воздухе, наполняя его таинственным блаженством. Сад был собран из самых прекрасных мгновений природы, воплощал в себе искусство и красоту. Все было настолько идеальным, словно мастера-садовники действительно отдавали свою душу этому волшебному уголку. Это был сад, в котором время останавливалось.

Среди этого великолепия, словно живой алмаз в океане красок, сидела прекрасная девушка с золотистыми волосами, обрамляющими ее лицо, словно корона из солнечных лучей. Она была одета в платье из тончайшего шелка, которое таяло на ее фигуре, отливая нежными оттенками пастельной палитры. Она оставалась все такой же юной и прекрасной, как и в тот раз, когда Мика получил ее платок. Перед ней стоял мольберт, настоящий алтарь для ее творчества. Разноцветные кисти лежали рядом, ожидающие своего момента, чтобы воплотить задумку на холсте. Масляные краски разлиты в палитре, и каждая их капля была как капелька жизни, готовая воплотиться в произведение искусства.

Девушка сосредоточенно смотрела на плод своих трудов. Ее глаза были полны вдохновения и страсти, а движения ее рук были словно танец образов, рождающихся из ее воображения. Каждая кисточка, пропитанная маслом, была как волшебная палочка, которая оживляла холст, превращая его в мир собственной мечты.

Мика приблизился и затаил дыхание, не желая нарушать магию этого момента. Алиана Д'Аркмор ощутив легкую дрожь, обернулась на нарушителя ее покоя, но лишь улыбнулась. Она медленно встала и подошла к Мике. Своей красотой она затмевала все волшебство этого места, а ее платье рождало куда более яркие фантазии, нежели холст на мольберте. В ее глазах светилась игривость и загадочность, словно она сама была частью того волшебства, которое ожило на ее полотне.

— Смотри! — сказала она и взмахнула рукой на картину. Бабочки на полотне ожили. Своими изящными крыльями они заиграли разноцветными оттенками, словно зажженные живым огнем.

Мика, охваченный невероятным зрелищем, отступил назад, неожиданно потеряв равновесие. Он упал на землю, уставившись на магическое представление перед собой. Бабочки парили вокруг него, оживленные магией художницы.

Монах-охранник, все-еще стоящий неподалеку, испустил издевательский фырк. Он смотрел на Мику, который был потрясен и одновременно очарован происходящим. Девушка мягко приблизилась к Мике и протянула ему руку, приглашая его встать. Мика, едва собравшись с духом, взял ее руку и поднялся с земли.

— Я не знала, что сегодня у меня будут гости. Как тебе моя новая картина? — прощебетала Алиана.

— Это и есть твоя геройская сила?

— Нет, — нахмурилась девушка. — Это искусство!

— Прости, я…

— Я тебя знаю? — прервала его Алиана и протянула руку к лицу Мики. — Я уже видел эти шрамы.

— Да, леди Алиана, мы с вами виделись три года назад, вы мне подарили этот платок, — Мика протянул пропитанный потом платок. — Я должен был его вернуть.