Танира сидела на диване и что-то эмоционально рассказывала сидящему рядом Даниэлю. Кристофер сидел в кресле напротив них, а Рональд стоял, облокотившись на подоконник. Все четверо улыбались. Было видно, что им интересно вместе. Мои внуки искренне полюбили свою единственную сестру, и я была очень этому рада.

— Дорогие мои, — голос Лионеллы привлёк внимание молодёжи к нам. — Вот и наша долгожданная гостья!

На этих её словах мальчики бросились меня обнимать.

— Тани, познакомься, это наша бабушка Амалия, про которую мы тебе рассказывали! — Рональд сиял как начищенная монета. — Она и твоя бабушка. Мы очень её любим, и вы тоже обязательно полюбите друг друга! Тем более, что заочно вы уже давно знакомы.

Я не нашлась, что сказать. Эмоции захлестнули, и я просто раскрыла свои объятия навстречу Танире и она с улыбкой шагнула мне навстречу. Это было восхитительное чувство — обретение родного человека.

Танира Беккерлион

Перед встречей с Амалией я волновалась. По рассказам братьев и Лионеллы у меня сформировался определённый ставший мне близким образ. И я страшилась, что ожидания не совпадут с реальностью. Так как встреча была назначена на воскресение, то я перебралась к Лионелле уже в субботу. До позднего вечера она занимала меня разговорами, а потом просто налила успокоительного сбора и я вырубилась.

А с утра пораньше примчались братья Коллдеи. Эти трое любили вкусно покушать, а у Лионеллы по выходным была доставка из таверны отца Адель. Пироги тётушки Ядвиги ещё никого не оставили равнодушными. Да и со мной старшие братья виделись не часто и с радостью пользовались такой возможностью.

Увидев, что я нервничаю, братья утащили меня после завтрака в гостиную и стали меня развлекать шутками и рассказами о студенческой жизни. Неожиданно дверь распахнулась и в комнату ворвалась Лионелла, держа Амалию за руку. И это было так трогательно и душевно. Едва взглянув на вновь обретённую бабушку, я сразу поняла, что это — мой человек. И поэтому когда она распахнула для меня свои объятия, я, не медля, обняла её в ответ.

Это было волшебно! Я как будто знала её всю жизнь — так тепло и уютно мне стало рядом с Амалией. Как у неё вырос такой Винсент? Впрочем, он — продукт воспитания в первую очередь своего отца, своего общества и государственной политики. Увы, это общество жутко патриархально и недружелюбно к женщинам…

Лионелла, представив нам Амалию, унеслась в свою лабораторию, а мы продолжили общаться уже впятером. Постепенно парни нашли для себя какие-то занятия по интересам, а мы остались с Амалией вдвоём. Она потрясающе умела слушать! Ей хотелось рассказать обо всём. Она распрашивала про детство Таниры, как она пережила потерю матери, как складывались отношения с опекунами и в школе. Её интерес и участие были искренними. По ходу рассказа она очень эмоционально огорчалась и радовалась, сердилась и восхищалась, переживая те события вместе со мной.

Рассказала я ей и о поступлении в ГКАМА, и о восстановлении справедливости в общежитии, и о появлении в моей жизни братьев, Лионеллы и жениха. Рассказала и про Виктора: вскользь и только то, что было с ним согласовано. Всё же его эффектное появление на моём Дне рождения умолчать уже не получалось. Обсудили мы моё представление Ковену и возможную роль Вирджинии Голд и её матери в нашей школе.

На «сладкое» я оставила рассказ о знакомстве с Винсентом. В этот момент, почувствовав моё волнение, объявился Феофан. Вот кто умел произвести впечатление! Впрочем, едва познакомившись с Амалией, этот прохиндей стал жаловаться на недоедание, в результате чего стресс от воспоминания о встрече с отцом Таниры я заедала тёплыми ватрушками и пирожками с ароматным чаем. На запах подтянулись братья, и беседа снова стала общей.

Так незаметно за разговорами мы пропустили время обеда. Пришедшая за нами Лионелла сделала нам выговор и повела в столовую, где прислуга уже накрыла на стол. Я думала, что наелась чаем с выпечкой, но увидев, чем сегодня кормят, поняла, что место в животе ещё есть и не мало. Что уж говорить про парней. Эти молодые растущие организмы сметали всё, что на стол попадало.

После обеда Лионелла присоединилась к нам в гостиной. Вместе мы уже на полном серьёзе обсуждали возможные действия Винсента и наше противодействие. А также обсуждали жизнь Флоранс и сезонные заботы мужа Лионеллы, которые не давали ему возможности приехать познакомиться с внучкой. Решили, что как только будет можно — отправимся в его мир и там познакомимся. Правильно говорят: «если гора не идёт к Магомеду — Магомед идёт к горе»!

Амалия пригласила меня погостить на весенних каникулах в её столичном особняке, чтобы я могла осмотреться в столице. Всё же мне предстоит учиться в академии и по мнению бабушек мне стоило заранее освоиться в городе, присмотреть себе подходящие магазинчики, какие-то располагающие к себе места: кондитерскую, парк, кофейню, ателье. Сформировать своё мнение о наиболее известных местах, чтобы не быть белой вороной среди однокурсников.

Она же вызвалась быть моим гидом по столице. Впрочем, на выходных к нам обещали присоединяться братья. В академии каникулы были только летние и зимние. А Рональд и вовсе был занят на службе. Лионелла решила, что тоже будет в это время в столице — всё же она мой официальный опекун. Но будет ли она гостить у Амалии или жить отдельно пока не решила.

Всё это время я ловила на себе заинтересованные взгляды братьев. Похоже, они тоже переживали. Невооружённым глазом было видно, что Амалия — очень важный и дорогой для них человек. И, конечно, им хотелось, чтобы я разделила их чувства. Поэтому стоило двум подругам (Амалии и Лионелле) ненадолго нас оставить, практически хором они спросили: «Ну как?».

— Она замечательная и я уже её люблю! — совершенно искренне воскликнула я, обнимая братьев.

Желая выплеснуть обуревавшие нас чувства, мы исполнили что-то вроде танца дикарей и, когда выдохлись, повалились кто куда. Такими растрёпанными и со сбившимся дыханием нас и застали мои бабушки. Но они сделали вид, что ничего необычного не происходит, а Лионелла велела прислуге подавать чай.

На улице уже стало темнеть, когда гости засобирались по домам. Уже приближались весенние каникулы, на улице таял снег, но темнело ещё достаточно рано. Амалия с лёгкостью порталом отправила старших парней в столичный дом, а меня и Даниэля — в общежитие школы. Пред этим она дала мне заряженный её силой портальный артефакт и пообещала, что всегда будет на моей стороне и будет меня защищать.

Этот вечер наполнил меня очень тёплым и надёжным ощущением семьи. Это были мои люди, мне было хорошо и спокойно рядом с ними. Но чего-то всё равно не хватало. Или кого-то?

Танира Беккерлион

— Тани, вставай уже! Та-а-ани-и-и-и-и!!!!

Моё одеяло куда-то поползло, я усилив хватку, потянула его на себя. Тогда его откинули, открыв нижнюю половину туловища и ноги утренней прохладе. Да что ж такое! Я рывком села, одновременно открывая глаза. И кого я увидела? Правильно! Адель и Летиция одетые и причёсанные, сияющие глазами и улыбками.

— Тани, вставай, ты что, забыла, что сегодня с утра госпожа Амалия везёт нас на экскурсию?!

И глаза такие сделали, как у кота в сапогах в зарубежном мультике. И тут я всё вспомнила.

Когда я вернулась в школу после знакомства с Амалией, то мы с девочками до глубокой ночи обсуждали мою новую родственницу и мою ситуацию. Рассказывая девочкам о предложении Амалии погостить у неё на весенних каникулах в столице с целью освоиться и познакомиться со всеми злачными студенческими местами, я поняла, что мне будет не хватать в этом приключении моих подруг. Старшие родственницы у меня мировые, но они старшие. Братья будут в академии. Да и они не разделят со мной мои эмоции — в этом нет для них ничего нового. По глазам девочек я поняла, что им тоже хочется побывать в такой поездке и каждая уже мысленно примерила её на себя.