– А если кто-нибудь всё-таки на тебя донесёт?!..

– Не думаю. Исконного уклада у нас пока боятся больше, чем гнева одного… кхм… неуравновешенного князя.

– Я так боюсь за тебя! – прошептала она. – Я всегда так боюсь.

Улыбнувшись, Злат нежно погладил Вербу по волосам и привлек к себе:

– Ты придешь сегодня домой?

– Вряд ли, – поспешно ответила Верба. – Переночую в доме для прислуги. В поместье ждут княжича Финиста. Дел очень много.

– Что, кроме тебя некому взрыхлить цветник в святилище? – нахмурился Злат. – А прошлогодние листья только тебе в руки даются?

– Святилище не доверяют кому попало! – строго сказала Верба. – А тебе бы только шутить.

– Какие шутки? Я уже забыл, когда просто разговаривал с тобой! Я тебя совсем не вижу!

– Злат!.. Я же на службе! Как и ты, между прочим!..

Видно было, что раздражение он подавил с трудом.

– Да, конечно, – вздохнул он обречённо. – Ты права. У нас есть обязательства. И от них никуда не деться, ни здесь, ни дома.

Второе упоминание о доме расстроило Вербу ещё сильнее. И Злат, конечно же, это заметил.

– Я знаю, тебе тяжело выносить Брона… – начал он.

– Что значит «тяжело выносить»? Я просто не люблю лишний раз попадаться ему на глаза. Он слишком ревностно исполняет свой долг опекуна… – Верба попробовала отшутиться, но Злат покачал головой:

– Я проклинаю себя за бессилье. Мне не стоит осуждать мать, она сделала то, в чём видела разумный ход вещей: завещала опекать тебя Брону, как старшему. И я ничего не могу сделать. Я готов принять опеку хоть сейчас. Сколько раз уже просил Брона! Он в очередной раз мне отказал. Смерти его я, скорее всего, не дождусь…

Верба в отчаянии зажала рот Злату:

– Замолчи немедленно! Даже не думай!

– Я и не думаю, – хмуро буркнул Злат, отводя её руку.

– Вот и не думай! И не болтай, не гневи мать-землю!

Злат нахмурился:

– Да успокойся! Ничего такого я не замышляю. Я умею держать себя в руках. К тому же, у нас с тобой всегда есть в запасе способ всё это сбросить, не нарушив уклад…

Ну вот, добрались и до этого.

Верба просто покачала головой.

– Но почему?! – с болью в голосе проговорил Злат. – Не любишь меня?

– Злат, свадьба – не выход!

– Почему? Брон разумных возражений не найдёт. Мы вольны выбрать друг друга, и после свадьбы твоим опекуном стану я…

Верба не представляла, как высказать свои опасения, не обидев и не разгневав Злата. Обычное «нет» Злат принимал, но не понимал и страдал от недомолвок.

– Я не могу выходить замуж, не зная, кто я такая.

– Ты – приёмная дочь моей матери и моя названная сестра! – сурово возразил он. – Разве этого мало?

– Мало. А вдруг я когда-нибудь вспомню прошлую жизнь, семью, родных?

– Да ты была почти что ребёнком! – всплеснул руками Злат. – Что бы там такого предосудительного могло вспомниться?!

– А вдруг окажется, что у меня есть какие-то обязательства, которые сделают недопустимым то, о чём мы мечтаем сейчас?..

– Послушай, – сердито оборвал её Злат. – За восемь лет, что прошли с того мора, не было ни одного случая, чтобы тот, кто забыл, хоть что-то вспомнил!

– Умеешь ты обнадёжить!.. – прошептала Верба, отворачиваясь. Злат не любил её слёз.

Верба прекрасно помнила, как попала в дом приёмной матери, и как по-разному отнеслись к ней названные братья. Старший из них, Брон, на вид этакий мягкий болтун-хлопотун, на деле оказался придирчивым, нудным и недобрым. Совсем другое дело Злат. Он по-настоящему жалел беспамятную сироту, так искренне пытался помочь ей хоть что-то вспомнить, даже обходил с ней улицу за улицей, не пропуская ни одного дома, в надежде, что Верба узнает свой родной… А потом, когда привязанность Злата незаметно переросла в нечто большее, разговоры о забытом прошлом Вербы стали его раздражать.

А Вербе так хотелось рассказать, что с недавних пор ей снится какое-то место, и во сне она точно уверена, что это ее родной дом. Но она не может понять, где он, и в огромных пустых комнатах не может встретить ни одной живой души, хотя слышит отовсюду чуть приглушенные знакомые голоса. И просыпается с сердцем, неистово бьющимся в горле, и долго не может сглотнуть этот комок, и никак не может вспомнить, как именно выглядело то странное место.

Но теперь рассказывать это Злату не имело смысла. Поэтому Верба молча проглотила подступившие слёзы.

– Нет так нет. Одна тьма бездонная знает, чем заняты твои мысли, – тихо сказал Злат. – Мне надо идти.

Она поднялась на ноги. Злат неторопливо встал и положил руки ей на плечи. Она взглянула в его посветлевшие глаза.

– Ты обиделся, – виновато прошептала Верба.

– Я привык, – он равнодушно пожал плечами.

Раздался тихий искристый перезвон. Верба вздрогнула.

– Когда же ты перестанешь пугаться моих звонков? – рассмеялся Злат, вытаскивая из кармана переговорную трубку. – Приказный Лемех…Да… Да…

Его лицо стало серьезным. Выслушав вопрос, он коротко подтвердил:

– Да, нашёл.

Послушал ещё и устало опустил веки.

– Нет, не забрал… Нет, не в порядке… Позже объясню… Нет, не сейчас, позже. Я ещё здесь не закончил.

Злат убрал сотовик и взглянул на Вербу.

– Иногда у тебя такое лицо, – неуверенно начал он, – Будто ты боишься.

– Я же сказала: я боюсь за тебя.

– Нет, – качнул он головой. – Ты боишься меня.

– Злат! Ну что ты… – она ткнулась головой ему в грудь, спрятав лицо.

Он наклонился, отвёл её волосы, осторожно поцеловал в висок.

– Я что-нибудь придумаю. Я найду способ, как это всё разрешить, – прошептал он ей на ухо, отпустил девушку и быстро пошел из святилища.

Он шел уверенно, только немного прихрамывал. Длинные волосы развевались, путались на ветру. Он на ходу выхватил из кармана повязку и одним движением завязал волосы в пучок. Верба знала, что он ни разу не обернется, и от этого она испытывала облегчение.

Злат. Единственный близкий человек, названный брат, добрый друг, надежный защитник. Никто в целом свете не сделал для нее столько. И да, он был прав, этот молодой кудесник: Верба его боялась, и страх этот был особый. При всей благодарной нежности, которую она испытывала к Злату, Верба видела, как опасен этот человек для себя, для неё и для всех остальных.

Огромный княжеский особняк утопал в зелени. До его обитателей не доносился шум оживленных улиц. Только птичьи голоса и гортанный мужицкий хохот охранников.

Трехэтажное здание с высоты было похоже на кривобокого паука, который решил окунуть три свои длинные лапки в Неву, да так до нее и не дотянулся, застряв в плотной прибрежной зелени.

Яр запрыгнул на широкие перила просторного крыльца и сидел так уже давно, лениво следя за суетой прислуги. Он теперь часто выходил вечерами на крыльцо и сидел на перилах с книжкой, ни во что вокруг не вмешиваясь. Он видел, что одно его присутствие вызывает у челяди беспокойство и прилив сознательности и трудолюбия. И это Яру нравилось, да и забавляло, пожалуй.

Но сейчас Яр был здесь не затем, чтобы присматривать за людьми и нагонять рвение. Только что пришла весть от начальника дорожного караульного полка: княжич Финист въехал в столицу. Яр вышел, чтобы первым встретить брата. Так полагалось, хочешь не хочешь. А Яр ещё не решил, хочет ли он.

– Светлый княжич!..

Яр вздрогнул.

Неподалеку, почтительно склонив голову, стоял доверенный приказный Лемех.

– А, Злат… Ну, что у тебя? Был в приюте?

– Был. Его там нет.

Яр ощутил глухое раздражение. Тот, кто нашептал искать в городском приюте, лгать бы не стал. Может, конечно, просто передал княжичу наводку, не зная, что она ложная…

– Я велел не просто на деток взглянуть, а обыскать это место хорошенько, – Яр на всякий случай сдвинул брови посуровее.

Но видно не зря говорили, что приказный Лемех княжеского гнева не боится.

– Все было сделано, как вы приказали, княжич, – спокойно ответил Лемех. – Мальчика там нет.