Финист знал, что старые люди часто такими пустыми словесами со смертью заигрывают. Зря, мол, живу. Ждут, что разубеждать их станут, что, мол, ни в коем случае не зря. Но слова Извола прозвучали иначе, почти убеждённо. И Финист не нашёл, что ответить, промолчал.

Извол тоже замолчал, потом коротко и грустно вздохнул:

– Ну, спасибо, княжич, что навестил старика…

– Так сразу и спасибо, и спроваживаешь меня? – усмехнулся Финист. – А я ведь ещё не обо всём с тобой поговорил, Извол.

– Ну… – старый ратник замялся. Видно было, как хочется ему избавиться от гостей, но не по чину было прогонять наследного княжича. – Поговорим ещё, значит. Только извините, ненадолго оставлю вас.

Он вышел из гостиной.

– Может, уйдем? – тихо предложил Калина. – Как-то он не очень радостно нас встретил.

– Я к нему не за радостью пришёл, – покачал головой Финист. – Мне нужно понять, что происходит.

– Ну как знаешь, – кисло скривился Калина и зевнул. Ему было нечем заняться, и он уныло смотрел в огромное окно.

Старик вернулся в гостиную и сел на своё место. Его усталые, чуть выцветшие глаза обречённо уставились на княжича.

– Что, Извол, по-прежнему даёшь уроки?

– А-а, ты об этих, что на площадке? – мотнул головой старик и улыбнулся. – Я просто пускаю ребят позаниматься, они уж там сами, по книжкам. Больше я не беру учеников.

– Да и правда, зачем? Княжескому родичу не к лицу… Да, кстати, Извол, каково это, быть тестем князя Власта?

Извол продолжал улыбаться, но глаза его вдруг словно провалились. В них появилось столько мучительной боли, что Финисту на мгновение стало стыдно. Но только на мгновение.

– Так каково это?

– Ничего, княжич, ничего, – отчеканил старик безжизненным голосом. – Могло быть много хуже.

– Тогда ответь мне, Извол, и не лги. Где твоя дочь, и почему белобрысая девчонка выдает себя за Иволгу?

Губы старика задрожали. Он покосился на Калину, угрюмо смотрящего в окно, и, опустив голову, вцепился дрожащими руками в седые пряди.

Финисту показалось, что Изволу совсем плохо. Но старый ратник овладел собой и выпрямился:

– Моя дочь умерла, княжич, – с печалью, но спокойно сказал он.

– Умерла? Когда?

– Вот именно тогда, в тот самый мор. Люди же семьями вымирали… Жена моя и Иволга друг за дружкой ушли. И я долго болел, ещё пожар этот, еле выкарабкался. Пощадила меня мать-земля, но честно тебе скажу, княжич, так я и не пойму, чего же ради.

– Я всего этого не знал, – проговорил Финист. – Прости, Извол.

– Дело прошлое, княжич. Да и откуда было тебе знать? Не было тебя уже в Славии тогда.

Финист снова с грустью подумал о шустрой темноволосой девочке. Горечь чуть сжала сердце и отпустила. В самом деле, дело прошлое.

– А на ком же тогда женился мой отец? Кто эта девица?

– Она в тот мор осиротела. Я ее взял к себе, удочерил.

– И назвал Иволгой? – недоверчиво усмехнулся Финист.

Ратник не ответил, только прищурился тревожно.

– Сдается мне, Извол, не удочерил ты её, а просто выдал за свою дочь. Кто же тебе сказал, что никто не заметит разницы?

Старик выпрямился и повысил голос:

– Что бы ни произошло тогда много лет назад, это не имеет значения. Княгиня – моя дочь Иволга! И больше я тебе, княжич, ничего не скажу!

Он встал, пошатнувшись, сказал решительно:

– Прошу меня извинить, оставлю вас, совсем здоровье подводит… – и поспешно вышел из гостиной.

– Ну и много ты добился? – неодобрительно спросил Калина.

Финист развел руками. Он был зол и чувствовал необъяснимую вину.

– Стоило мучить старика?

– Ох, не знаю, Калина. Не хочет он правду говорить. Хорошо, хоть что-то объяснил. Ладно, пойдём отсюда!

Раздосадованный Финист рванулся на улицу, пролетел короткий коридор, выскочил из двери наружу и едва не попал под колеса. Великолепный красный самоход с откидным верхом резко затормозил перед самым входом в дом Извола Телеса.

Отскочив назад, Финист выругался.

– Смотри по сторонам, пасынок! – проговорила княгиня, заглушив двигатель. – В следующий раз перееду.

Она сняла и бросила на соседнее сидение тёмные очки, распахнула дверцу и выставила наружу стройные ножки.

– Думаешь, подам руку? – фыркнул Финист.

– Думаю, да, – уверенно кивнула княгиня. – Ты же благовоспитанный человек, пасынок.

Финист протянул руку и легко потянул девушку вверх. Она выпрямилась во весь рост и весело улыбнулась, глядя в глаза Финисту:

– Спасибо.

– О, Господи, какая машина!.. – раздался голос Калины, который только вышел на улицу и уставился на самоход.

– Как ты назвал это? – злорадно уточнил Финист.

Но Калина беспечно отмахнулся. На его лице сиял детский восторг.

– Нравится? – засмеялась княгиня, оборачиваясь к Калине.

– Да кому же не понравится!.. – воскликнул Калина, но, взглянув княгине в лицо, осёкся.

Она же мгновенно перестала смеяться. Растерянно захлопав глазами, она не сводила взгляда с лица Калины, и замешательство её казалось неподдельным.

Калина начисто позабыл о чудесном красном самоходе. Он сначала побагровел от напряжения, нахмурился, потом болезненная судорога пробежала по его лицу, он прикусил губы и отвернулся.

Когда он наконец снова поднял голову, любезная улыбка уже играла на его губах. Он коротко и почтительно поклонился:

– Калина Свенсен, к вашим услугам. Рад встрече.

– Да. Конечно. И я рада, – отрывисто проговорила княгиня.

Калина прищурился:

– Надеюсь, Финист не очень напугал вас, бросившись под колеса.

– Вот ещё, – бесцветным голосом отозвалась девушка. – Меня не очень-то легко напугать.

– Рад слышать, – мягко улыбнулся Калина. – Но, если вдруг вам понадобится защита, всегда к вашим услугам.

– Да… хорошо… – рассеянно произнесла княгиня, обошла мужчин и скрылась в доме Извола.

Калина проводил ее взглядом.

Финист покрутил перед лицом Калины растопыренными пальцами. Но Калина не обратил на это внимания.

– Что с тобой, влюбился что ли? – хмыкнул Финист.

– Может быть, может быть, – задумчиво проговорил Калина и, встрепенувшись, повернулся к Финисту. – Что? Ты что-то сказал?

– Сказал. Хватит глазеть на чужих жён, пойдем лучше. У нас ещё время, чтобы подготовиться.

– К чему? – равнодушно отозвался Калина.

– Сегодня новолуние.

– И что?

– Ты забыл, что ли? Сегодня все девушки Усть-Ижорска могут стать твоими, – засмеялся Финист.

– Все?

– Э-э-э-э, ну, не в смысле все сразу, а любая из них.

– А мне это надо? – пожал плечами Калина. Мысли его были где-то далеко.

– Калинушка, я тебя знаю. Тебе это надо.

Калина, наконец, очнулся, взглянул на Финиста и задорно закусил нижнюю губу:

– Новолуние? Девушки?!.. Так полетели!

Финист развалился в низком деревянном кресле. Смертная скука мучила княжича. Ну сколько можно примерять полотняные штаны? Ладно бы их был десяток, так нет же. Одинаковые штаны, только одни с синей оторочкой карманов, другие с зелёной. Невероятно сложный выбор.

Но Калина всё торчал перед зеркалом.

Нет, Калину можно было понять: впервые в жизни юропийский парень увидит древний праздник славичанского Новолуния. Наслушался, намечтался, предвкушает, наверное, что-нибудь этакое. Сам Финист что-то этакое чувствовал только по первости, когда юная кровь бурлила. А потом бурление если и не пропало, то как-то выровнялось. А после того, как дочка Телеса выбрала не его, а какого-то лопоухого доходягу, Финист решил, что с Новолуниями покончено. В конце концов, если посмотреть здраво, это обыкновенный прилюдный разврат, разрешённый раз в месяц. Полезная, конечно, вещь, в некоторых случаях, но ничего такого, ради чего надо целый час примерять штаны.

– Калина, ты когда-нибудь от зеркала отлипнешь?

– А? Что?

– Ты вообще слышишь, что я говорю? Что ты так долго возишься?

Калина повернулся к другу: