– Я же просил: без скандалов!

Калина пожал плечами, забрал обратно монету, что всё ещё лежала перед Финистом, и отрезал:

– Я только защищался!

Потом помолчал немного и пристально взглянул на Финиста:

– Лучше скажи, что случилось, что ты с утра злой такой.

– Да не с утра, а, пожалуй, что и с вечера, – буркнул Финист и, хоть и не собирался делать этого именно сейчас, поведал другу о своем недавнем разговоре с кузеном Светом.

Калина ел и слушал, не перебивая, потом печально покачал головой:

– В этом милом месте всё много хуже, чем мне показалось поначалу.

– И даже еще хуже, чем тебе кажется сейчас, – вздохнул Финист. – Мало мне неведомых покушений и самозванки. Теперь еще Май…

– Если кто-то из родичей настроился извести вашу семью, проще всего им будет начать с Мая. Вне этих стен он беззащитен перед злоумышленниками, – серьезно согласился Калина. – Ему ведь еще и шестнадцати нет?

– Ну да, дурак дураком ещё, а думает, наверное, что умней всех, – раздраженно проговорил Финист. – Думает, спрятался…

– Почему «думает»? И правда спрятался: найти-то не могут. Что, у него на лбу есть надпись "княжич"?

– Надписи нет, – печально усмехнулся Финист. – Да и на отца он не похож в отличие от меня и Яра. Май другой, не в породу пошел. Но я полагаю, что людей, которые точно знают его в лицо, в княжестве более, чем достаточно.

Калина озадаченно покачал головой:

– Да, дела. Чем я могу помочь тебе?

– Я и сам еще не знаю, – признался Финист.

Калина поскреб рыжую щетину на подбородке:

– Слушай, Финист, а что, если я попробую отыскать вашего юного бунтаря? У тебя сейчас и без того хлопот по горло. А мальчишку надо найти побыстрее.

Сочувствие друга тронуло Финиста. И предложение помощи было так кстати. Но Финист представил себе, как Калина, странно одетый, плохо знающий обычаи, чудно выговаривающий слова, будет на блестящем чужеземном самоходе колесить по незнакомому городу и наживать себе неприятности… и покачал головой:

– Нет, Калина. Не лезь в это. Я займусь этим сам.

– Почему?

– Мы не в Юропии. Здесь ты просто не сможешь никого отыскать. Тем более Мая.

– Ты меня недооцениваешь, – уверено проговорил Калина.

Финист не стал возражать, промолчал. Калину трудно было переспорить. Если надо было настоять на своем, Финист просто молчал. Это убеждало Калину куда лучше.

– Ладно, – вздохнул Калина. – Но, если появятся идеи, я готов, только скажи.

Финист уставился на друга. Тот хмыкнул и вернул монету обратно.

Заголосила трелью трубка Финиста. Звонивший представился лекарем князя Власта и сообщил, что князь настоятельно и незамедлительно требует старшего сына к себе.

Сегодня в отцовских покоях было совсем тягостно.

Ко всему, с чем Финист столкнулся накануне, прибавилась суета лекарей, острый неприятный запах и тоненький монотонный писк небольшого прибора, стоящего у изголовья больного.

Финист вошёл и остановился, не зная, что делать. Князь лежал под капельницей, глаза его были закрыты, и казалось, что он не в сознании.

Немолодой серьёзный лекарь коротко поклонился Финисту:

– Простите, светлый княжич, что побеспокоил. Воевода Свет вчера дал мне ваш номер для связи на срочный случай…

Финист уже собрался ответить, как подобает, ничего, мол, страшного, это ваша работа, но в покоях неожиданно громко и сварливо прозвучал голос князя:

– Вон все пойдите! Оставьте нас с сыном… И чтобы никто не тревожил! Никого не пускать!

Лекарь и два его помощника поспешно вышли.

– Садись! – уже слабее, но настойчиво потребовал князь.

Финист послушно взял стул и присел рядом с умирающим.

– Не всё я тебе давеча сказать успел… – сказал отец совсем тихо. – Иволга пришла, помешала… Выгонять не решился, а надо было. Второго случая поговорить могло уже и не быть…

Князь наконец открыл выцветшие глаза и повернул голову к Финисту.

– Про Мая хочу тебе сказать, – проговорил он.

– Я знаю, – буркнул Финист.

– Что ты знаешь? – прищурился князь.

– Что мальчишка сбежал из дома от твоих побоев.

Отец как-то неопределённо то ли кашлянул, то ли хмыкнул.

– И кто же тебя просветил?

Финист промолчал.

– Не Яр точно. Яр и рта не раскроет без позволения, я знаю, – задумчиво протянул отец. – Так кто?

– Тот, кому положено знать такие вещи и посвящать в них тех, кого это касается.

– Ну… – князь криво усмехнулся. – Свет не дурак, ой, не дурак. Я вот только одного не понял: Свет и правда за столько времени не нашёл его, или считает, что мне можно бессовестно лгать…

– Я тоже этого не понял, – признался Финист.

– А понять надо, – отец в упор уставился на Финиста. – Слышишь, что говорю? Хочешь свою голову уберечь, про Света ты должен понять всё. Я своему брату верил, как себе. А вот племянника я не понимаю. Свет умный, тут не отнимешь, и весь современный такой. Но скользкий. Впрочем, вся молодежь нынче такая, поди вас пойми… А Мая надо отыскать. Ну или убедиться, что мальчишка мёртв.

Сказано это было твёрдо и равнодушно.

– Как ты можешь?! – Финист подавил возмущение, хотя не был уверен, стоит ли.

– Я теперь всё могу, – веско возразил отец. – Я уже на пороге. Приличия можно не соблюдать.

Финист снова заставил себя промолчать. Умирающий вполне мог уже выжить из ума. Что толку такого совестить?

– Да не смотри ты на меня так… – через силу выговорил отец. – Смерти его я не желал и приблизить её не пытался. А что доставалось ему, так то за дело… Хотя если рассудить, для тебя лучше было бы, чтобы этот маленький стервец сдох где-нибудь…

– Я не хочу больше это выслушивать!..

– А придётся! – отец, как мог, повысил голос. – Почему, ты думаешь, я в прошлый раз велел тебе спиной к братьям не поворачиваться?

– Ничего я не думаю, – процедил Финист, теряя терпение окончательно. – Ты уже не в своём уме, вот что я думаю!

Князь Власт забулькал – рассмеялся, видимо.

– Ну, про Яра понятно всё, – заговорил отец, отдышавшись. – Этот вообразил, что ты навсегда не у дел, а он станет правителем Славии. Он дурной настолько, что от большого разочарования может сопернику не только пожелать смерти, но и удар нанести.

– Однако ты его не мордовал так, как младшего.

– А Яра и не надо мордовать. Он с первого раза плеть понимает. Поэтому, если хочешь, чтобы младший родич верой и правдой служил тебе и Славии, покажи ему свою власть сразу. Пусть боится, как меня боялся. А пустишь на самотёк – не говори потом, что я тебя не предупреждал…

Прибор в изголовье запищал чаще.

Князь надолго замолчал, лежал, медленно моргая и изредка закатывая глаза. Но разговор явно не было закончен, и Финист ждал.

Ничего нового отец про Яра не рассказал. Сам Финист из прошлой жизни помнил лишь вёрткого мальчишку, который в одно мгновение превращался из смешливого баловника в пугливого зверька, стоило отцу гневно сдвинуть брови. Почему бы в самом деле послушному исполнительному трусу не иметь в душе далеко идущих намерений, почему бы ему не грезить о власти, путь к которой преграждает один лишь старший брат… Всё сказанное и Светом, и отцом складывалось в правдоподобную картину. Финист и сам при встрече почувствовал, что они с Яром друг другу неприятны. Но Финист привык реагировать на события, если таковые произойдут, а не на чужое мнение. Да и собственное первое впечатление тоже, в сущности, многого не стоит.

– Ну и наконец, Май… – снова заговорил отец, хотя уже и еле слышно. – Да, он ещё сопляк. Но уже видно, что выросло… Дави его, Финист. Если живым найдёшь, глаз не спускай. Пусть даже дышит с твоего позволения…

– Да чем же тебе малолетний сын так досадил?

Глаза умирающего опять закатились, но через секунду отец уставился на Финиста и отрезал:

– Не сын он мне.

Наверное, Финист, что называется, не уследил за лицом. Отец снова булькнул загробным смешком и презрительно фыркнул: