– Ты задаешь такие сложные вопросы. Какую помощь должны получить жители нижнего города? Как ты себе ее представляешь?
– Ну-у, я не знаю. Например, направить туда зодчих, строителей, большие отряды стражников. Отстроить там дома, навести порядок на улицах. Дать людям надежду на хорошую жизнь.
– Хорошо, представь. Все дома отстроены, а на улицах порядок. Что с этими домами и улицами делать? Отдать народу? Отдать бесплатно?
– Н-ну, да, очевидно же. Почему бы и нет. Это ведь так просто. Помогать.
– Нет, помогать это не просто, – хмуро покачал я головой, – представь, что все жители трущоб, да и вообще все жители нижнего города получили по дому, а улицы вокруг стали спокойны. К чему это приведет?
Не дождавшись ответа, я продолжил:
– К тому, что новости об этой сладкой жизни быстро разлетятся как по приграничным селам, так и по всей империи и в столицу хлынет огромный поток переселенцев к которому она просто не сможет подготовиться. Как итог, все закончится повышением преступности и образованием новых, куда больших трущоб и нижнего города вокруг новой, еще больше разросшейся столицы. Увеличение территории повлечет за собой необходимость в увеличении стражников, агентов столичной тайной канцелярии и прочим службам. Где, скажи на милость, их квартировать? Верно, в бывших трущобах. А это приведет к чему, к тому, что людей, тех бесполезных людей, что раньше населяли трущобы, не работали и не приносили городу доход, придется оттуда выгнать в новые трущобы. Это в свою очередь приведет к росту недовольных и..
– Достаточно, мастер, я поняла. Но ведь можно же что-то сделать?
– Наверное можно, – пожал я плечами, – но я не знаю как, я ведь не политик. Да и управленец из меня так себе. Одно могу сказать точно, если император будет раздаривать землю направо и налево, абсолютно при этом не заботясь о последствиях, то очень скоро Ланкар, а затем и Ратру поглотит междоусобица невиданных доселе масштабов.
– Я поняла, – повторила Айла и замолчала, впрочем весьма ненадолго, – Учитель Теодор, это что, рынок?
Мы как раз проезжали мимо одного из самых шумных и оживленных мест верхнего города – Гильдейского базара. Как можно догадаться из названия, это место представляло собой большую площадь, заполненную всевозможными лавками с товарами. Получить право торговать в этом месте было очень непросто, причем мало того, что за верительную грамоту нужно было выложить круглую сумму денег, так еще и подтвердить качество во множестве инстанций. Конечно, в итоге все сводилось к большому количеству взяток и подкупов, которые по итогу закладывались в цену товара. Несмотря на это, плохих товаров, на этом базаре не встречалось. Гильдейские наблюдатели, выдающие верительную грамоту, регулярно проверяли качество выставляемого на прилавок. Это место пользовалось большой популярностью у местной аристократии, которые любили дорого и красиво одеваться, вкусно есть и пить только эксклюзивные сорта вин.
– Да, это рынок. Один из самых крупных в верхнем. Ты никогда не видела рынок? Ваш дом находился неподалеку от одного из базаров в нижнем.
– Мы из него почти не выходили, –расстроенно ответила девушка, – но до нашего вынужденного заточения, я часто бывала в подобном месте. Мастер, это совсем не похоже на рынок. Все так чисто, опрятно. Не зазывают к лоткам, не снуют мальчишки. Это.. и рынком то назвать сложно.
– Хм, ну да. Ты права. Зато есть товары, которых нет в нижнем городе, например тянучка или содовая. Пробовала когда-нибудь?
Дождавшись, пока девушка закончит отрицательно мотать головой я продолжил:
– На обратном пути, если мне будет получше, обязательно заедем. Надо как следует подкрепиться.
– Вы уверены, что это место вам поможет?
Этот вопрос навеял на меня очень мрачные мысли.
– Не знаю, увидим, – буркнул я и отвернулся к окну.
Дальше, разговор совсем не клеился вплоть до самой точки нашего назначения. Когда карета остановилась, еще некоторое время я не мог собраться и выйти на улицу. Не знаю, что мне мешало, но я никак не мог собраться с силами. Лишь спустя пять минут я нашел в себе силы и тяжело опираясь на трость толкнул ручку двери, помогая себе всем телом.
Оказавшись снаружи, я огляделся. Ощущения были такими, словно я оказался тут впервые. Я стоял перед большими кованными воротами здания прямиком на брусчатке. Даже на первый взгляд, здание церкви внушало. Фасад ее, был украшен мультифасетными окошками, изящной лепниной и каменными статуями, изображавшими тварей, с которыми церковь боролась. Здесь можно было различить и мощную скульптуру Гнева, с выпирающими и бугрящимися мышцами. Хитрую жажду, от короны которой во все стороны расходились нити контроля. Мрачный страх, управляющий реальностью при помощи взгляда и даже гордыню, за которой тянулись каменные ленты – не иначе так изобразили ее телепортацию. Башни церкви, здесь, вблизи, казались огромными, размерами с горы, что нависали далеко позади здания. Вершину каждой из башен венчал шпиль, настолько длинный и острый, что создавалось ощущение, будто они способны дотянуться до небес. Забор же, ограждающий церковь, был целиком сделан из смеси камня и металла с вкраплениями норзалита. По пояс каменная ограда выше переходила в кованную металлическую решетку, увенчанную острием. Эта трехметровая ограда, казалось, была сделана для того, чтобы защищать церковь от демонических порождений.
– Воооооу! – Справа от меня послышался долгий и протяжный возглас, обозначающий ничто иное как восторг.
– Нравится? – Переборов боль, я повернулся к Айле.
– Ага, еще как, – ответила та, продолжая восторженно взирать на это сооружение.
– Там, откуда я родом, подобный тип строений принято называть – готическими, – сообщил я, тяжело опираясь на трость.
– Готическими? А что это значит? – Заинтересованно спросила Айла и тут же спохватилась, – мастер Теодор, вам тяжело, давайте для начала зайдем внутрь и найдем себе место на скамьях.
Я нахмурился, но ничего не ответил. Как бы я не хотел скрыть свою слабость, мне действительно тяжело. Настолько, что лишь благодаря своей выдержке и силе воли я до сих пор не свалился прямо на эти булыжники под ногами.
Осторожно, не торопясь – мы двинулись вперед. Пятнадцать метров, что разделяли нас и двери в церковь мы преодолевали так долго, что время для меня растянулось в бесконечность.
На входе, сразу за первыми дверями, в небольшом предбаннике со стилизованным кубком, располагающимся прямо над двустворчатыми дверьми в основное помещение нас встретил привратник, служитель Фороса. Человек, одетый в темный балахон с глубоким капюшоном. Недостаточно глубоким для того, чтобы в нем нельзя было рассмотреть лица, но все же достаточным для того, чтобы для этого приходилось в него заглядывать.
– Слава Форосу, да приблизится его возрождение, – проговорил служитель, осеняя нас его знамением.
– Возрождение грядет, – дежурно ответил я на эти слова, принимая из рук служителя кубок с отваром и делая небольшой глоток.
Приятный на вкус, слегка пряный, отдающей корицей отвар. После всей горечи отваров, что я выпил в последние дни – этот, показался мне нектаром. С трудом удержавшись, чтобы не выпить кубок до дна, я вернул его служителю.
После того, как Айла и Керг, также сделали по глотку, привратник довольно качнул головой, отчего капюшон лишь колыхнулся, а затем повел рукой. Двухстворчатые массивные двери, распахнулись словно сами собой, пропуская нас во внутреннее помещение и позволяя оценить убранство.
Внутри церковь Фороса впечатляла еще больше. Богатое убранство, лепнина, много золота. В центре большого круглого зала стоит каменная, трехметровая скульптура Фороса. Его руки разведены в стороны и слегка воздеты кверху. Сама скульптура “одета”, наподобие своих служителей, в балахон, каменные складки которого словно стелются над постаментом. Лица статуи не видно, каменный провал капюшона затянут непроглядной клубящейся дымкой.
Перед статуей располагалось аналое с книгой – священным писанием Фороса, содержащим в себе его заветы верующим и собственное жизнеописание. Признаюсь честно, никогда не вдавался в подробности того, что конкретно там написано. Знаю только, что жизнь его, хоть и была непростой, но полной благих деяний. А основной целью всегда была борьба с демонами, которая в конечном итоге и привела его к восхождению, от которого ведется местное летоисчисление.
