Красавчик, что сказать. Первым моим порывом после увиденного было отшатнуться. Лишь осознав прошедшие изменения я смог пересилить себя и без отвращения взглянуть в отражение суровой реальности, отражающейся сейчас в амальгаме.

Несмотря на тяжесть своего физического состояния, самым страшным в отсутствии энергии оказалась не боль и спазмы. А пришедшее следом чувство полного раздрая в эмоциях и мыслительной деятельности. Перепады настроения, продолжительное депрессивное состояние, навязчивые идеи и мания преследования. Все это я мог испытать на своей собственной шкуре всего за несколько часов. Если добавить к этому абсолютную неспособность мыслить связно, мое бытие становилось просто невыносимым.

Наверное, если бы не спасенные мной девушки, то я бы просто-напросто сошел с ума. Айла и Кили, так их звали, очень переживали о моем состоянии. Айла, старшая сестра, взяла на себя обязанность приносить мне еду, следить за тем, вовремя ли я принимаю отвары и пилюли, а в моменты, когда боль отступала и я мог говорить, неумело пыталась скоротать мое время беседами и историями из своей жизни. Правда разнообразностью они не блистали, как и не добавляли жизнерадостности. Жизнь в нижнем городе, а затем и трехлетнее заточение наложили свой отпечаток. Кили же просто молча находилась рядом. Даже когда Айла уходила, принести мне воды или сменить компресс, Кили оставалась. Она облюбовала себе место в углу моей комнаты, рядом с окном, откуда открывался вид на дорожку с поместьем, воротам и улицу. Забравшись с ногами на мягкое кресло, она то смотрела за тем, что происходит на улице, или же с тревогой, обхватив ноги руками и положив подбородок на колени, смотрела на меня.

Пару раз, в минуты, когда я мог себе это позволить, я пробовал с ней заговорить. Но разговор, очевидно, не клеился. Она лишь пугалась и поглубже вжималась в облюбованное ей кресло, словно стараясь сделаться как можно менее заметной. Тем не менее, даже так, я ощущал ее молчаливую поддержку, ее желание моего скорейшего выздоровления.

Конечно, Сариф с Кергом помогали мне изо всех сил. Но эта помощь воспринималась мной как должное, или как ничего не стоящая, не знаю. Знаю только, что соломинкой, тем стержнем, что заставлял меня час от часу бороться с напастью – были спасенные девушки и их помощь. Кажется невольно, я дал себе обещание выдержать, вернуть себе былую силу, с прилагающимся к ней здоровьем и во что бы то ни стало помочь им. Проследить за их судьбой. Убедиться, что она сложится гладко.

Все переменилось на шестую ночь моей неустанной борьбы. Вечером, выпив, как и положено отвар с обезболивающим и закинув сверху горсть укрепляющих и тонизирующих пилюль, я на удивление быстро и крепко заснул. Я спал всего ничего, от силы несколько часов, но видел на удивление четкий сон. В нем меня не мучила боль, а сознание было кристально чистым. Наверное, поэтому проснувшись я уцепился за него как утопающий изо всех сил цепляется за соломинку. В этом сне я снова падал и смотрел на удаляющийся пролом и стоящего в нем Гинеала. Я четко слышал его последние слова, брошенные мне вдогонку:

– Не забудь заглянуть к Форосу, помолиться за мою доброту.

Остаток ночи я провел, бездумно пялясь в потолок и изо всех сил надеясь на то, что в этих словах находился хоть какой-то скрытый смысл. Несколько раз я отговаривал себя, ругал последними словами за то, что что возможно пытаюсь отыскать двойное дно там, где его нет и быть не может. В самом деле, это ведь обычные, ничего не значащие слова, произнесенные с ехидством и злобой. Но что-то внутри меня самозабвенно хотело в них верить. И противиться этому я был не в силах.

С какой радостью, чуть ли не со слезами я наблюдал за полоской едва забрезжившего рассвета за окном. С каким предвкушением ждал, пока снизу послышится шум сборов. Слушал, как Айла вместе с Сарифом поднимаются вместе с подносом с едой и утренними лекарствами. Словами описать трудно.

Какого же было удивление Сарифа, когда вместо обычно брошенных слов с просьбой оставить меня наедине я попросил помочь собраться и отправиться к Форосу.

– Что? Мастер, вы уверены? – Брови Сарифа взлетели вверх. Кили же стояла рядом с нагруженным подносом и растерянно хлопала глазами.

– Да. Мне это нужно, – мой голос было совсем не узнать. Он хрипел и был сильно искажен.

– Я попрошу Керга раздобыть экипаж. Он отвезет вас, – Сариф нахмурился, – но смею заметить, вы недостаточно здоровы для такого, мм.. променада.

– Проклятье, Сариф. Неужели так сложно просто согласиться и не тянуть из меня силы бессмысленным разговор. Я ведь все решил.

– Господин, позвольте хотя-бы сообщить магистру Литису...

– Сообщить о чем, – от раздражения я попытался повысить голос, но в результате раздался лишь сдавленный хрип, – магистр не моя наседка, никогда ей не был и не будет. Не зачем отвлекать его. К тому же, если он также окажется против этой идеи, его воле я противиться не смогу.

– На это я и рассчитываю, – с мягкой улыбкой проговорил Сариф, – я правда считаю лишним для вас сейчас перенапрягаться.

– Правда считаешь? И ради этого пойдешь против моего слова?

– Нет, не пойду.

– Тогда не спорь. Распорядись, о чем я попросил.

– Сделаю, – сказал Сариф, при этом поджав губы. После чего развернулся и начал уходить.

Когда он уже был на выходе из комнаты я окликнул его:

– Сариф..

– Да, – он обернулся.

– Не хмурься. И… – я замялся, – раздобудь мне трость. Без нее мне будет слегка трудновато, – сказал я с вымученной улыбкой.

– Как прикажете, – дворецкий поклонился.

Едва он вышел из комнаты, как рядом со мной раздался голос Айлы, все также стоящей с подносом в руках:

– Мастер, можно мне тоже поехать?

Я с удивлением воззрился на нее:

– Ээ, зачем тебе это? Это же просто церковь. Ты что, верующая?

– Нет мастер, я.. я просто никогда не была в церкви, – выпалила она и зачастила, – я не доставлю хлопот, честно-честно. Просто буду рядом. Одним глазком на все взгляну. Мастер Теодор, ну пожалуйста-а!

– Да я, в общем то, не против, – растерянно пожал плечами я, – иди собирайся.

– Спасибо! – Пискнула она и потянулась было обнять меня, но я выставил руку.

– Но-но, девочка, – c легкой улыбкой проговорил я выставив вперед руку, – я без малого три недели не был в ванной. Чувствую себя просто отвратительно. Давай без этого.

– Хорошо, как скажете, мастер Теодор. Ну что. Я тогда.. пойду собираться, – затараторила она, но в конце засмущалась и закончила, – только вот, у меня совсем нет верхней одежды. Те вещи, что были при нас вы велели сжечь.

Ах да. Я и забыл. Ну, вещами те обноски было назвать очень сложно, вдобавок к этому они еще и воняли. Я бы даже сказал – смердели.

– Да, попроси Сарифа подобрать тебе что-то. Скажи, что я приказал.

– Хорошо, мастер! – Радостно улыбнулась девушка и ринулась на первый этаж, но в дверях обернулась:

– И вы совсем не пахнете! Честно-честно, ну, разве что самую малость. – для наглядности она соединила большой и указательный пальцы продемонстрировав эту самую малость как расстояние между ногтями.

– Иди уже! – буркнул я, собираясь с силами для того, чтобы встать и принять душ. В таком виде появляться на людях я был категорически не готов.

***

Я сидел на заднем кресле дилижанса и наблюдал за тем, с каким восторгом и непосредственностью Кили смотрит в окно на проплывающие за окном дома и улицы. Оно в целом и понятно, она раньше никогда не была в верхнем городе. Тем более, не была в его центре, который своей красотой захватывал и будоражил дух. Это множество каменных строений с готической архитектурой в первый раз поразят кого угодно.

– Нравится? – С улыбкой спросил я, чтобы скрасить время в пути за непринужденным разговором.

– Да, мастер. Очень. Это так потрясающе. Только вот.. – она как то стушевалась и потупила глаза в пол, – почему в нижнем городе нет такого? Он же совсем рядом. Неужели нашему императору так сложно помочь им?