Когда создавал клуб, я имел в виду именно это.

Мой отец был безжалостным лидером, но он не все спланировал.

Он шел вперед через жестокость, кровопролитие и страх, которые остановили бы даже самого свирепого из мужчин, но я был другой, был умнее. Поэтому останусь королем, из-за моей репутации. Люди знали, как глубоко укоренившийся инстинкт, что в этом городе они были добычей, а я был хищником. И не боялся, что эти люди пересекутся со мной, и даже если бы они это сделали, у меня было достаточно компромата, чтобы гарантировать, что те останутся в стороне. Фотографии. Сделки. Видео. Всем этим можно было поделиться со всем городом, фактически со всем миром за считанные секунды. Это то знание, которое держит их в моем кармане, а меня на вершине.

Шантаж.

Каждый мужчина в этом городе пользовался властью, и если бы вы пригрозили отобрать ее, вы могли бы гарантировать, что они будут стоять на коленях и просить милостыню. Каждый проклятый раз.

Жизнь становится намного проще, когда копы не дышат тебе в затылок, а мэр соглашается с каждым твоим действием без единого вопроса.

А если это не сработает, есть и другие способы заставить людей молчать и стоять в очереди. Что-то более кровавое. Не было ничего, чего бы я ни сделал, кровь для меня была таким же обычным явлением, как открытие крана с холодной водой. Немного грязнее, но гораздо веселее.

Двери лифта разъезжаются, хотя часы уже пробили одиннадцать, музыка и атмосфера клуба изменились. В плейлисте теперь больше современной музыки, хип-хопа, гранжа, а тела на танцполе продолжают крутиться. Нет необходимости брать напиток, один ждет меня, когда выхожу из лифта, и я поднимаю его с подноса, продолжая свой путь вперед, пока не оказываюсь у стеклянных перил и смотрю вниз на этаж ниже.

Рай подходит ко мне:

— Все готово, босс?

Он начал называть меня боссом примерно через месяц после смерти моей матери и был моим самым близким и давним другом, и к такому обращению нужно было привыкнуть. В закрытых помещениях мы все еще были такими, но здесь, при всех, он был не более чем верным псом. Рай это знал, я это знал.

Я опускаю подбородок в знак признательности и отпиваю виски из бокала. Позади меня несколько парней принимают любовь, которую дарят им пара официанток, и я позволяю это. Пока она не покажется, они могут делать все, что захотят.

Ведь они это заслужили.

Уже немного за полночь, когда подходит охранник.

— Она здесь, мистер Сильвер, — шепчет он мне на ухо, чтобы только я мог услышать.

Я киваю и продолжаю смотреть.

Ее присутствие ощутимо. Богиня среди обыденности. Непослушные медные волосы и плавные изгибы привлекают внимание, но взгляд ее глаз заставляет людей отходить в сторону, чтобы не вставать у нее на пути. Ее подруга следует за бурей, которой является Рен Валентайн.

— Черт, — усмехается Райкер.

Рискну бросить взгляд в его сторону, на секунду оторвав от нее взгляд.

— Что?

— Я имею в виду, Рен — да, — он прижимает пальцы к губам и посылает воздушный поцелуй, — но ее подруга, я бы упал на колени и пообещал ей целый мир, если бы мог.

— Тебе всегда нравились блондинки, — ворчу я, снова обращая внимание на упомянутую девушку.

Она добирается до бара и наклоняется вперед, без сомнения показывая глубокий вырез своего платья, чтобы привлечь внимание. Девушка прекрасна и точно знает, как этим пользоваться. Мне нравятся женщины, которые не боятся использовать свои сильные стороны в своих интересах, но я не настолько глуп, чтобы поверить, что только свое тело она может использовать, чтобы победить врага. Ее сообразительность впечатляющая. И будь я любым другим мужчиной, мог бы даже поздравить ее с ее достижениями. Но я не какой-то другой мужчина, и эта девушка, перегнувшаяся через стойку, чтобы получить желаемое, была именно там, где мне было нужно, потому что я так решил.

Это вопрос лишь нескольких мгновений, прежде чем ее заметят и приготовят напитки. Она отдает какой-то коктейль своей подруге, в ее руке простой напиток, напиток с колой, я полагаю, судя по темному цвету.

С ухмылкой они пробираются сквозь толпу к танцполу.

Мне нужна информация от девушки, и все же мой разум не может не зацепиться за то, как она двигается в такт музыке, как гипнотически качаются ее бедра и изгибается ее тело. Она поднимает руки вверх, пряча ладони под водопадом волос, чувственно покачиваясь в такт. Я бы назвал это магией, если бы не знал ничего лучшего. Она — чертова сирена.

— Блядь, — слышу голос парня позади меня, — я бы, блядь, уничтожил….

Я следую за его взглядом, и понимаю, что он говорит о Рен.

Она чертовски великолепна.

Девушка будет выглядеть еще лучше, когда будет привязана к моей кровати, раздвинув ноги и дико извиваясь, отданная на милость мне, гребанному королю.

Я поворачиваю к нему голову, прищуриваю глаза и сжимаю челюсть:

— Что ты только что сказал?

Его глаза встречаются с моими, и он визуально съеживается:

— Ничего, — заикается он, — ничего, босс?

— Держи свои гребанные глаза при себе, — говорю ему, когда снова поворачиваюсь к Рен.

К ней и ее подруге подошла парочка парней, один проскользнул сзади, его бедра двинулись вперед, чтобы притереться к ее заднице.

Ее брови опускаются, и она поворачивается к нему, сжимая кулаки. Я не слышу, что она говорит, но он отступает, поднимая руки в знак капитуляции.

Рен возобновляет танец, но вскоре другой парень пытается заявить права на то, что принадлежит мне по праву.

Мои ноздри раздуваются.

— Следи за мной, — говорю Райкеру.

Он кивает, зная весь мой план, когда я делаю первый шаг на танцпол. Чувствую, как его взгляд следует за мной, пока не нахожу свою цель среди танцующих тел.

Рен пахнет так же хорошо, как и выглядит: сладко и в то же время смертоносно. Все это атакует мои чувства, когда я подхожу к ней вплотную.

Она поворачивается ко мне, ее маленькие кулачки сжаты очень сильно, ее брови низко опущены, а в глазах сияет насилие.

— Ты, — обвиняет она.

— Я, — отвечаю я, зная, что она уже заметила меня в баре.

Рен прищуривает глаза, но ее руки рассеянно сжимают мои бицепсы, ее ногти впиваются ровно настолько, чтобы позволить укусить мою кожу:

— Как ты нашел меня?

Я смеюсь, хотя в этом нет ничего смешного, наклоняюсь и шепчу ей на ухо:

— Это место принадлежит мне. Кажется, это ты нашла меня.

Из ее дыхания вырывается вздох, который дразнит мои волосы и касается ушной раковины.

— Кто ты?

— Ты хочешь знать? — спрашиваю я.

Девушка проводит руками от моих бицепсов к лацканам пиджака. Кажется, она воюет сама с собой, желая узнать больше, но говоря себе, что не должна. Хорошо, значит замысел может быть воплощен в реальность. Рен прищуривает глаза еще больше, когда я обвиваю руками ее талию, прижимая к моему телу. Видеть и чувствовать — две очень разные вещи. Вы можете представить, как что-то может ощущаться, но пока это не окажется в ваших руках, это будет только притворство. Ощущение того, как изгибается ее тело, — это гораздо больше, чем я мог себе представить. Возбуждение, первобытная потребность просто взять ее, иметь ее, владеть ею почти заставляет меня желать перебросить ее через плечо и запереть по совершенно другим причинам.

— Да, я хочу знать.

— Можешь звать меня Александр. Или Лекс.

— Фамилия?

— Сильвер.

Я жду, а потом жду еще немного, пока к ней придет осознание, но оно так и не приходит.

— Я Рен, — продолжает она, кладя руки на мои плечи, — Рен Лоусон.

— Хочешь узнать меня немного больше, Рен Лоусон?

Ухмылка растягивает ее пухлые губы. Губы, которые окрашены в темно-бордовый цвет:

— Я так не думаю.

Мои брови взлетают вверх. Был ли когда-нибудь день, когда мне было отказано?

— Нет?

— Нет.

Скольжу пальцами вниз по изгибу ее талии, пока не нахожу ее бедро, где пальцами сжимаю ее, впиваясь в ее плоть. В ее глазах мелькает что-то темное, соблазнительное, грязное, но она быстро это скрывает.