Боль пульсирует в моем теле в том же темпе, что и бешеное сердцебиение. Я знаю, что у меня сильное кровотечение, как и у нее. Из-под ее тела расцветает красная лужа, и красные нити, словно багровые змеи, тянут ленты по ее бледной коже, по ее ногам, рукам и плечам.

— Рен, — мой голос хрипловат, — Рен.

Со всей силой, которая у меня есть, я дотягиваюсь до нее, осторожно поворачивая ее тело, пока она не ложится на спину. Ее грудь поднимается и опускается, и с пеплом, прилипшим к ее темным ресницам, она моргает, глядя на меня.

Она выглядит совершенно разбитой. Побитой.

Синяки покрывают ее бледную кожу, смешиваясь с багровым цветом, который течет по ее телу реками.

— Ты в порядке, детка.

— Л-лекс, — заикается она, хрипло вдыхая.

Нет, нет.

— Ты не можешь уйти, помни, — рычу я, — Ты принадлежишь мне, Маленькая птичка. Только я могу позволить тебе уйти.

Ее губы растягиваются в легкой болезненной улыбке: — Я люблю тебя.

Эти три слова меня убивают.

Совсем не заслуживаю любви, особенно с ее стороны.

Я намеревался убить ее и только что сделал это.

— Нет, — поднимаюсь на колени, мое тело болит. — Нет, не говори так, будто ты прощаешься.

— Все нормально.

— Нет! — наклоняюсь, убираю с ее лица растрепанные волосы. — Не уходи!

— Поцелуй меня.

— Маленькая птичка, — прошу я.

Я никогда в жизни ни о чем не просил.

— Пожалуйста.

В мире вокруг меня царит хаос, я наклоняюсь и целую ее, ощущая на языке металлический привкус крови.

Когда я отстраняюсь от внезапного удара по голове, отлетаю от Рен. Мой череп взрывается от такой острой боли, что у меня чернеет в глазах.

Рен лежит на спине и смотрит на меня, а из уголка ее глаза скатывается единственная слеза, прокладывая чистую дорожку сквозь пыль, грязь и кровь, прилипшую к ее коже.

Пытаюсь встать, но туман в голове делает мои конечности слишком тяжелыми и слишком слабыми, чтобы двигаться.

Кто, черт возьми, ударил меня!?

Две ноги поднимаются рядом с телом Рен, и мутными глазами я следую за ними и обнаруживаю Маркуса Валентайна, стоящего над телом своей дочери.

— Кто, черт возьми, это сделал!? — Он орет. — Что толку от нее, если она умрет!?

Я слышу, как люди суетятся вокруг, но не вижу ничего кроме него и нее, где-то рядом дико потрескивает огонь, от жара пламени у меня слишком сильно нагревается кожа.

— Отойди от нее! — Рычу я, наконец-то в состоянии опереться на локти, хотя они шаткие и слабые. Пытаюсь встать, но все время падаю.

Быстрый удар ботинком по лицу заставляет меня рухнуть обратно.

Добраться до Рен. Я повторяю эти слова снова и снова, пытаясь встать.

Не спускаю с них глаз, наблюдая, как я борюсь, как Валентайн наклоняется и грубо вытаскивает Рен из-под обломков, грубо хватая ее. В конце концов, она обмякает на его плече, кровь капает с ее кожи и смешивается с грязью, которая хрустит под его ногами.

— Сожгите все это дотла, — смотрит мне в глаза Валентайн. — Пусть все сгорит.

Его ухмылка просто угрожающая.

В его глазах нет ничего, нет души, только тьма и смерть.

Он действительно продал свою душу дьяволу.

— Пришло время нам с дочерью снова познакомиться.

И с этими прощальными словами он поворачивается и уходит, забирая с собой Рен, и я беспомощен, чтобы остановить его.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…