— Граф! — Я улыбаюсь ему.

Он смотрит на меня через плечо и вздыхает. Синяки на его лице значительно уменьшились с тех пор, как я ударила его, но он явно не оправился от этого.

— Мы все еще злимся из-за всей этой истории с носом?

— Ты сломала мне его, — ворчит он.

Я пожимаю плечами:

— Думаю, мы квиты.

— С чего это? — восклицает он.

— Ты похитил меня.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывает его, стуча зубами.

— Где Лекс? — спрашиваю я, принимая от него кофе.

— Занят, он оставил меня присматривать за тобой.

— Мне не нужна няня.

Графф усмехается:

— Проблемы преследуют тебя, Рен. Конечно, тебе нужна няня.

Хмурю брови, понятия не имею, как все это дерьмо обратилось против меня. Я бы даже не стала частью этого беспорядка, если бы не этот засранец передо мной и тот, кто сейчас слоняется и занимается бог знает чем.

Я стараюсь не думать об этом слишком много.

Для них все это была лишь игра, которая вышла из-под контроля. Я никогда не хотела в ней участвовать, но мы не всегда получаем то, что хотим.

У меня болезненно сводит живот. Я всегда страдала от сильных менструальных спазмов в первый день цикла или близко к нему, но, похоже, этот день действительно сбивает меня с толку.

Графф хмурится и подходит ко мне:

— Что случилось?

— Ой, посмотрите на большого и страшного мужчину, проявляющего беспокойство, — стискиваю зубы я.

— Серьезно, Рен, что происходит?

Машу рукой:

— Не волнуйся. Просто мать-природа берет свое.

Графф заметно вздрагивает и делает шаг назад, вызывая у меня смех. Ему нужно иметь дело со мной. Придется.

— Могу я, э-э, могу ли я что-нибудь сделать?

Я разворачиваюсь на табурете, отвернувшись от него, и мои глаза натыкаются на зал, где я застрелила человека. Желчь подступает к горлу, и буквально заставляю себя развернуться.

Я убила человека. Мои кошмары каждый день напоминают мне об этом факте: ее лицо преследует мои сны, звук удара ее тела об пол повторяется в моих ушах.

— Рен? — Графф настаивает.

— Да, вообще-то, мне нужно сходить в магазин.

— Это будет «нет».

Я прищуриваюсь, глядя на него, отвлекаясь от образов, пытающихся привлечь мое внимание.

— Что значит нет?

— Ты не можешь выйти отсюда.

Мои зубы стиснуты так сильно, что кажется, будто эмаль треснет:

— Мне нужно в магазин. Я хочу получить кое-какие вещи. Не могу оставаться в этом доме вечно, Графф.

— Перестань называть меня Граффом, — фыркает он.

— Хорошо, Райкер, мне нужно сходить в магазин. Отвези меня.

Он смеется:

— Никаких шансов.

— Райкер! — закипаю я. — Ничего не случится. Просто отвези меня в магазин, я даже позволю тебе сопроводить меня, а потом сразу же отвезешь меня обратно.

Он качает головой еще до того, как я закончил предложение:

— Чтобы ты смогла убежать?

— Я не собираюсь бежать, — это была правда. Не потому, что не смогла бы, если мы были на публике, несомненно, были бы все возможности сделать это, но мне кажется, что необходимость или желание бежать исчезли. Опять же, это ужасно, но я учусь принимать вещи такими, какие они есть. Эти чувства к Лексу останавливают все побуждения, испаряют потребность уйти и заменяют ее желанием приблизиться, несмотря на кровь, обагряющую его руки.

Он снова усмехается, и этот звук действует мне на нервы:

— Клянусь Богом. — Не заканчиваю угрозу.

— Что тебе нужно? Я схожу сам, но оставлю здесь одного из парней присматривать за тобой.

Я поднимаю бровь, мои губы скривились в удовлетворенной улыбке. Я видела здесь только мужчин, и хотя есть несколько человек, которые купили бы то дерьмо, которое мне нужно, эти парни не такие. Их хрупкая мужественность не выдержала бы такого удара.

— Ну, мне нужны гигиенические средства Графф, типа тампоны, прокладки. Может быть, несколько грелок и много мороженого. Ох, и шоколад. Может, немного попкорна?

На его лице маска ужаса.

— Если подумать, я лучше пошлю Эйнсли.

Он достает телефон и набирает номер, но после пятой попытки раздраженно фыркает, стучит по телефону и снова подносит его к уху, но опять же, тот, кому он набирает номер, не берет трубку, потому что он бросает телефон на стойку и смотрит на меня со злостью, как будто это я уклоняюсь от его звонков.

— Так мы идём?

— Нет, тебе придется подождать.

Я драматично вздыхаю, и мне действительно не следует, правда не следует, но я не против небольшой манипуляции.

— Ну, тогда ладно, если ты рад, что я весь день страдаю от боли и истекаю кровью, — пожимаю плечами, как будто это не имеет большого значения. — Конечно, ничего из этого дерьма не произойдет, по крайней мере сегодня хватит, но подумай как тебе придется объяснить это Лексу.

— Ебать. — Он рычит. — Ебать.

— Итак, твой выбор, Графф.

— Забери свое дерьмо, у тебя есть десять минут, чтобы забрать его, а потом мы уйдем отсюда.

РЕН

— Мне это не нравится, — говорит Графф в сотый раз с тех пор, как мы подъехали к небольшому супермаркету и припарковали гигантский внедорожник.

— Ты знаешь, мы могли бы взять менее приметную машину, понимаешь? — Я пожимаю плечами, как будто это настоящая проблема.

По правде говоря, я не особо продумывала этот план, мне просто нужно было выйти из дома, и нужен был магазин. Не думала, что буду нервничать, когда доберусь сюда. В конце концов, меня дважды пытались убить: сначала мой отец, который на самом деле мне не отец, а затем, казалось бы, безобидная домработница.

Но действительно, кто узнает, что я здесь?

Паранойе нет места в моей голове, поэтому я поднимаю подбородок и открываю дверь. Сегодня тепло, поэтому носить спортивные штаны и свитер было неудобно, но мне нужен был комфорт, а не удобство.

— Эй подожди! — Графф пытается выбраться из машины, а затем оказывается рядом со мной, обхватив меня рукой, не сильно и не агрессивно — в защитном жесте.

— Все в порядке, — говорю я ему, поглаживая его огромную руку, обхватывающую мой бицепс. — Давай просто возьмем то, что нам нужно, и поедем домой.

Он кряхтит, и мы идем через стоянку. Я искоса смотрю на него, он выглядит неуместно рядом со мной, одетый в свой безупречно сшитый на заказ костюм, итальянские туфли громко стучат по асфальту, а его шаги переступают больше асфальта, чем я смогу когда-либо. Мы выглядим во всех отношениях такой же испорченной парой, какой и являемся. Кондиционер в магазине ошеломляет меня, как ведро воды, освежая, учитывая жару на улице, и мы быстро направляемся к одному из рядов со свежими продуктами.

— Решил одновременно продукты прикупить? — спрашиваю я.

Графф тащит меня через проход, поворачиваясь в конце, пока мы не находим того, что ищем. Его нервозность бесит меня.

Я понимаю, что здесь не будет реального способа защитить себя, настолько открыто и публично, что Графф не сможет выхватить пистолет и застрелить кого-нибудь, если ему понадобится. Нет, эта херня делается за закрытыми дверями и без свидетелей.

Они могут управлять городом, но правила все же существует.

Я останавливаюсь в отделе и беру с полок нужное мне, складывая их в руки Граффу.

— Это плохая идея, Рен, — говорит мне Графф. Я готова поспорить, но когда поворачиваюсь к Райкеру, то замечаю, как он очень нервничает. Черт, теперь вина соперничает с тревогой внутри меня.

— Все в порядке, давай возьмем это и пойдем.

— Тебе больше ничего не нужно?

Я хватаю грелки и пачку обезболивающих, а затем качаю головой:

— Все будет в порядке, пойдем.

Он вздыхает с облегчением, и мы начинаем идти обратно по проходу. Мое внимание привлекает знакомое лицо в самом конце.

— Дерьмо, — шиплю я, хватая Райкера и таща его в другой проход, прячась.

— Что!? — Недовольно шипит он.

— Я знаю его, — указываю на знакомое лицо в конце прохода. Мой личный тренер и учитель самообороны. Когда-то я бы не засомневалась, доверяю ли я ему, но очевидно, что Валентайн оказал большое влияние на мою жизнь, если Лекс говорит правду. Мне еще нужно было всему научиться, но я знала достаточно.