И это были именно родители Алекса.

Я даже запомнил два разных почерка. Мелкий и отрывистый — он принадлежал Петру Бринеру. Округлый и ровный — его супруге Ангелине.

Когда я смотрел на эти пометки, странное возникало ощущение, будто через время смотришь, как эти люди думали над решением своих задач и пытались разгадать секрет исчезновения эфира.

Вместе с ними и думал профессор Басов.

В незашифрованной части исследований я нашёл догадки, связанные именно с некромантией. Он даже искал знания тех самых горных некромантов, которые жили в Хибинах в мои времена, но, судя по всему, мало что смог найти.

А ещё меня заинтересовала одна фраза, сделанная Ангелиной Бринер прямо на поле одного из листков:

«Источники эфира, все 500 штук, могли быть спрятаны для чьей-то подпитки, но чтобы их найти, нужно понять, как он их спрятал. Что за заклинание?».

А рядом, уже почерком Петра, было добавлено:

'18 мая 1850 года Коэд-Дин повышает последний ранг и получает силу, для которой понадобился весь мировой эфир.

Его вина неоспорима.

Но он не уничтожал источники.

Кто-то спрятал их и перенёс в карманы-червоточины. Неизвестный вырвал источники из бытия вместе с частью пространства в тот самый день, 18 мая 1850 года.

В каждой червоточине заключено по одному источнику. Значит, всего их должно быть 500.

Все источники разного объёма, поэтому внутри червоточин должна быть разная сила мутации.

ВОПРОС: возможно ли, что в одной из червоточин находится тот, кто ими управляет? И что будет, если открыть все червоточины и забрать все источники? Вернётся ли чистый эфир?'.

Я перечитал эти строки, наверное, раз двести.

Что навело их на эти мысли? Что-то из зашифрованной части исследований?

Пока всё это выглядело, как догадки, ничем не подтверждённые. Но то, что в червоточинах действительно есть источники, я убедился сам. По крайней мере, в одной из них я обнаружил именно это. И то, что время там действительно застыло на том самом дне, когда я повышал ранг — тоже было правдой.

Мои пальцы невольно погладили белую бусину на цепочке, что была спрятана за воротом моей рубашки.

Вторая половина исследований была зашифрована, и тут профессор Троекуров был прав: без самого Басова никак не разобраться. Пока и я не смог найти решения, хоть ежедневно пытался подобрать к шифру ключ.

На это уходило много времени.

Неплохо было бы поговорить с каким-нибудь учёным-некромантом, но корпус, где обучались некроманты, до сих пор был опечатан и закрыт. Да и в расписании эхоса уроков по Пути Эреба у меня пока не значилось.

В основном все занятия проходили у Лавра: то в лекционном зале, то на Зелёной арене.

После происшествия с профессором Басовым моя репутация пережила изменения. Не то, чтобы меня полюбили или наоборот стали сильнее ненавидеть, но всё же интереса я вызывал больше, чем обычно.

Некоторые что-то спрашивали насчёт Стиля Дуо-То, который стал моим основным стилем гладиатора; некоторые просто знакомились.

А те две рыженьких сестры-близняшки (сёстры Зубовы) так и вовсе решили взять меня в оборот — пригласили на вечеринку в честь получения сёстрами второго ранга Пути Динамис.

Видимо, это было большое событие, если ради этого собирали вечеринку. И это при том, что в Академии был траур по убитому профессору Басову.

Приглашение не было спонтанным. Обе сестры дождались меня с утра и сели за мой стол перед лекцией. Одна — слева, другая — справа, и обе заговорили мне в уши с двух сторон.

— Алексей, вы свободны в следующую субботу?

— А вы какие напитки предпочитаете?

— Вы придёте один или с парой?

— Мы будем вас ждать.

— Приходите, будет весело. Постараемся скромнее, раз в Академии траур, но всё же мероприятие состоится.

С двух сторон на стол легли два пригласительных вип-билета в банкетный зал Академии.

— Если у вас не будет пары, то позовите с собой друга, — прозвучало напоследок.

В итоге я обещал подумать, чтобы сразу не отказывать дочерям ближайшего друга ректора. Кажется, от них тоже пахло «Обнажённой Герцогиней» (судя по всему, бизнес у Виринеи шёл неплохо).

Кстати, насчёт Виринеи.

Я не видел её всю неделю. Отделение Некромантии было закрыто, и девушка там не появлялась, а сам я пока к ней не совался, хотя уже зудело узнать о предварительных результатах насчёт Лича.

И вот однажды вечером, когда я опять изучал бумаги из чёрной папки и сам делал некоторые пометки на полях, Эсфирь вдруг вскочила с кресла, где рисовала карандашами в альбоме.

— Алекс! Хочешь рисунок покажу?

Я аж вздрогнул от её звонкого голоса — настолько погрузился в исследование Басова.

— А?.. Ну… давай, — пробормотал я, не отрываясь от бумаг.

Она сунула мне под нос альбом.

На рисунке был изображен скелет, немного обросший мясом и даже одетый в мешковатое платье.

— Ну почему ты не рисуешь солнце и деревья, как все нормальные дети? — усмехнулся я, покосившись на Эсфирь.

— Почему же? Рисую, — серьёзно ответила она. — Но сейчас важнее эта нежить, которая идёт к тебе в гости.

И тут кто-то постучал в дверь.

Ах ты чёрт…

У меня даже холодок по спине пробежал.

Открывая дверь, я приготовился к нападению, но ничего не случилось.

По крайней мере, пока.

В коридоре стояла Виринея. На этот раз без топора, зато с саквояжем, а вместе с ней пришла и нежить в том самом мешковатом платье.

— Э-э… — Я даже не нашёлся, что сказать.

— Можно мы войдём? — спросила Виринея таким тоном, будто ежедневно приходит ко мне в гости в сопровождении нежити.

— Мы — это ты, твой саквояж и твоя нежить? — задал я дурацкий вопрос.

— Это не просто нежить, — ответила Виринея. — Это моя нянечка Аглая. Она завещала мне своё тело после смерти. Аглая так меня любила, что захотела помогать мне даже мёртвой. Ну так можно мы войдём?

Я посторонился, пропуская в комнату всю эту странную некромантскую компанию.

Увидев Виринею, Эсфирь внимательно оглядела её с ног до головы и уселась обратно в кресло с альбомом в руках.

На нежить она вообще не обратила внимания, будто так и должно быть. Ну нежить и нежить. Делов-то.

— Извини, что без предупреждения, — сказала Виринея, ставя саквояж на пол посреди комнаты. Затем посмотрела на Эсфирь. — Привет. Ты не боишься мертвецов?

Эсфирь пожала плечом.

— Нет, если они добрые.

Её больше интересовала сама Виринея, поэтому она задала ей вопрос, от которого мне захотелось провалиться от стыда:

— Ну и как тебе мой брат? Понравилось проводить с ним «послезавтра»? Наверняка, он очень старался.

Виринея выдержала её острый взгляд, хотя вряд ли поняла, о чем речь.

— Мне всё равно на твоего брата. Хоть сегодня, хоть послезавтра.

— Врёшь, — тут же сощурилась Эсфирь.

Пришлось вмешаться.

— Так, а теперь поясни, что это вообще? — обратился я к Виринее, указывая подбородком на нежить.

Девушка открыла саквояж и достала оттуда пробирку с кровью, что я ей дал.

— Предварительные данные говорят, что неизвестному Личу не меньше ста лет, — прямо сообщила она. — А ещё, что это, возможно, некромант двенадцатого ранга. У него мертвое тело, а ещё есть примесь другой магии, но я не пойму какой.

— Магии крови? — тут же спросил я, делая свои выводы.

Виринея посмотрела на нежить, которая встала у моего рабочего стола, ожидая приказа хозяйки.

— Вот я и хочу узнать, — ответила девушка, после чего обратилась уже к нежити: — Ляг на пол, Аглая, и приготовься.

— Да, Тёмная Госпожа, — ответила нежить замогильным шёпотом и расположилась прямо на полу.

Мне осталось только наблюдать за некромантскими выкрутасами Виринеи.

— И что дальше?

Она взяла меня за руку и потянула к креслу.

— Сядь туда. И пока не вставай. Я вызову кое-кого… — Она замялась. — Да, я говорила, что при тебе не буду этого делать, но мне кажется, она захочет говорить именно с тобой.