Высказавшись, я уже знал, как поступлю с принявшим вызов. Его удар я приму на плоскость клинка, а затем вскину меч в высокую позицию и серией горизонтальных ударов справа и слева, словно пропеллер, нарежу клинок противника на десять кусочков. Открыв рот, он уставится на обломок меча в своих руках, а зрители затаят дыхание. Я нанесу смертельный удар, но в киношном жесте остановлю клинок перед шеей врага и предложу ему сдаться. А он образумится. Или подло кинется на меня, а я его прикончу… А потом все остальные примут мои условия… А вдруг не примут?!

Мне пригрезилось, как рыцари встают в очередь длиной в тысячу человек. Извилистая колонна отборных воинов – хвост ее теряется за горизонтом. Я провожу дуэль за дуэлью, и вот уже солнце клонится к закату, тени рыцарей удлиняются на багровом фоне, и вся долина погружается во мрак. Я бьюсь при свете факелов, словно это не священная дуэль, а первобытный ритуал. Я забрызган кровью с головы до ног, а рыцари сменяют друг друга снова и снова, и вот уже рассветные лучи освещают долину. Рано или поздно я упаду, обессилев или поскользнувшись на росе. А если выстою и убью всех, то на кой мне такая победа?!

Все эти мысли пронеслись у меня в голове, когда я, тяжело дыша после длинной тирады, смотрел на собравшихся. Не важно, как сложится дуэль. Я был готов.

Раздался металлический лязг. На мгновение я подумал, что сейчас они нападут все разом, и тогда никакой меч меня не выручит. Но тут я увидел, что рыцари – и ординаторы и раскольники, все до одного – падают на одно колено и решительным жестом ставят перед собой оружие – кто шпагу, кто меч, кто кавалерийский карабин.

У меня пересохло в горле, а глаза заволокло пеленой. Я судорожно вздохнул и закусил губу, скользя взглядом по коленопреклоненным рыцарям. Это не игра. Можно сказать, что это и не реальность, но что может быть реальнее, чем мы сами? А я находился среди самых близких мне людей. Ближе не бывает.

Вот она, настоящая сила меча Дерека!

Я наивно полагал, что его главное свойство – абсолютный урон, благодаря чему можно сразить любого противника и уничтожить любую вещь, однако это лишь грубая и прямолинейная сила. Самое большее, что можно с помощью нее сделать, – убить. Насколько великое это достижение? Кроме того, любое оружие можно выпустить из рук во время схватки или потерять, его могут украсть или отобрать, и тогда сила его станет служить другому.

Меч Дерека давал нечто иное – достаточно взглянуть на долину, заполненную верными рыцарями, чтобы понять это. Однако власть здесь тоже ни при чем. Я убедился в этом, когда объявил дуэль. Основа власти – прямая или опосредованная угроза насилием, однако рыцари, даже погрязшие в коррупции и роскоши ординаторы, присягнули мне отнюдь не из страха. Драться они любили, да и могли изрешетить меня ружейным залпом, если бы командир дал команду.

Но они пошли за мной добровольно.

Оброни я меч в бою – каждый из них вернет его мне. Никто из них не станет плести интриги, стремясь заполучить мою власть. Все рыцари последовали за владельцем меча Дерека с радостью, поскольку он оживил мечту и принес им смысл. С силой подобного рода не может сравниться даже ядерный взрыв.

Вместе с командирами и приорами отрядов мы переместились в лагерь ординаторов и в штабной палатке устроили совещание. Было слышно, как снаружи матерчатых стен рыцари носятся по лагерю и разносят весть о чудесном объединении ординаторов и раскольников: легенды прошлого ожили, чтобы изменить настоящее и создать будущее, которого никто не предсказывал. На душе было приятно, словно помирил двух лучших друзей.

На грубо сколоченном столе развернули карту северо-восточного региона. Сэр Мармиллион выставлял на позиции деревянные фигурки воинов торжественно, словно сервировал праздничный стол. Для него это и был праздник. Он то и дело потирал руки так яростно, что узловатые костяшки пальцев похрустывали. Глаза блестели, на бледном вытянутом лице выступил румянец. В эти моменты он выглядел моложе сэра Георгия!

Выяснилось, что Магистр направляется сюда лично. Он собирался пройти маршем через Барген, собирая там иностранных рыцарей ордена. Ординаторы ожидали его прибытия с северо-запада. Точный маршрут никто не знал, но на карте мне показали, что, двигаясь сюда из Баргена, Магистр вынужден либо идти через горы Вестмонд, либо пересечь реку Нарр Уфер.

Сэр Мармиллион и сэр Георгий (называть псевдоплемянника Жорой у меня язык не поворачивался) авторитетно заявили, что перебрасывать крупный отряд через горы глупо и Магистр поведет подкрепление через реку. Такой крюк оправдан, потому что Нарр Уфер – крупнейшую реку в Северном Сандаруме – пересекает превосходный мост, кроме того, из Баргена в сторону Эббы ведут удобные широкие тракты. На мосте никак не получится разминуться, и я заявил, что встречу Магистра там.

Я планировал выехать в одиночку и прямо на месте завербовать его рыцарей так же, как здесь, или сразу вызвать Магистра на дуэль, однако мои соратники покачали головами.

– Магистр не допустит, чтобы ты заговорил с его воинами, – сказал сэр Мармиллион. – Он не станет вести официальные переговоры с преступником, а сразу прикажет убить. Только благодаря чуду я не поступил так же!

– И разве останемся мы в стороне, когда носитель меча Дерека пойдет на битву?! – воскликнул сэр Георгий. – Мы пришли сюда сражаться за правое дело и продолжим!

– Кроме того, – сказал сэр Мармиллион, бросив на недавнего противника снисходительный взгляд, – Магистр в последнее время… странный.

– А об этом поподробней, пожалуйста, – сказал я. – Наша последняя встреча была более чем странной, и странность эта мне отнюдь не понравилась.

Старый рыцарь вздохнул.

– При моей жизни орден много раз менял главнокомандующих, каждый из которых добавлял что-то от себя, но теперь… За последние недели Магистр полностью сменил политику ордена. К нему на прием приезжал понтифик Наара, а уж местный понтифик заглядывает в собор чуть ли не каждый день. И должен сказать, это не покровительственные визиты, как бывало прежде, а наоборот. Магистр стягивает на себя власть отовсюду.

– До меня дошли слухи, что он собирается стать королем Луарции! – сказал сэр Георгий, требовательно глядя на сэра Мармиллиона. – Это правда?

– Юноша, вы должны понимать, что королем нельзя стать просто так – нет таких законов. Но Магистр и правда заявил в парламенте, что хочет стать регентом, пока монарх еще слишком молод. Если ему это удастся, то влияние культа, сила ордена, власть государства – все окажется в его руках! Тогда на обоих континентах вряд ли найдется фигура влиятельнее…

Я ощутил холодок по спине. Как только я делаю успехи, так сразу вырастает и сила Магистра. Он всегда остается на голову выше в прямом и переносном смысле. Сейчас я достиг своего предела во всех отношениях: я осознал, что происходит, у меня сильнейший во вселенной меч, лучшая винтовка, теперь еще и союзники – немыслимое объединение двух сильнейших боевых фракций. А есть ли предел у Магистра? Вдруг он будет расти, пока не станет властелином мира?! Нужно разобраться с ним поскорее, иначе я стану одним из тех героев, что ведут повстанческую борьбу со Злом всю жизнь, а у меня нет на это времени. Вместо марафонского забега я готов надеть шлем и сесть в чашу катапульты!

– Я слышал, – сказал сэр Мармиллион, понизив голос, – что Магистр развернул исследование в области темных искусств. Это происходит под благовидным предлогом, но… теперь мне нечего скрывать, и я скажу прямо: тучи сгущаются.

– И это не мешало вам сражаться за него, – сказал сэр Георгий, качая головой.

– Я всегда выполняю приказы сюзерена, – сухо ответил старый рыцарь. – Бунтовать в моем славном роду не принято, юноша.

– А сейчас? – прищурился сэр Георгий.

Я ударил кулаком по столу и сказал:

– А сейчас все мы сражаемся за правое дело против одержимого узурпатора и потенциального тирана. За то, что Магистр – чернокнижник, я могу поручиться. На своей шкуре испытал.