Чем ближе была Кроткая пещера, тем чаще я находил странные следы. Здоровенные сапоги смешивались с когтистыми лапами, похожими на волчьи, но более круглыми. Когда я пробирался через лес пешком, я наконец встретил обладателя этих следов. Раньше о псеглавцах я только читал в бестиарии. Редкие твари, опасные противники для игроков высокого левела. Встретить такого – это большая удача… повернувшаяся к тебе большим задом!

Мохнатая туша бросилась на меня из кустов, обдавая запахом псины и пота. Я успел присесть, монстр кувыркнулся и тут же оказался на ногах. От его рычания я чуть не опрокинулся. Человекоподобный монстр с собачьей мордой был выше меня, даже передвигаясь на полусогнутых ногах. Звериная мощь вселяла панический ужас. Для моей вскипевшей от адреналина психики дилемма "бей или беги" однозначно решалась в пользу бегства – обезьяна встретила крупного хищника!

Однако я пересилил себя, понимая, что мое главное оружие действует только одним способом. Сжав зубы, я прыгнул навстречу опешившему монстру и схватил его за шею левой рукой. Шипы на ладони активизировались, я почувствовал жгучее покалывание, как бывает, когда онемевшая конечность наполняется кровью.

Псеглавец взвизгнул как обычный пес, но тут же ощерился, когтистая лапа сгребла меня ближе к зубастой морде, наморщенной от оскала. Пасть распахнулась и с размаху вцепилась мне прямо в лицо, челюсти сжались под напором мощных мышц и заерзали, пытаясь раздробить мой череп. По лицу шлепал горячий вонючий язык.

Разомкни я свою вампирическую ладонь хоть на мгновение, и меня ждала бы ужасная смерть – обглоданное лицо, разгрызенный череп… Но я держал псеглавца крепко. Кажется, он не понимал, что происходит. Казалось бы, грызет меня, но слабеет сам, а я полностью здоров. Лишь запах гнилого мяса из пасти монстра доставлял мне неудобства.

Лапа перестала сжимать меня, когти бессильно заскребли по кирасе. Я достал голову из пасти, словно дрессировщик в цирке – живой и невредимый. Огромное мохнатое тело, исходя то ли дымом, то ли паром, упало к моим ногам. В шипах на моей ладони застряли клочки рыжеватой шерсти. Я перевел дух.

До сих пор мне везло. Если так и дальше пойдет, то я совсем обленюсь. Окажись таких тварей несколько, они бы перекидывали меня друг другу как мячик, попутно отрывая конечности.

Не прошел я и ста метров, как заботливая судьба предоставила мне возможность проявить боевую смекалку и тактические навыки. Или же просто решила меня прикончить. Заросшая лесная дорога вывела на небольшую поляну, где я оказался окружен тремя псеглавцами, которые аж завыли от предвкушения полакомиться человечиной.

Самый крупный, с черной шерстью и купированными ушами, явно вожак, был покрыт фрагментами ржавых доспехов. Хуже всего, что он носил ошейник и наручи, усеянные длинными острыми шипами. Ну и за что мне хватать этого гада? За хвост?.. Идея неплохая, но на вожаке вдобавок ко всему была доспешная юбка из длинных железных пластин.

Говорят, псеглавец способен догнать конного всадника, так что вариант с отступлением не рассматривался. Пожалуй, будь у меня эфирные петли, мне не помог бы даже рапинай – слишком долго его вызывать, тогда как псеглавцы реагируют без лишних раздумий. Я прижался спиной к толстому стволу дерева и выхватил револьверы, доставшиеся от Каролоса.

Но кто-то меня опередил.

Раздался громоподобный выстрел – вожак вздрогнул и резко свесил голову. Глаза тупо смотрели на дыру в железном нагруднике, что хлюпала от вскипающей бурунами крови. Сквозь отверстие я увидел ствол березы позади. Не успел псеглавец упасть, как еще два выстрела сразили остальных. Одному псеглавцу пуля попала в голову и снесла треть черепа – обычно так выглядит получение критического урона, на порядок превосходящего запас здоровья.

Наступила тишина, особенно звонкая после выстрелов.

Неуютно, когда на тебя смотрит в прицел мгновенная смерть. Я огляделся, но кругом росло слишком много деревьев и кустов. Я никого не высмотрел и наобум помахал рукой. Дружелюбный знак, если не знать, что рука – мое самое грозное оружие.

От лесного пейзажа отделилась фигура с нечеткими очертаниями и направилась ко мне. Я запоздало отметил, что способность Чуткость не высветила контуры незнакомца. Заметив остроконечные уши и густую шерсть, я не торопился убирать револьверы. Расстояние сократилось, и я разглядел красно-бурое лицо, похожее на человеческое, однако меня больше волновало длинное ружье странной конструкции. Оно свободно висело на плечевом ремне дулом вниз, но рука незнакомца лежала на рукоятке: будто он просто опирается, на самом же деле в любую секунду готов выстрелить навскидку.

Незнакомец откинул капюшон. Мохнатые уши исчезли, и только маскировочный раскрас уродовал строгое лицо с костистыми чертами. Мужчина тоже меня разглядывал. Взгляд пробежал по вооружению и впился в лицо. Глаза охотника сощурились. Он распахнул полу маскировочного костюма и вынул свернутый трубочкой лист бумаги. Развернул, посмотрел… после этого я заметил только смазанное движение, а затем что-то кольнуло меня в шею.

Я выдернул дротик – не военный дротик, похожий на копье, а крохотный, какими играют в дартс, – и прыгнул на противника. Тот явно не ожидал от меня каких-либо движений, поэтому не успел вскинуть ружье. Я сшиб гада на землю и попытался схватить демонической рукой, но распахнутая пятерня увязла в густой шерсти его накидки. В то же время я чувствовал, как мое тело становится ватным. Я все еще цеплялся за чертову маскировочную шубу, когда охотник поднялся и небрежно стряхнул меня. Я повалился на спину, тяжелый и неподъемный, как пьяный кит. Мой резист к любого рода зельям и ядам нейтрализовал девяносто процентов эффекта паралича, но оставшихся десяти хватило, чтобы охотник успел без всяких проблем связать меня и усадить под деревом.

– Не сразу узнал тебя, – сказал он, присаживаясь рядом и отхлебывая из фляжки. – В объявлении ты одноглазый.

– Не понимаю, о чем ты, – сказал я.

Охотник молча развернул передо мной объявление о награде за мою голову. Портрет нарисовали слишком талантливо, чтобы хоть кто-то не узнал опального сэра Карахана, так похожего на Николаса Кейджа средних лет. Количество глаз роли не играло. Я вздохнул.

Охотник вновь приложился к фляжке. Я сказал:

– Не думал, что встречу в этих краях кого-то хуже псеглавцев.

Он поперхнулся и глянул на меня с неожиданной злостью. Рука стиснула рукоять ножа на поясе, но клинок остался в ножнах. Охотник сплюнул и сказал:

– Я посвятил жизнь охоте на этих тварей, и если скажешь такое еще раз, то использую тебя как приманку. Мне плевать, что ты натворил. Но деньги мне не помешают. Содержание моей Люсии обходится недешево.

– Тоже мне романтик, – сказал я.

Он фыркнул и провел пальцем по блестящему от масла стволу винтовки.

– Люсия, – сказал он. – Ей нет равных. Мой род занимается ружейным делом без малого полтысячи лет, и, бьюсь об заклад, это лучшая винтовка во всем Сандаруме. Но ты даже не представляешь, как дорого изготавливать для нее подходящие патроны и нужные запчасти.

Я понимающе кивнул. Действительно понимающе. Когда-то и у меня была супер-пушка, однако я не проявил к ней такой же заботы, и случилась беда.

– Значит, ты охотник на псеглавцев? – спросил я.

Он повернулся ко мне: на плечах шкура псеглавца, лицо покрывает сплошной кровавый раскрас – только глаза сверкают, да белые зубы сверкнули в момент усмешки.

– Разве это не очевидно? – спросил он.

– Совсем нет.

– Почему?

Я злорадно улыбнулся.

– Как-то не заметен эффект от твоей охоты. Раз ты их истребляешь, то почему же их здесь так много? Признайся, ты с ненаглядной Люсией просто выехал на романтический пикник? Побыть, так сказать, наедине.

– Жаль, что живым за тебя платят больше, – сказал охотник. – Говорим всего минуту, а я уже начинаю понимать тех парней, кто назначил награду.

Я не стал пререкаться и ждал. Мой вопрос не давал охотнику покоя, и наконец он снова заговорил: