– Может, отца какими-то травками попоить? – глухо спросил Лэкс, теребя в руках перчатки.

Татона, стоя рядом с повозкой, куда усадили болезных детишек, только головой покачала, дескать, не мели ерунду. Высокий широкоплечий парень в броне стоял перед невысокой хрупкой женщиной и тосковал безо всякого стеснения. Он только-только собрался привести в дом жену. Пока бы Лэйра с Лэти подросли, у него бы и свой ребёнок появился. А если бы повезло, так и два.

Теперь же ОНА непременно засомневается – понял Дон тревогу парня. Не всякая девушка пойдет за мужика, у которого на руках две малолетних соплюшки. Даже если до сих пор у них всё было пучком, теперь девица может заартачиться. Жалко Лэкса – шевельнулись в ответ и собственные недавние пережитки большой, липовой любви. Сразу видать, что не слабак и не гнилой. Дону было, о чём с ним поговорить. Но теперь он снова сопляк, делиться с которым чем-то задушевным такому воину и в голову не придёт.

– Плохо без твоей матери, – пожаловался Лэкс, погладив по головке припухшую Машку. – Сейчас лишь она бы его и спасла. Лэйра, – вдруг напрягся он. – Ты ведь всё видела. Как попалась Лэрис?

Инга офонарела! Но прежняя жизненная выучка дала о себе знать. Она мигом притушила растерянность в глазах, изобразив нечто напряжённо-жалостливое.

– Ну. Ты только их битву видела, или?..

– Лэкс, оставь её! – потребовала Татона, махнув рукой, чтоб повозка трогалась.

И пошла рядом с ней, на ходу увещевая парня:

– Нашёл, у кого спрашивать. Они язык собственный почти забыли. И не приставай к сестре, не тревожь. Она только-только окончательно пришла в себя.

Женщина-мать ещё что-то втирала растерянному наследнику. Но Дону это уже было побарабанно и долампадно. Несмотря на поздний вечер и темень, в этом городке всё стояло на ушах. Сновал народ, пылала целая прорва факелов. Интересно, что же такое замутил этот генерал, что всем не спится?

А городок реально необычный. Характерный такой городок. Если сюда совершают набеги из самой Империи – по непроверенным данным огромной и могучей – значит, он где-то приблизительно не просто пограничный. Наверняка ещё и товарно-перекрёсточный. С виду тут не дома, а мини крепости. Никаких дизайнов с архитектурой: доты с узкими окнами, а вокруг каменные стены вместо плетней с заборами. Улицы широкие и отлично вымощенные. Полно военных, или что-то около того. Может, у каштара Лэрина под рукой целый гарнизон? Какой-нибудь полк – знать бы ещё, какое в местных полках поголовье в штуках. Если, как в земных мотострелковых до двух тысяч, тогда понятно, с чего всех поставил на рога ритуальный уход военачальника.

Ехать будут долго – пригрозила Татона. И Дона заусило поковыряться в собственном… Таланте или напасти – он ещё не решил за неимением опыта этим пользоваться. Но желать показывать себе всякие планы уже умел, вот и разбирался: где тут что? На экран внутреннего зрения ему выбрасывало планы всего, на что падал требовательный взгляд. Тянущиеся вдоль улицы дома – пожалуйста, во всех подробностях их внутреннее устройство. Площадь перед воротами – извольте чертёж этого объекта в городе-крепости с прилегающими к нему постройками. Выбрались за высокую городскую стену и потащились по широкой укатанной дороге – сразу топографический план местности. Или как там оно называется?

Бредущих в траурном темпе коней никто не понукал, хотя иногда их обгоняли пешеходы. Люди молча и целеустремлённо сворачивали с этого шоссе и принимались штурмовать высокий холм по натоптанной тропе. Зарос он – не продраться, но эту тропу явно периодически чистили. Местные кони – охренительные першероны – карабкались вверх, будто горные бараны. К примеру, их тягач без напряга закатывал на холм повозку с четырьмя сопляками и водителем. А вот Татона так и не села в неё – шла рядом, погружённая в какие-то невесёлые мысли.

Дона заранее воротило от будущего траурного мероприятия, но присутствие девчонок держало в форме. Машка дрыхла без задних ног. А вот Инга с Катей напряжённо припухли. Боялись: вдруг их заставят участвовать в чём-то кровавом, раз шла речь о безвременной утрате, что свершится принародно в онлайн-режиме. Вряд ли уважаемого воеводу повесят – не слишком почётная смерть. У вояк с такими саблями, как у аборигенов, ритуалы ухода из жизни должны обставлять с помпой.

Отец Лэйры с Лэти – высокий, могучий, в офигенно начищенной чешуе – ожидал гостей на самой вершине у разложенных вкруг костров. Прям, витязь в тигровой шкуре перед выходом на пенсию. Кому-то он просто кивал, с кем-то перекидывался парой слов. Судя по довольной физиономии, мужик нисколько не заморачивался предстоящим. И даже наоборот: ему явно становилось легче с каждой новой порцией прибывающих. Можно сказать, совсем слегка радостно. Он так заметно чего-то ждал, что на ум приходила лишь одно: встречи с женой. Где-то на небесах, как учат практически все известные Дону религии. Остаётся пожелать, чтоб мужик и вправду нашёл её там.

Дону все эти дела с богом были непонятны и абсолютно неинтересны. А вот судьба души совершенно незнакомого человека внезапно растравила собственную. Может, оттого и смерть каштара вдруг приобрела какой-то личный смысл. Сразу наружу полезли всякие дурацкие вопросы: а он бы так смог? А он бы сумел затосковать по женщине до полного маразма? Как иначе назвать сугубо эгоистичный поступок мужика с двумя малолетками? Да ещё и девчонками. Вряд ли их папаша круглый идиот – вон, сколько людей его провожают реально в последний путь.

Проводить старого друга и собрата по воинскому сословию приехал сам каштартан Нуобат – тихонько сообщила им Татона. Дон поднапрягся и вспомнил, что так называется их провинция: Нуоб. Интересно, оно всё-таки герцогство или всего лишь графство? Впрочем, не одна ли байда? Этот босс местного босса вылит в общей форме: торс, конечности, лицо, снаряга – даже борода побывала в одной и той же парикмахерской. Двое из ларца одинаковых с лица. Встретишь обоих случайно, сто пудов перепутаешь, кому кланяться первому. И в междусобойных церемониях никакого разнообразия: ни к чему не обязывающие братские объятья. Демократия, едрён пень.

Собравшиеся вокруг отбывающего воины что-то долго с ним перетирали, топчась тесным кружком в кольце костров. Прощались, наверно. Затем каштартан Нуобат взял в руки саблю смертника и направил её в грудь хозяина. Всё это, конечно, торжественно, ритуально и величественно. Только вот горожан и прочих к самому эпицентру событий не допустили. Вообще непонятно, чего все припёрлись? А особо выморозило, что сюда притащили их с девчонками. Ведь уходящий папаша даже не соизволил подойти к дочерям и попрощаться по-человечески. Все слова прощания достались друзьям и соратникам в железе.

Кончилось всё тем, что вернувшиеся с холма горожане собрались на краю городка и разложили костры. Пили вино и пели, наверно, самые грустные свои песни. А неподалеку, у кромки леса раздавались глухие грозные песни воинов. Под утро они подняли тело каштара на погребальный костёр. Тогда и горожан позвали попрощаться с их господином и защитником.

Инга смотрела на огромный костёр, которым почтили её постороннего отца, какими-то странными глазами. Не знай Дон, что эта женщина попала сюда вместе с ним – из одного скатившегося с рельсов поезда – решил бы, что та и вправду что-то чувствует к этому ушедшему человеку. А, может, и так – кто их разберёт, этих баб? Сам же он со всей определённостью окончательно понял: больше нет студента и двух взрослых тёток, годящихся ему в матери. Остались один мужик и три девчонки, которых он будет теперь защищать, пока не надорвётся. И никуда не денется: эпоха деревянных решений канула в небытие. Всё, лафа кончилась.

На этой грустной ноте он улёгся в свою постель и закрыл глаза. В доме стояла мёртвая тишина – взрослые ещё не вернулись с поминок, послав слуг быстренько закинуть детей спать. Слуги добросовестно исполнили наказ и смылись обратно: допеть недопетое и допить недопитое. Дон всё это проследил на экране внутреннего радара – куда достал. По предварительным прикидкам его радар не был всевидящим: охват в радиусе километра – не больше. Хотя ночью он мог и ошибиться с ориентирами, по которым вычислял расстояния. Но в ближайших домах точно не было никого, кроме мелкоты. Которая, кстати, так же добросовестно замерла в статичном положении – видать, по кроватям. Никакой беготни по комнатам и дворам при полном отсутствии надзора. Ненормальные.