— Почему же?

— То, что люди все время пытаются играть с нами, начинает меня раздражать, — подметила я. — Я думаю, это повлияло на мое… притворство, скажем так?

— Притворство? — повторил он с мрачной ноткой в голосе.

Я отодвинула свою пустую тарелку в сторону и пожала плечом.

— Разве мы не этим занимаемся? Притворяемся?

— Хм, — он пригвоздил меня взглядом охотника, от которого волосы на затылке встали дыбом. Он встал со стула и подошел ко мне, ни разу не отведя от меня глаз.

— Скажи мне.

Я свела брови на переносице.

— Что?

— Скажи мне, что у тебя на уме. Все было в порядке, пока ты не получила флешку — и как только я смогу доказать, что за этим стояла Хизер, я заставлю ее заплатить. Теперь ты выглядишь так, словно несешь на своих плечах тяжелый груз.

Были времена, когда я действительно презирала то, каким проницательным он был. Как будто всерьез презирал это.

— Ты сказала, что поверила моему объяснению тех фотографий, — продолжал он. — Это правда?

— Да. Я тебе верю.

— Тогда что же тебя беспокоит?

— Как я уже сказала, то, что люди играют с нами в игры, поскольку это действует мне на нервы. Я устала от этого.

— И это все?

— Да.

Дейн приблизил свое лицо к моему.

— Я тебе не верю, — прошептал он. — Что-то не так, и это связано с той флешкой. Мы и так достаточно лжем людям, Виена. Мы не можем также вешать друг другу лапшу на уши. Мы должны быть на одной волне. Прошлой ночью ты сказала, что тебе нужно, чтобы я был честен с тобой, когда это важно. Я буду. Даю тебе слово. Я рассказал тебе все, что ты хотела знать. А теперь мне нужно, чтобы ты была со мной откровенен.

Должен ли он был быть таким рациональным и справедливым?

— Я уже сказала тебе все прошлой ночью.

— Ты упомянула, что ложь действует тебе на нервы. Но я знаю, что ты предпочла бы лгать своей семье, чем просить их принять участие в обмане, так что не это тебя тяготит, — его взгляд затуманился, как будто он глубоко задумался. Затем его темные глаза вернулись ко мне. — Тебе не нравится, как сильно тебя зацепили фотографии, — вспомнил он.

— Нет.

Он осторожно обхватил мое левое запястье и поднял мою руку. Он посмотрел на кольца, в его глазах сверкнуло что-то, чему я не могла дать точного названия.

— Ты рассматриваешь это как реквизит. Возможно, они не имеют для нас того же значения, что и для других супружеских пар, но они не бессмысленны. В некотором смысле, они представляют собой соглашение, которое мы заключили той ночью в твоей старой квартире. Если бы я думал, что ты предала мое доверие, как ты думала, что я предал твое, я был бы так же зол, как и ты, если не больше.

Его глаза потемнели, когда он крепче сжал мое запястье.

— И, если бы я думал, что ты позволила другому мужчине трахнуть тебя, я бы и близко не был так спокоен, как ты прошлой ночью, — сказал он низким и глубоким голосом. — Я бы не был в настроении разговаривать и задавать вопросы. Все, что я хотел бы сделать, это выследить этого ублюдка и выбить из него все дерьмо. Он бы писался кровью целую гребаную неделю. Пока ты носишь эти кольца, ты моя. Ни один другой мужчина не имеет права прикасаться к тебе. Я, мать вашу, не допущу этого.

Я сглотнула, совершенно пораженная одержимостью, вспыхнувшей в его глазах.

— А кольцо на твоем пальце?

— Говорит, что я также под запретом. Здесь нет различий — ни один другой мужчина не прикоснется к тебе, как ни одна другая женщина не прикоснется ко мне. Так что имей все это в виду, если тебе покажется, что ты встретила мужчину, который станет идеальным мужем. Я не позволю тебе уклониться от нашей сделки. Я не позволю ему заполучить тебя. И я ни капельки не раскаиваюсь в том, что прижимаю тебя к себе. Это делает меня эгоистичным мудаком? Да, без сомнения. Но ты так знала это, — он прикусил тыльную сторону моей ладони, а затем отпустил мою руку.

Я уставилась на него, несколько успокоенная осознанием того, что я была не единственной, кто чувствовал себя немного территориально. Было приятно, что я не переживала эту борьбу в одиночку; это заставляло меня чувствовать себя не такой жалкой.

— Позвони Саймону и своим приемным родителям сегодня. Пригласи их прийти сюда на ужин, — он приподнял бровь. — Хорошо?

Я медленно кивнула.

— Хорошо.

Он сжал мою шею.

— Допивай свой кофе. Сэм скоро приедет.

***

Мелинда поправила подушку позади себя.

— Как продвигаются планы относительно церемонии?

— Отлично, — сказала я, прижимаясь к Дейну на другом диване. Я была сыта после обеда из трех блюд, который мы съели благодаря его любезности. Я помогала ему готовить еду то тут, но основную часть блюд сделал он. — Крис и Майли полностью в курсе событий, и они держат нас в курсе каждой мелочи.

— Они работают очень плодотворно, не так ли? И они такие милые. Твое платье уже готово?

Я помотала головой.

— У меня последняя примерка в следующем месяце.

— Я с нетерпением жду, когда наконец увижу это платье, — сказал Дейн, обвив руку вокруг моей шеи и переплетя свои пальцы с моими, так что наши соединенные руки повисли на моей ключице. — Крис постоянно говорит мне, что оно мне понравится.

Крис постоянно говорил мне, что Дейн захочет сорвать его с меня.

— Ты не взглянешь на него до церемонии. Тебе придется подождать.

— Я не люблю ждать.

— Ты шутишь, — сухо сказала я.

Саймон усмехнулся.

— Да, мы заметили это, когда ты сделал ей предложение и женился на ней всего за два дня. Я действительно не могу дождаться церемонии, — он наклонился вперед в кресле, чтобы поставить свою пустую кружку на кофейный столик. Его взгляд переместился на свадебную фотографию, которую мы вставили в рамку и повесили на стену. — Мне очень нравится эта фотография.

— Мне тоже, — сказала Мелинда, ее глаза заблестели. — Я показываю свой экземпляр всем, кто приходит.

— Она не преувеличивает, — сказал мне Уайатт, сидя рядом с ней. — Каждый человек, который входит в дверь, направляется прямо к ней.

Мелинда вздернула подбородок.

— Ты делаешь то же самое, Уайатт, и ты это знаешь. О, кстати, Виена, мои сестры обещали, что приедут на прием. Они с нетерпением ждут встречи с тобой снова и с Дейном, — она посмотрела на него и объяснила: — Мои сестры живут в Орегоне со своими семьями. Я тоже там родилась, но переехал сюда с Уайаттом, когда нам было чуть за двадцать. Изначально мы планировали переехать в Австралию с его братом и родителями, но я не смогла справиться со змеями и пауками.

Ностальгическая улыбка коснулась губ Уайатта.

— В первый раз, когда мы поехали навестить мою семью в Австралию, мой брат предупредил нас, чтобы мы всегда переворачивали обувь, прежде чем надевать ее, чтобы убедиться, что в ней нет пауков. Он сказал, что никогда ничего не находил в своих ботинках, но лучше проверить. Однажды утром я был в ванной, когда услышал крик Мелинды. В ее туфле был паук. Она была так убеждена, что он мог отложить там яйца, что выбросила ее в мусорное ведро.

— Никогда нельзя быть слишком осторожным, — сказала Мелинда.

— После этого она каждый вечер, прежде чем лечь в постель, заворачивала свои туфли в пищевую пленку, просто чтобы убедиться, что в них ничего не заползет.

— Паук был размером с мой кулак, Дейн.

Покачав головой, Уайатт расставил большой и указательный пальцы примерно на сантиметр друг от друга.

— Крошечный, — одними губами произнес он.

Мелинда, не обращая внимания, добавила:

— И он был волосатым, и у него были большие толстые ноги.

Уайатт снова покачал головой.

— Ложь, — одними губами произнес он.

Саймон усмехнулся.

— Я несколько раз ловил Виену, когда она была маленькой, играющей с пауками; они ей нравились. Но она ненавидела жуков.

— Все еще не люблю их. Вы когда-нибудь раздавливали их? Этот ужасный хрустящий звук, который он издает… — я вздрогнула.

— Терпеть не могу этих тварей, — я посмотрела на своего бесстрашного босса. — А ты боишься насекомых?