— Она носит дизайнерскую одежду и водит «Мерседес».
— Используя алименты, которые получает от отца Джуниора.
— Она одинока?
— Нет. Она встречается с каким-то парнем по имени Тэд Драммонд. Он, вероятно, женат — она предпочитает таких парней. Она разрушает их отношения, выманивает деньги, а потом движется дальше.
— Итак, если бы я нанял кого-то, чтобы он сделал несколько фотографий ее и Тэда, а затем отправил эти фотографии его жене, Хизер была бы не слишком рада этому, не так ли? Это было бы посланием: если она будет держаться подальше от наших дел, мы будем держаться подальше от ее, но если нет…
На самом деле, это была неплохая идея.
— Ты уверен, что она узнает, что за этим стоим мы?
— Я позабочусь о том, чтобы она как-нибудь заподозрила это. Мы подтвердим это, когда она столкнется с нами лицом к лицу, что она обязательно сделает — поскольку ничего не сможет с собой поделать.
Я медленно кивнула.
— Хорошо.
— Хорошо, — повторил он. — Но… — он сократил короткое расстояние между нами, — я хочу знать, что она с тобой сделала.
Я почувствовала, как у меня все внутри сжалось.
— Это было давно, — я прервалась, когда он приблизил свое лицо к моему, выражение его лица было жестким, его дыхание слегка обдувало мой рот.
— С этой женщиной разберутся, Виена. Я бы предпочел сделать это по-своему, что будет включать в себя внушение ей страха Божьего. Если ты хочешь, чтобы я поступил с ней по-другому, такова цена.
Мне следовало бы помнить, что он редко что-то делал просто так.
— Скажи мне, что она сделала.
Я стиснула зубы.
— Да пустяки.
— Например?
Я пожала плечами.
— Она ломала мои игрушки. Рвала на мне одежду. Заставляла есть собачий корм. Щипала и скручивала мою кожу. Плевала в мой обед, когда родители не видели.
— Что еще?
Я чувствую, что ситуация обострилась.
— Она укусила меня так сильно, что оставила отметину. Ударяла меня по лицу и дергала за волосы. Наставляла на меня ножи. Приходила в мою комнату, пока я спала, и подстригала мне волосы или писала на кровать, чтобы обвинить меня. Что-то в этом роде.
— Ты никогда никому не рассказывала?
— Сначала я вообще не разговаривала. Потом, когда начала, ну, она сказала, что меня отошлют, если я кому-нибудь расскажу, что происходит. — Отправят в детский дом, где меня бы били, морили голодом и запрещали носить одежду.
— Что заставило ее прекратить это?
Я колебалась, разминая пальцы.
— Она и двое ее друзей…
— Что? — настаивал он.
— Они заперли меня в багажнике машины Уайатта. Со своей ручной крысой.
Последнее, возможно, не имело бы такого большого значения, если бы не пробудило воспоминания о жизни с мамой.
Я с трудом сглотнула, вспомнив, как умоляла их выпустить меня. Они только посмеялись.
— Мелинда и Уайатт были на вечеринке. Хизер и ее друзья подождали, пока няня уснет, а затем тайком вывели меня через черный ход. Они отвели меня на подъездную дорожку перед домом, запихнули в багажник и оставили там. Я кричала и брыкалась, но меня никто не слышал. До тех пор, пока Мелинда и Уайатт, спотыкаясь, не вышли из такси в два часа ночи, пьяные.
Дейн злобно выругался.
— Что было после?
— Они усадили меня и потребовали рассказать, что произошло. Я сказала им… все, что происходило, слова просто вылетали из меня. Они были опустошены. Шокированы. Обозлены. Они спросили меня, хочу ли я уйти, но я сказала «нет». Они жестко отругали Хизер, и она больше никогда не прикасалась ко мне. После этого они уже никогда не были с ней прежними. Иногда они смотрели на нее так, будто не знали ее, — я вздохнула. — Итак, теперь ты знаешь.
Он продолжал смотреть на меня своими пронзительными глазами, держась неестественно неподвижно.
— Прямо сейчас, я больше всего хочу сделать несколько телефонных звонков, которые разрушат ее жизнь, пока у нее ничего не останется, — сказал он низким и полным гнева голосом. — Но я заключил с тобой сделку, и буду ее придерживаться, — он столкнулся со мной нос к носу. — Не угрожай снова уйти от меня, Виена. Никогда. — Прежде чем я успела сказать еще хоть слово, он вышел из комнаты.
Я судорожно вздохнула, чувствуя себя так, словно увернулась от пули. Ни на минуту я не думала, что смогу его уговорить. Но он смягчился, когда я заключила с ним сделку — я должна это помнить. Возможно, мне придется использовать такую тактику, если мы когда-нибудь снова столкнемся из-за чего-то. Что мы и сделали бы, потому что он был занозой в моей заднице.
Вернувшись к плюшевому креслу, я плюхнулась в него. В какой-то момент этот человек собирался довести меня до пьянства — я была уверен в этом.
***
Несколько дней спустя, стоя за своим офисным столом, я блеснула ложно извиняющейся улыбкой Хоуп и Тревису.
— Извините, Дейна здесь нет. Он совершает обход других отделов.
Ему нравилось общаться с командами, быть на виду и держать руку на пульсе всего, что происходило внутри компании. Я просто надеялась, что он не увольняет людей налево и направо. Он был в сильном шоке после нашей маленькой ссоры в библиотеке. Сегодня, однако, он был в очень плохом настроении, и его уровень терпимости в настоящее время был тонким, как бумага.
Я спросила, не хочет ли он поговорить о том, что его беспокоит, но он, конечно же, отшил меня — и довольно грубо, после чего я отшила его и сказала, чтобы он шел лесом.
— Его, вероятно, не будет еще полчаса или около того, — добавила я.
— Все в порядке, — сказал Тревис, почесывая подбородок.
— Вообще-то, мы хотели поговорить с тобой.
Господи, избавь меня от этого.
— Ты пришел извиниться за то, что назвал меня лгуньей? — я в этом сомневалась.
Он нахмурил брови.
— Лгуньей?
— Да.
— Когда я обвинял тебя во лжи?
— Когда Дейн столкнулся с тобой из-за того, что ты загнал меня в угол возле моей старой квартиры, — сказала я, и в моем голосе звучала такая же скука, какой я себя чувствовала. — Ты сказал ему, что я солгала о том, что было сказано, а затем обвинил меня в попытке вбить клин между вами двумя.
Тревис быстро помотал головой.
— Это чушь собачья. Конечно, мы с ним спорили. Ему не понравилось, что я рассказал тебе некоторые вещи — Дейн любит хранить секреты в тайне. Но я ни в коем случае не называл тебя лгуньей.
— Неважно. Если вы здесь не для того, чтобы принести какие-либо извинения, то почему вы здесь?
Он обменялся взглядом со своей женой, а затем сказал:
— В прошлый раз, когда мы с тобой разговаривали, я предупреждал тебя, каким был Дейн, Виена. Ты, очевидно, не поверила мне. Я бы отнесся к этому с уважением и оставил тебя в покое. Но потом ты вышла за него замуж и… — Тревис вздохнул, — …тебе будет тяжело это слышать, но мы все согласны с тем, что ты заслуживаешь знать.
— Все? — переспросила я. — Кто все?
Хоуп вздернула подбородок.
— Я, Тревис и Джен. Мы говорили об этом, и мы все решили, что тебе нужно это услышать.
О, это должно было быть весело. Я скрестила руки на груди.
— Ладно. Что это такое, что мне так сильно нужно знать?
— Дейн… он использует тебя, Виена, — сказал Тревис.
Я приподняла бровь.
— Использует меня?
— Наш дядя создал трастовый фонд для каждого из нас. Мы должны пожениться, чтобы получить к нему доступ, и должны сделать это до того, как нам исполнится тридцать восемь. В противном случае нам не достанется его наследство.
Я тихо присвистнула.
— Очевидно, Хью был человеком, который очень верил в брак.
Тревис хихикнул.
— Не совсем. Сам он не женился, но хотел убедиться, что мы все это сделали. Он действительно хотел, как лучше. Но Дейн никогда не смотрел на это с такой точки зрения. Он всегда был непреклонен в том, что никогда не женится; что он никогда не будет «приведен к алтарю». Ты сама знаешь, что он большой боец против обязательств. Забавно, как это резко изменилось, не так ли?