- Ничего, не сахарная, - ворчливо ответила девушка.

Её несколько покоробила весёлость собеседника. Неужели ему нравится поддевать её? И чего она ему такого сделала? Вот только Зотов вовсе не собирался зубоскалить. Он дёрнул Алёну за рукав, показывая на показавшуюся из-за поворота тележку.

- Уличные торговцы. Верный признак того, что скоро здесь станет оживлённо. Кстати, не желаешь ли перекусить, пока мы дожидаемся свидетеля?

Против подобного предложения возражений быть просто не могло. Девушка быстро кивнула, не рискуя вступать в препирательства. Вдруг Иван передумает, тогда придётся бог знает сколько бродить на пустой желудок!

Лавочник обрадовался ранним посетителям. Раскладывая свою нехитрую «торговую точку», закрепляя навес и устанавливая прилавок, он болтал о различных пустяках. Иван кивал в нужных местах, приглядываясь к ассортименту. Алёна же стояла, стиснув зубы, чтобы не зарычать. Желудок уже не бурчал, а устраивал полноценную революцию, настаивая на немедленном приёме пищи.

- Что интересного происходит, спрашиваете? Да всё интересно, - шепелявым голосом повествовал сверкающий лысиной лавочник. – Вот недавно у нас тут человека убили. Прямо на улице, просто так!

При этих словах голод немедленно отступил на второй план. Алёна посмотрела на мужчину и спросила:

- А кого убили?

- Нищенку одну. Хорошая была женщина. Жизнь и без того была к ней так жестока, а уж такой конец! Настоящая несправедливость!

- Так кто её убил, вы знаете?

Лавочник оглянулся через плечо, словно за спиной мог стоять кто-то и подслушивать. Конечно, там никого не было. Тем не менее, когда он ответил, то говорил очень тихо, почти шёпотом:

- Три топора.

- Чего? Какие ещё топоры? Вы о чём?

За лавочника ответил Зотов. Он указал на пирожки, растопырив пятерню в знак нужного количества. Копаясь в кошельке, молодой человек объяснил:

- «Три топора» – это название банды. Новенькие в городе, но быстро набирающие силу. Полные отморозки. Убивают любого, кто встанет на пути. У Сыскного Приказа на них уже не одно дело заведено, вот только вычислить их сложно. Слишком уж большой страх они внушают окружающим.

- Да-да, все их боятся, - поддержал Ивана лавочник, упаковав пирожки в бумажный свёрток и отдав его в обмен на пригоршню монет. – Точно вам говорю, это «топоры» сделали. Окромя них и некому!

Жуя пирожки, они отошли от тележки. Несмотря на голод, Алёна старалась есть медленно, тщательно пережёвывая. Это помогало успокоиться и сосредоточиться на поиске возможного преследователя. Или преследователей. По-прежнему без особого успеха.

Улица постепенно заполнялась людьми. Первыми появились лавочники вроде того, что продал им пирожки. Другие торговали напитками, сувенирами и всякой всячиной. Был даже тот, кто торговал картами столицы и окрестностей. Воительница заинтересовалась и, подойдя ближе, выбрала себе пару. Одну - с подробным указанием столичных улиц и достопримечательностей, другую - с окрестностями. Вторая карта не отличалась подробностями, но общее представление о ближайших населённых пунктах и основных дорогах давала. Девушка как раз разглядывала её, когда стоящий рядом Иван толкнул её локтем в бок.

- Смотри! Похоже, это наш клиент.

Алёна посмотрела налево. По тротуару, осторожно двигаясь вдоль стен домов, стараясь не попадаться на пути никому из редких прохожих, семенила одетая в лохмотья женщина. Волосы её были грязными и спутанными. Даже их цвет было сложно определить, настолько толстый слой грязи покрывал их. Лицо тоже усеивали пятна сажи, отчего на нём ярко выделялись белки глаз. Нищенка добралась до угла здания недалеко от них, и принялась обустраивать себе «рабочее место». Она расстелила небольшой затасканный коврик, уселась на него, поджав ноги. Перед собой положила мятую шляпу. Последним элементом стала потёртая табличка, на которой было коряво написано несколько слов. Алёна прищурилась и прочитала: «Моя дочь умирает от голода и болезней. Помогите!»

Надпись была сделана с ошибками, но это, похоже, мало волновало нищенку. Хотя, Алёна допускала, что та и вовсе читать не умеет. По крайней мере, такому повороту девушка нисколько бы не удивилась.

- Как поступим? Будем следить за ней?

Почему-то Алёна считала, что эта грязная женщина может оказаться соучастницей преступления. Вот только Иван так совершенно не думал. Поэтому его ответ прозвучал неожиданно для воительницы:

- Нет. Просто подойдём и спросим.

И первым зашагал к усевшейся на тротуаре нищенке. Алёне оставалось только последовать за ним.

- Утро доброе, почтеннейшая! – громко поприветствовал нищенку Иван, подойдя и остановившись в шаге от неё.

Та подняла взгляд и улыбнулась такой жалобной улыбкой, что Алёна невольно поддалась, на миг поверив в её бедственное положение. Пришлось напомнить себе, что табличка принадлежала вовсе не этой женщине, а другой, что умерла несколько дней назад.

- Что же в нём доброго, господин? Моя дочь…

- Да-да, нуждается в еде и лекарствах. Я хорошо умею читать. Вот только одна мелочь…

Зотов оборвал фразу на полуслове. Нищенка наклонила голову, продолжая удерживать жалобное выражение лица. Видя, что та не собирается «колоться», он закончил:

- Точно такую же табличку я видел у другой женщины. Она сидела как раз на этом месте.

Женщина покачала головой.

- Вы что-то путаете, господин. Я прошу здесь милостыню уже давно. И здесь не было другой такой, как я. Моя дочь…

Алёна не успела заметить, как в пальцах напарника блеснула серебряная монета. Он совершенно точно не совал руку в кошель, но откуда-то же та взялась? Иван задумчиво посмотрел на монету, а затем перевёл взгляд на нищенку. Та облизала губы, теперь её лицо перестало выглядеть жалким и несчастным. Скорее уж, оно отражало сосредоточенность и жадность.

- Жаль. Я хотел больше узнать о ней. Но если ты ничего не знаешь, то…

- Она погибла! – быстро выкрикнула нищенка. – Её убили! Прямо здесь!

Зотов улыбнулся. Монета выпала из пальцев, упав точно в шляпу. Женщина проследила её взглядом, но затем внимание снова вернулось к мужчине. Потому как он играл уже со следующим серебряным.

- Что ещё можешь сказать?

- Я… Я не знаю, господин.

- Кто её убил?

- Не знаю. Вам лучше узнать у стражи. Они задавали вопросы, много вопросов.

Монета скользила между пальцев, сверкая полированными гранями. Нищенка не могла отвести взгляд от неё. Алёна отчётливо видела, как растёт в ней желание заполучить её. Но для этого требовалось дать незнакомцу нечто, что он посчитает достаточным.

«Ничего она не знает. Будь у неё информация, давно бы выложила.»

- Говорят, это сделали «топоры», - произнёс Зотов, желая подтолкнуть нищенку. – Это правда?

Та замешкалась. Даже взгляд её метнулся по сторонам, оторвавшись от желанной монеты. Спустя несколько секунд, приняв решение, она помотала головой.

- Нет? Значит, не они. А кто же?

- Я не знаю.

- А кто знает? Ведь был же кто-то, кто видел убийство?

Нищенка внезапно передёрнула плечами и нагло посмотрела на Зотова.

- Не знаю я, господин хороший! Шли бы вы отсюда, мешаете работать!

Алёна, наблюдавшая за действом со стороны, поняла, что нужно срочно вмешаться. Возможно, это было глупо, но слишком уж долго, на её взгляд, возился напарник. Девушка вытащила из кошеля золотой и показала его нищенке. Та тут же забыла о своём гоноре и возмущении. Рот женщины захлопнулся с резким стуком, глаза расширились до предела. Ещё чуть-чуть и вовсе выскочат из орбит.

- Мне нужно знать, что случилось. Отведи нас к тому, кто знает. И получишь эту монету.

- Зачем вам это? – спросила нищенка, делая последнюю попытку удержаться от соблазна.

- Неважно, - ответил Иван. – Мы просто зададим ему несколько вопросов. Нам нужна только информация. Никто из твоих друзей не пострадает.

Нищенка согласилась удивительно быстро. Судя по всему, когда нравственные преграды пали, жадность полностью её поглотила. Именно поэтому, шагая впереди и показывая дорогу, она то и дело оборачивалась, глядя на Алёну. Вернее, на левую руку, где в кулаке была зажата золотая монета.