Третьей группой угроз названы транснациональные террористические организации и преступные синдикаты, причиняющие вред Америке.
Военный потенциал США охарактеризован в Стратегии-2017 как жизненно важный элемент международной конкуренции крупных держав, нуждающийся в совершенствовании. Согласно документу Вашингтону надлежало вывести на должный уровень оборонно-промышленный комплекс; развивать противоракетную оборону; обновлять стратегические наступательные силы, расположенные как на континентальной части США, так и за рубежом; быть готовым противостоять любому воздействию на космическую инфраструктуру США; распознавать и своевременно реагировать на кибератаки со стороны противника; развивать возможности и повышать эффективность работы разведывательного сообщества; совершенствовать мастерство американской дипломатии с опорой на военную мощь.
Идеи трамповской стратегии нашли свое развитие в других доктринальных документах, прежде всего в новой военной доктрине — Стратегии национальной обороны США, принятой в 2018 г. В ней получило развитие основное внешнеполитическое положение Стратегии национальной безопасности: «Поддерживая традиционные инструменты дипломатии, Министерство обороны США обеспечит необходимые военные приготовления, чтобы создать условия Президенту США и дипломатическому корпусу для ведения переговоров с позиции силы»[79].
В своей стратегии Пентагон определил, что «долгосрочное соперничество со стороны других государств, а не терроризм является для США главным вызовом». В отношении России было заявлено, что она создает вызов для США, поскольку расширяет и модернизирует ядерный потенциал, пытается разрушить НАТО, изменяет в своих интересах систему безопасности в Европе и на Ближнем Востоке, применила новые технологии для подрыва демократических процессов в Грузии, Крыму и на востоке Украины.
Увеличение расходов на оборону в военной доктрине оправдывалось тем, что США должны были выйти из периода «стратегического застоя» и учесть усложнившуюся обстановку в области международной безопасности: «Если ранее США могли сконцентрировать свои вооруженные силы в любом месте Земли и действовать по своему усмотрению, то в настоящее время такие возможности США оспариваются, причем как в воздухе, на земле и на море, так и в киберпространстве».
Обеспечить военное превосходство предполагалось путем создания мощного боевого потенциала вооруженных сил, укрепления отношений с союзниками, проведения оптимальной партнерской политики, а также совершенствования работы Министерства обороны США.
В области обороны документ определил следующие основные задачи, стоявшие перед военным ведомством: защита от нападения на страну, сдерживание государств от агрессии в отношении жизненно важных интересов США; обеспечение военного превосходства США как в глобальном масштабе, так и в ключевых регионах; поддержание оптимального баланса сил в Индо-Тихоокеанском регионе, Европе, на Ближнем Востоке, в Западном полушарии и Африке; противодействие распространению оружия массового поражения; предотвращение террористических атак против США, их граждан, союзников и партнеров; развитие инновационных технологий в интересах обороны.
Другим важным доктринальным документом эпохи Трампа стал Обзор ядерной политики США (2018 г.) — по сути, ядерная доктрина страны. В нем указывается, что ядерный потенциал США имеет решающее значение для сдерживания агрессии как с применением, так и без применения ядерного оружия: «Присущие ему [ядерному оружию] факторы устрашения уникальны и совершенно необходимы для предотвращения ядерных ударов со стороны противников, что является для Соединенных Штатов первоочередной задачей»[80].
В Обзоре ядерной политики была подчеркнута способность США «распознать и привлечь к ответственности за агрессивные действия» любое государство, а также отразить любую атаку с применением неядерного стратегического оружия. Особо отмечено, что всякая ядерная эскалация не позволит противникам достичь своих целей, но обернется для них неприемлемыми последствиями.
При этом в документе заявлялось, что «не существует какого-то универсального, применимого во всех ситуациях подхода к сдерживанию». Из этого следовало, что «Соединенные Штаты будут применять оптимизированный с учетом конкретных задач и гибкий подход к эффективному сдерживанию, в зависимости от вида противника, характера угроз и конкретной ситуации».
Несмотря на то, что в Обзоре отмечается готовность Вашингтона рассматривать возможность использования ядерного оружия только в исключительных обстоятельствах для защиты жизненно важных интересов США, их союзников и партнеров, в нем содержится важная оговорка: «Если сдерживание не принесет желаемых результатов, Соединенные Штаты постараются положить конец любому конфликту с минимально возможными потерями и на максимально выгодных условиях для США, наших союзников и партнеров».
Еще более расплывчатое определение условий применения американского ядерного оружия содержится в дальнейшем тексте: «В целях эффективного сдерживания Соединенные Штаты намерены возлагать всю ответственность на любое государство, террористическую группу или других негосударственных субъектов, поддерживающих террористов или способствующих получению или использованию ими ядерных устройств. Хотя роль ядерного оружия США в противодействии ядерному терроризму ограничена, наши противники должны понимать, что террористическая атака с применением ядерного оружия против Соединенных Штатов, наших союзников и партнеров будет считаться "чрезвычайной ситуацией", в которой Соединенные Штаты не исключают возможности принятия крайних мер в качестве ответного удара».
Принятые администрацией Д. Трампа доктринальные документы вызвали множество вопросов. Особенно это касалось положений, определявших порядок применения ядерного оружия Вашингтоном. Вместо четкого разъяснения (как это сделано, например, в принятых в 2020 году Основах государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания) американцы пошли по пути туманных намеков и запутывания читателя (видимо, умышленного).
Таким образом, США оставили за собой право единолично определять виновного, в частности как они указали на Россию, якобы вмешавшуюся в президентские выборы в этой стране в 2016 году. При таком подходе цена ошибки — развязывание ядерной войны со всеми вытекающими последствиями для человечества.
После поражения Д. Трампа на выборах 2020 года администрация Дж. Байдена была вынуждена считаться с качественно новой ситуацией в мире и в самой Америке, однако делала это в духе отжившей политики с позиции силы. В Стратегии национальной безопасности, обнародованной в октябре 2022 года, была заявлена демагогическая цель по созданию «открытого, свободного, процветающего и безопасного мира», хотя в реальности речь шла о сохранении американского лидерства путем «победы в соревновании с Китаем» и «сдерживания России», которая была признана более опасным актором для американоцентричного миропорядка, нежели КНР. При этом особый акцент команда Байдена сделала на стремлении адаптировать заявленные в стратегии цели к нуждам американского народа. Фактически было прямо сказано о необходимости подстроить глобальную систему международных отношений под потребности американских избирателей, подчинив внешнюю политику США внутриполитической повестке[81].
Для новой Стратегии, как и для всей линии администрации Байдена, характерен значительно более лицемерный стиль, особенно в сравнении с подходом команды Трампа. Если в стратегии предыдущей администрации прямо обозначалась важность так называемой экономической дипломатии, под которой также подразумевалась санкционная политика как инстру-мент решения внешнеполитических задач, то Дж. Байден ограничивается исключительно общими заверениями о приверженности Вашингтона глобалистским идеалам, а о санкциях упоминает лишь в контексте уже принятых против России мер.
