Всевластие большого бизнеса в Соединенных Штатах в наши дни почти не встречает никакого сопротивления. Профсоюзное движение и иные формы гражданского общества (еще один критерий Даля), которые составляли мощный противовес корпоративному влиянию в первой половине XX века, во времена холодной войны были фактически разгромлены государством с подачи большого бизнеса, возложившего на профсоюзное движение вину за потерю американской экономикой конкурентоспособности. Для «старой» Америки традиционной была модель бизнеса, при которой предприятия даже в трудные времена старались сохранить своих сотрудников, которые взамен платили своим работодателям еще большей лояльностью, нередко работая на них до конца своей трудовой карьеры. Однако в 1960-1970-е годы американские корпорации в союзе с академическими экономистами выиграли борьбу за «рыночную гибкость», которая сделала наемных работников первыми жертвами кризисных ситуаций, создававшихся, как правило, по вине самих корпоративных дельцов. Вашингтон же охотно принял участие в ослаблении профсоюзов и других организаций, защищавших права американских трудящихся. Власти США откровенно раздражали антивоенные настроения гражданского общества, особенно остро проявившиеся во время Вьетнамской войны. В итоге, как подчеркивает один из крупнейших современных американских социологов Р. Лахманн, «государство и бизнес впервые в американской истории объединили свои усилия для того, чтобы не только ослабить роль государства, но и ограничить демократию»[441].
Этот процесс оправдывался теми же самыми идеями, которые потом легли в основу неолиберальной идеологии: рынок сам разберется со всеми проблемами, а то, что мешает рыночным силам, подлежит демонтажу. Все это привело к тому, что стратегия Вашингтона как внутри самих США, так и в глобальном плане, к настоящему времени стала не результатом выбора, сделанного населением, или хотя бы выбора народных избранников, а всего лишь производной интереса деловых элит, которых американские граждане не только не избирают, но зачастую буквально ненавидят за то, что их компании приходят на земли их штатов на правах колонизатора. Проблема при этом заключается в том, что крупнейшие корпорации ориентированы исключительно на извлечение прибыли, причем в кратко- и среднесрочном горизонте. Тот же Лахманн так констатирует катастрофический результат этой тенденции: «Избавившись от всякого контроля и давления, американский бизнес оказался в ситуации, когда абсолютно некому задавать для него долгосрочные цели. В результате современные США попали в положение, очень похожее на то, в котором были Испания, Франция и Голландия в период их деградации XVII–XVIII вв. Государственный бюджет распределяется исходя из потребностей и пожеланий крупных корпораций и соответствует их сиюминутным интересам по получению прибыли, а не долгосрочным стратегическим целям всего государства. Один из ярких и наиболее опасных примеров такого перекоса — военные рас-ходы»[442]. Прекрасной иллюстрацией к этим словам американского социолога является милитаристский курс «оборонного» Североатлантического альянса, в рамках которого американцами продавливается постоянное увеличение расходов стран-членов (пока что до уровня 2 % ВВП, но это, надо полагать, не предел). В этих целях Вашингтон сочетает запугивание «российской угрозой» с применением политических и экономических рычагов воздействия на союзников в целях укрепления «трансатлантической солидарности». Однако нити этой политики ведут именно в высокие кабинеты корпоративной Америки.
Другим ярким примером того, каким образом американский большой бизнес диктует свою волю Вашингтону, который, в свою очередь, навязывает ее не только мировому сообществу, но и миллионам простых американцев, является санкционная политика. Требуя от союзников безоговорочного принятия рестриктивных мер в отношении той или иной страны, США не принимают в расчет экономические интересы партнеров, продавливая все более затратное, но «идеологически верное» партнерство с американскими компаниями. При этом попросту игнорируются неоднократно подтвержденные на экспертном и даже на государственном уровне оценки европейских экономистов, свидетельствующие о значительной, а в некоторых областях критической зависимости стран Европы от торгово-экономического взаимодействия с Россией.
США готовы использовать любые средства для продвижения интересов американских транснациональных корпораций, в том числе в ущерб своим союзникам и партнерам. В результате целенаправленной политики Белого дома (начиная с 2014 г.) поступательно сокращаются объемы торговли ЕС с Россией, наряду с США и КНР, до 2022 г. остававшейся крупнейшим торговым партнером Европы. Из-за спровоцированного санкциями роста цен на энергоносители и нарушений в цепочках поставок под угрозой приостановления деятельности находятся целые отрасли крупнейших экономик ЕС. Существенно растет инфляция, снижаются основные макроэкономические показатели, падает уровень жизни. Все больше признанных экономистов указывает на то, что навязываемая корпорациями политика вредит не только зарубежным партнерам Вашингтона, но и самой американской экономике.
Еще одним примером того, как далеко современная Америка ушла от линкольновского идеала «власти народа», являются манипуляции в денежно-кредитной сфере. Кстати говоря, одним из наиболее мощных раздражителей, спровоцировавших американцев на Войну за независимость, стал санкционированный Лондоном запрет выпускать в колониях бумажные деньги в дополнение к ходившим там монетам.
Сегодня США контролируют эмиссию мировой резервной валюты и тем самым могут наращивать свой экономический потенциал за счет других государств. При этом американская денежно-кредитная политика регулируется ФРС, то есть конгломератом частных банков, которые не ориентируются ни на интересы американского народа, ни тем более на мировую общественность. В результате эмиссии ФРС закупает облигации американского казначейства, которые приносят большую прибыль. Правом производить эмиссию обладают двенадцать резервных банков, входящих в состав ФРС. Акционерами этих банков являются представители влиятельных кланов, включая Ротшильдов и Рокфеллеров. Как отмечают эксперты, высокая прибыль всех участников этой схемы обеспечивается за счет искусственно создаваемого повышенного спроса на денежную массу, в том числе посредством вооруженных конфликтов.
Стоит помнить, что влияние большого бизнеса на американскую власть отнюдь не обезличено. Американские политики традиционно отличаются большой персональной зависимостью от крупнейших компаний. Этому способствует целый ряд факторов. По-прежнему запутанное и непрозрачное законодательство в сфере финансирования избирательных кампаний в США, как мы увидим чуть позже, зачастую превращает электоральный процесс в состязание представителей крупнейшего бизнеса, продвигающих выгодных им кандидатов. Другим важнейшим рычагом влияния является лоббизм. Он настолько глубоко укоренился в американской политической жизни, что сегодня не просто не скрывается, но поставлен на официальную основу[443].
Многие современные исследователи характеризуют Америку как настоящий заповедник лоббистов, под воздействием которых принимается львиная доля законов. Так, уже упомянутый Стиглиц пишет: «Главные траты ресурсов осуществляются на началах лоббирования: более 3100 лоббистов работают в сфере здравоохранения (едва ли не по шесть человек на каждого Конгрессмена) и около 2100 — в энергетической отрасли и отрасли природных ресурсов. В общей сложности, более 3,2 миллиарда долларов было потрачено на это лоббирование только в 2011 году. Главное искажение нашей системы лежит в политической плоскости, а главным неудачником является наша демократическая система»[444].
Лоббизм обычно ассоциируется с разного рода коррупционными уловками могущественных корпораций, что не совсем верно. Современный американский лоббизм — это вполне легальная практика влияния на государственные решения, то есть, если называть вещи своими именами, искажения демократического процесса. Лоббистские методы в США считаются не просто дозволенными, они даже регулируются законом («Федеральный акт о лоббировании»), который был принят в 1995 году2. Согласно этому закону, все лоббисты подлежат обязательной регистрации и контролю, они должны регулярно предоставлять отчеты о характере своих контактов с представителями власти, включая записи телефонных разговоров, электронные письма, чеки на пожертвования политическим партиям.
