Провал джонсоновских авантюр — и прежде всего бесконечная бойня во Вьетнаме — развеяли первоначальную эйфорию от якобы неограниченных возможностей Америки. Гигантские расходы на содержание крупных (хотя и отнюдь не самых многочисленных в американской истории) экспедиционных сил сделали невозможным даже частичную реализацию программы «Великого общества». В итоге американцы получили половинчатую программу медицинского страхования, рассчитанную на зажиточные слои населения и обошедшую стороной необеспеченных граждан. Не удалось США расшатать Организацию Варшавского договора, а поддержка диктатур и откровенных террористов по всему миру, пожалуй, впервые в истории Америки вызвала масштабное отторжение внутри самого общества. Президентство Джонсона — одно из самых печально известных в американской истории — служит примером того, к каким последствиям может привести отсутствие проработанной и реалистичной стратегии.
Р. Никсону, сменившему Джонсона на посту президента в 1969 году, досталось сложное наследство. Неспособность Америки при ее запредельных геополитических амбициях выполнять функции мирового полицейского стала очевидна везде и прежде всего в самих Соединенных Штатах. При этом американские вооруженные силы и их глобальное присутствие имели беспрецедентный масштаб — более 1,4 млн человек на 400 базах по всему миру, на которых базировалось около 2000 носителей ядерного оружия.
Вопреки прогнозам, советская экономика не только не рухнула под бременем гонки вооружений, но и успешно поддерживала паритет в области ракетно-ядерных сил, а в сфере конвенциональных вооружений во многом опережала США. В Европе американский авторитет был подорван, и набирало обороты ведомое французским президентом де Голлем движение за самостоятельную и сильную в политическом и экономическом плане Европу. В Латинской Америке марионеточные диктатуры оказались неспособны сдержать рост антиамериканских левых движений, которые грозили вовсе отколоть регион от сферы влияния США — угроза, немыслимая едва ли не со времен президента Монро. О Юго-Восточной Азии, где продолжалась бессмысленная Вьетнамская война, не приходилось говорить вовсе.
В этих условиях президент Никсон, во-первых, сформулировал достаточно ясное видение будущих шагов, а во-вторых, смог незамедлительно приступить к их реализации. Этому в немалой степени способствовало то, что пост советника президента по национальной безопасности занял Генри Киссинджер, сменивший высокоинтеллектуального, но не находившего в себе сил сопротивляться джонсоновскому давлению Ростоу. «Гуамская доктрина»[346] Никсона сводилась к тому, что отныне все государства разделялись на две категории — те, за которые США были готовы сражаться вплоть до применения ядерного оружия (Западная Европа, Япония, Австралия, Новая Зеландия и Израиль), и те, которые должны были защищать себя сами, получая помощь со стороны Вашингтона. К последним американский лидер отнес африканские, в меньшей степени азиатские и в еще меньшей степени латиноамериканские государства.
Американский президент говорил о союзниках США: «Мы должны предоставить нашим друзьям оружие и оказать им необходимую экономическую помощь, чтобы они могли противостоять агрессору, но сражаться они должны сами. Если же хорошо обученная и вооруженная армия союзников не обладает достаточной волей и способностью бороться и побеждать, то и ввод американских войск сможет обеспечить лишь временный успех. И как только мы уйдем, противник тут же добьется победы». В 1973 году усилиями Киссинджера был подписан Парижский мирный договор, поставивший точку во Вьетнамской войне. Нужно отметить, что предсказание о том, что «противник тут же добьется победы», оказалось верным — Сайгон пал уже в 1975 году.
Ресурсы, освободившиеся за счет вывода войск из Вьетнама, были направлены на реализацию океанской стратегии США или «стратегии голубой воды» (blue-water strategy), которая стала возрожденным вариантом мэхэновской доктрины морской силы, переживавшей свое новое рождение. Создание современного военно-морского флота стало одним из ключевых направлений никсоновской политики. Преимущество этой стратегии заключалось в том, что Вашингтон смог уйти от необходимости содержать большие и дорогостоящие воинские контингенты на постоянной основе для защиты большинства своих сателлитов. Постоянно совершенствуя гибкость и мобильность флота, американские стратеги обрели способность к ограниченным действиям, не сопряженным с необходимостью полномасштабного военного вмешательства. «Стратегия голубой воды означала бы, что Соединенные Штаты будут полагаться на поддержание определенного количества передовых военно-воздушных и морских баз, а также подразделений морской пехоты, расположенных на цепочке островных плацдармов — писал британский военный аналитик Г. Брэндон, — Военно-морские силы уже начали осторожно продвигать эту стратегию, указывая на высокую стоимость сухопутных обязательств в Таиланде, Южной Корее и Вьетнаме и присущий им риск. Они также дипломатично подсказывают, что нет никакой необходимости для США оставаться на азиатском континенте, так как комбинация плавающих баз, таких, как корабли военно-морского флота, и безопасных островных баз дает ответ на будущее».
Пока в океан выходили все новые военно-морские соединения, готовые нанести удар нужной силы в нужном направлении, локальные задачи должны были решать региональные проамериканские державы. Вместо того, чтобы пытаться распылить эти функции между максимально широким кругом государств, Никсон сделал ставку на более или менее значимых военно-политических игроков — Японию и Южную Корею, Израиль, Иран, ЮАР.
Параллельно Киссинджер озвучил идею «пятиполярного мира», в котором международные отношения выстраивались бы на основе баланса между США, СССР, Китаем, Западной Европой и Японией. Эта идея ознаменовала собой начало эпохи разрядки (detente), достигшей пика в первой половине 1970-х годов. Разрядка выразилась не только в подписании соглашений о сокращении стратегических ядерных вооружений и противоракетной обороне, но и широкого круга договоров, охватывавших в том числе экономическое и культурное сотрудничество — явление немыслимое для времен Трумэна, Эйзенхауэра или даже Кеннеди. Пересмотру подверглись и отношения с Китаем, куда Никсон нанес исторический визит.
Политика разрядки, без сомнения, была продуманным геополитическим ходом, который был призван дать Америке время для того, чтобы привести в порядок свою экономику и вооруженные силы для нового раунда противостояния. Американское руководство исходило из того, что рано или поздно потребности холодной войны станут непосильным бременем для Советского Союза, истощат его ресурсы и спровоцируют раскол в социалистическом лагере. Киссинджер отмечает: «Никсон представлял себе разрядку как тактику в долгосрочной геополитической схватке… Но вопрос заключался в том, выгодна ли разрядка одновременно и Америке. Никсон и его советники полагали, что время работает на демократические страны, поскольку период мира в отсутствие экспансии усилит центробежные силы внутри коммунистического мира»[347].
Разрядка не означала, что США готовы перейти к более миролюбивой политике в отношении государств, которые демонстрировали стремление пойти по социалистическому или любому другому альтернативному пути. Ярким примером этого стала открытая поддержка А. Пиночета, который свергнул законно избранного чилийским народом президента С. Альенде и начал кровавые чистки, проходившие под непосредственным наблюдением американских спецслужб. Волнения, охватившие Париж и приведшие к отставке президента де Голля (фактически первая в истории цветная революция) продемонстрировали миру, что даже лидер ведущей мировой державы не застрахован от гнева Вашингтона, если пожелает вести самостоятельную политику.
Впрочем, сам Никсон в скором времени оказался жертвой закулисных игр, в которых не последнюю роль играл его ближайший сотрудник Киссинджер. Блестяще разыграв сложную комбинацию с развалом Бреттон-Вудской системы, окончательно похоронившим золотой стандарт в мировой экономике, и «нефтяным кризисом» 1973 года, нивелировавшим негативные геополитические эффекты от гибели Бреттон-Вудса, Киссинджер, вместе с рядом других ближайших соратников президента, стал фактическим руководителем государства. Сам этот эпизод заслуживает подробного описания.
