– Я просто шутил, сударь. – Рейцо побагровел.

– Значит, вы учились в Королевской академии? – выпучила глаза Рейна. – И как там? Там же можно выбирать разные направления, да? Все говорят, что будут служить при королеве, но ведь можно работать и на кого-то из королевских советников или помогать межкоролевским дипломатам, можно даже стать мэром какого-нибудь городка. Если я поступлю в академию, стану кем захочу.

– В самом деле, я ее окончил, – ответил ей Кио. – Этот путь достоин восхищения, поэтому я очень серьезно отношусь к обязанности пригласить всех законных претендентов. Всех, независимо от их положения в семье.

– О, мы очень сплоченная семья, – протянула мачеха, и ее рука змеей обвила плечи Алианы. Ногти, острее драконьих когтей, впились прямо в кости. – Да ведь госпожа Сакамаки, моя свекровь, о которой я заботилась в ее преклонные годы, всегда относилась к Алиане как к родной. Они целыми вечерами рассказывали сказки и вышивали коврики.

У Алианы сжалось сердце. Она и раньше догадывалась, что мачеха ревнует. Каждый раз, когда она проводила вечер у бабушки, помогая ей с починкой и штопкой, мачеха безжалостно заваливала ее работой.

– Поэтому мне нужно на бал, – светлым и чистым, как хрусталь, голосом сказала она.

Мачеха захлебнулась злостью. У Рейцо брови сошлись на переносице; казалось, вот-вот срастутся.

Алиана взглянула на Кио, и надежда в ней разгорелась ярче огня.

Управитель решительно кивнул:

– Королевский советник ожидает всех троих.

Рейцо открыл было рот, чтобы возразить, но мачеха поспешно заслонила его и взволнованно прочистила горло:

– Разумеется. Мы все там будем.

– Хорошо. До встречи на Балу селян.

С этими словами посланец отвесил прощальный поклон и повернулся к своему коню. Алиана осталась стоять в дверях. Голова у нее шла кругом, словно она плыла в облаках. Она все-таки попадет на бал! Она, Алиана Ривельская, увидит королевского советника и, может быть, поступит в Королевскую академию.

– Удачи с выбором наряда! – Сводный брат, ухмыляясь, ткнул ей под нос карточку с приглашением. «Вход только в подобающих нарядах». – Читать умеешь? Насколько мне известно, в таком… – он многозначительно оглядел рабочую одежду Алианы: обтрепанную черную юбчонку и линялую блузку, – на бал не пускают. Придется тебе подождать нас под дверью.

– Но…

Мачеха угрожающе улыбнулась:

– Твой умненький брат прав. Вряд ли у них найдется для тебя лишняя юбка. И никому ты там не нужна, а меньше всех – королевскому советнику Миве. Да и Королевская академия не для тебя. Слишком высоко метишь, милочка!

Если бы мачеха отдала ей обрезки от сшитых для нее платьев, Алиана сумела бы выкроить из них приличный наряд.

– Но я…

Поздно. Мачеха обхватила Рейцо за плечи и увела в главный зал по коридору, сплошь увешанному портретами двух родных детей, а на Алиану даже не взглянула.

Алиана совсем тихо закончила:

– Но я… мне так хочется на бал.

Рейна, задержавшаяся в дверях, чтобы посмотреть, как уезжает на своей лошадке посланец, погладила ее по плечу:

– Удачи тебе. Я отдала бы свое платье, у меня ведь их так много, но мамочка мигом заметит. С нее станется сорвать его с тебя посреди танца и объявить воровкой.

Рейна знала, что говорит. Не бывать Алиане на балу.

Девочка не вернулась в дом за остальными, а выскочила за дверь. У нее щипало глаза. Себе на беду, она прошла под окном кухни, как раз когда Рейцо выкинул подгнивший орех гинкго.

Алиана подавилась слезами. За ворот стекала холодная, скользкая, вонючая жижа.

– В ее лохмотьях ни за что не пустят, – донесся из окна голос Рейцо. Лязгнул о поднос чугунный чайник – братец никогда не жалел посуду, а за каждую щербинку спрашивали с Алианы. – Разве я не умно сказал, ма?

– Ты у меня умник. Ты такой красивый, а Рейна так искусно поддерживает беседу. Вы оба мои милые детки.

Скрипнула крышка жестяной коробочки – это мачеха доставала хрустящий рисовый хлебец. Алиана уже забыла их вкус.

– А она совсем не милая, правда?

Алиану будто под дых ударили, выбив из груди последнее дыхание. Слезы обожгли ей глаза. Мачеха с Рейцо отправились в гостиную, будут пить чай, грызть рисовые хлебцы, а ей только крошки потом выметать.

Но Алиана высоко держала голову. Правда, бабушка Мари просила ее позаботиться о мачехе и ее детях, но еще она советовала ей отправиться на бал и получить приглашение в академию.

Ей выпал единственный шанс выполнить желание бабушки Мари и в то же время исполнить заветную мечту.

Она что угодно сделает для королевского советника Мивы и его провидца, лишь бы те отобрали ее для поступления в академию. После Бала селян ей уже не придется видеть сводных брата и сестру. Она исчезнет из Нарасино – растает, как призрак из бабушкиной сказки.

Ветер отвлекал от работы, стуча в окна. Алиана уколола палец иглой – рядом со старой мозолью от шитья осталась царапина.

– Ох!

Розовый вечер быстро погружался в ночь. На горизонте сплетались темные тучи, обещали дожди и свистящий ледяной ветер, налетавший будто прямиком со снежных склонов гор Сакуя. Сегодня вернулись раньше обычного даже самые отважные старатели – понадеялись на завтрашний ясный день. Алиана шевельнулась на своих линялых бело-золотых подушечках. После кончины бабушки Мари мачеха забрала их себе, но не прошло и месяца, как она выкинула их на помойку, набив свою чайную комнату новенькими, дорогими, сшитыми по особому заказу. Алиана перетащила старые к себе в комнату, счистила грязь и зашила дыры. Подушки стали ей друзьями: с ними было теплее долгими ночами, особенно когда за шитьем, как сейчас, приходилось засиживаться до зари.

Разгоняя сонный туман, Алиана поправила желтую ленточку на пышных пурпурных складках платья Рейны. Надо закончить отделку до рассвета, а то мачеха навалит на нее еще кучу дел. А уйти из дому было нельзя: Нела в любую минуту могла объявиться за курятником, где Алиана разбрасывала размятые кукурузные зерна, или Кабо мог вернуться – они ведь обещали друг другу снова встретиться.

И тут она увидела пятнышко крови на канареечно-желтой ленточке. Сердце дрогнуло.

– Проклятье!

Алиана поспешно зажала себе рот ладонью и оглянулась на дверь чердачка. Рейцо жил под ним и накануне притопал наверх, чтобы залить ее свечу драгоценным ячменным чаем. А мачеха предупредила, что стоит Алиане хоть на дюйм выйти за рамки приличия, и ей – даже если она сумеет каким-то чудом смастерить себе платье из обрезков – не бывать на балу.

До Бала селян оставалось всего две недели, а мачеха не давала ей ни минуты покоя. «Здесь подшей желтую каемку! Чтобы Рейна просто сияла! Нет, перешей чуть ниже. Сама не видишь, что это портит ее красоту?»

Бесконечные оборки и шелковые цветы (их тоже пришлось мастерить Алиане) были совсем как в столичном модном журнале, который заказала к балу мачеха – только у нее мода разрослась от милого птенчика в восьмиголовое огнедышащее чудовище.

А у Алианы платья так и не было.

Хрустальный голубь пискнул, забил крыльями. Через минуту в окно постучали: тук-тук…

Алиана подняла взгляд. Мерцающий огонек свечи осветил две фигурки за стеклом. Нела, конечно. Наверное, парит на метле. А кто еще с ней? Может, Тайчи?

Алиана отворила окно; петли громко заскрипели. Порыв холодного полуночного ветра взбил ей волосы, нашептывая о будущих приключениях в неведомых городах, но она не откликнулась на зов. Она удивленно разглядывала друзей.

– Исао! Нела!

Оба улыбнулись в ответ; Исао, сидевший на метле боком, указал вниз:

– Выйдешь? У нас для тебя сюрприз.

Усталость от возни с платьем как рукой сняло. Алиана бросилась к лестнице.

– Погоди, – тише ветра шепнула ведьма. – Иди сюда. Есть идея.