Видимо, тот маг приходил, чтобы создать магический барьер.

Подойдя к невидимой стене, Остин впервые увидел, с чем им предстоит иметь дело.

Джесс стояла в середине ржавой клетки, подвешенной в воздухе, которая мерно покачивалась над морем шипов.

– Как обстоят дела? – спросил он всю команду, стараясь не обращать внимания на бурлящую внутри острую потребность схватить Дамариона и бросить на шипы.

Дамарион напрягся, вероятно, чувствуя то же самое, но выяснение отношений лучше было бы отложить на потом.

– Денек выдался довольно скверный, Остин Стил. Спасибо, что спросили, – сказал Эдгар, глядя на Джесс. Он прижимал к груди сильно обожженную руку. Кожа на ней почернела, покрылась волдырями и отслаивалась.

– Эдгар проверял барьер, – сказала Нив, посмотрев вверх, на потолок, а затем вниз, на землю. Остин сомневался, что от этого у нее возникли новые идеи. – Сам видишь, как ему досталось. Кожа вампиров нежнее плоти горгулий, но крылья – совсем другое дело. Мы не можем пролететь сквозь барьер, а без крыльев приблизимся разве что к смерти.

– Я все равно предложил попробовать, – сказал мистер Том, выпятив грудь.

– Кто будет следить за Домом, если ты умрешь? Я не люблю пауков, – возразил Эдгар.

Остин посмотрел на тени, сгустившиеся в пещере. В поле его зрения ничто даже не шелохнулось.

– Ты видел волшебниц? За ней кто-то следит?

– Долгие годы до меня доходили слухи о каком-то басахауне, охраняющем невидимую темницу где-то в этих краях.

Нив покачала головой и продолжила:

– Я никогда не делала замечаний насчет этой истории. Рассказчик всегда был пьяным придурком. Но…

– Я наткнулся на басахауна, который живет в горе.

Вклинившись между собравшимися, Остин прошел вдоль барьера, чтобы понять, все ли его края прикреплены к скале. Если нет, то был шанс, что можно снести его в животном обличье, которое обладало некоторым магическим сопротивлением.

– Я странствовал по этим краям, не зная, что это была его гора, и за это он мог бросить мне вызов. Я отложил это и оставил все как есть, но понятия не имел о темнице. Слухи о ней до меня не доходили, иначе я бы их проверил.

– Откуда о ней узнали эти волшебницы? – спросил Дамарион.

– Хороший вопрос, – сказала Нив.

– Пойти против басахауна – сражение было бы убойным. – Остин пошел в другую сторону. Дамарион беспокойно заерзал, когда он проходил мимо. – Волосы дыбом встают.

– Давай без каламбуров, – пробормотал Ульрик.

– Не говоря уже о магах, обладающих настоящим мастерством, – сказал Остин. – Я взял бы на себя басахауна, но тогда вам придется разобраться с волшебницами. На всех меня не хватит.

– Только где они? – спросила Нив, разводя руками. – Должно быть, они оставили Джесси здесь под присмотром, пока сами отправились… куда-то, но они обязательно вернутся. И мы до сих пор не выяснили, как им удалось разорвать связь с Джесси.

Остин хрустнул шеей и занес руку над барьером. Он не излучал ни пульса, ни заряда. Остин не ощутил никакой магии. Это действительно была очень тонкая работа.

Волшебницы такого уровня взялись бы за дело только ради кругленькой суммы или важной шишки.

Босс, который уже мог быть, а мог и не быть на пути к тому, чтобы забрать свой приз.

Босс, которым мог быть, а мог и не быть Эллиот Грейвс.

Им было некогда терять время на поиски наземного входа. Надо было немедленно вытащить оттуда Джесс, и лучший способ сделать это – помочь ей спасти себя самой. Это дало бы ей возможность сыграть роль героя. Может, он и не мог вытянуть из нее магию, зато ему под силу было выявить ее решимость и веру в себя. Он мог бы дать ей мужество противостоять обстоятельствам. Так поступил бы хороший альфа.

Кроме того, он не мог оставить ее в клетке, пока сам находился вдали, в безопасности. Ему было суждено сражаться с ней бок о бок, и будь он проклят, если отступит из-за легкой боли.

Остин облизал губы. Он мог бы добраться до этой клетки – знал, что может. Для этого ему потребуется собрать все силы до последней капли, но он сможет. Он бы одним рывком выбил дверь клетки. Но что потом? Он бы не смог спрыгнуть в человеческом обличье – падение убьет его прежде, чем он исцелится. А в животном обличье он не спрыгнет, потому что дорожка слишком узкая – шипы убьют его прежде, чем он исцелится.

– Как считаете, эта цепь выдержит мой вес в животном обличье? – спросил он.

Цепь, на которой клетка висела над шипами, была толстой и сработанной на совесть, но ржавчина указывала на ее возраст. Она была уже не той, что раньше. Вот чего ему точно не хотелось – это уронить клетку. Ведь если бы вышло так, она зацепилась бы углом и наклонилась так, что шипы просунулись бы между решетками и пронзили человека насквозь. Возможно, Джесс удалось бы удержаться за прутья: тогда шипы не дотянулись бы до нее, но она бы застряла внутри.

Безупречная смертельная ловушка.

– Даже если бы у тебя получилось, добравшись туда, ты был бы уже без сознания, – сказал Дамарион. Развернувшись к Остину лицом к лицу, он протянул к нему почерневшие пальцы: очевидно, прикасался к барьеру, чтобы проверить его еще раз. – Всего несколько пальцев, но боль была мучительной. Пролетишь сквозь него всем телом – и убьешь себя. Может быть, не сразу, но тебе останется недолго. Не пойми меня неправильно, я не буду стоять на твоем пути. Ты отвлекаешь Джасинту, а мне это не нужно.

Он оглянулся на остальных и продолжил:

– Будем искать другой вход. Мы знаем, что нам нужно, – осталось лишь его найти.

– Они могли спрятать вход, – сказал мистер Том.

– Но этот же не спрятали, – возразил Дамарион.

– Тогда на другом может оказаться такое же заклинание, раз вход не скрыт… – добавил мистер Том.

– Я не потеряю сознание из-за боли, – сказал Остин, – а Джесс исцелит меня, прежде чем я отключусь. Это не проблема. А что насчет цепи?

– Сомневаюсь, – сказал мистер Том, наклонившись вперед и всматриваясь во мрак. – Она не усилена в месте соединения с клеткой. Вероятно, это специально. Слишком сильно раскачаешь клетку – и, ек-макарек, уже летишь вниз!

– Тебе придется прыгнуть в обличье животного, чтобы проскочить шипы, – сказала Нив.

– Знаю, – ответил Остин.

– Но как только окажешься у клетки, придется снова превратиться в человека, страдающего от боли, и схватиться за цепь с надеждой на то, что Джесси помнит, как исцелять.

– Знаю.

– Пожалуй, это бессмысленная затея, – сказала она.

– Пожалуй.

– Бред какой-то! – сказал Дамарион, затем повернулся и описал круг в воздухе. – Повеселись на шипах как следует, медведь. Я сам ее спасу. Вперед!

Дамарион направился ко входу в пещеру. Почти все горгульи последовали за ним.

Седрик следил, как они уходят, затем повернулся и посмотрел вперед, выказав преданность стражам Дома с плющом.

Ульрик выдохнул.

– Черт возьми! Надеюсь, вы справитесь, мистер Стил. Потому что я собираюсь сжечь мосты тем, что остаюсь с вами здесь.

– Что думаешь? – тихо спросила Нив Остина.

– Думаю, настал день, когда Джесс научится летать.

На глазах выступили слезы отчаяния. Мне хотелось что-нибудь пнуть. Крылья не появлялись. Нет и все. Мне придется сидеть в этой богом забытой клетке, пока волосатое существо не вернется и не станет меня упрекать во вранье о доступе к волшебным цветам.

Я топнула ногой, но тут же замерла: клетка подо мной задрожала. Лучше не шутить с ржавым подвесным спасательным кругом.

Выдохнув, я бросила взгляд в сторону тени, опасаясь, что с минуты на минуту оттуда кто-нибудь выйдет. Было страшно, что меня увезут еще дальше, туда, где Остин, Нив и остальные меня не найдут. Ничего не заметив, я с тоской посмотрела на другое отверстие. Вдруг глаза расширились от удивления.

За мерцающим барьером собрались люди, и я сразу узнала их очертания. Худощавый сухой мистер Том, чуть пониже, руки в боки – Нив, вампир, сгорбившийся так, словно обнимал себя, и широкоплечий Остин, который стоял рядом и смотрел на меня. Даже если они что-то говорили, я их не слышала: видимо, барьер оградил меня от звуков снаружи.