Флин упал на колени. Его захлестнуло жгучее отчаяние. Он обхватил себя руками и заревел, как раненый медведь.

Это Сэм. Это Сэм ее нашел! Ну как можно было оставлять ее одну? Как он мог?! Знал же, что Сэм рядом, что он знает про них. Ну что за идиот! Придурок!

Флин впечатал кулак в пол, застучал по доске что было сил, свез кожу с костяшек. Все конечено. Сэм ушел и забрал Лору. Они его и одного-то не могли отыскать, а теперь…

Стоп. Лора ведь успела его предупредить! Она звала на помощь! А значит — он не мог далеко уйти!

Проклиная себя за слабость и малодушие, Флин вскочил на ноги и выбежал наружу. Он обошел весь дом и наконец отыскал следы. Смятая трава и пятна крови. Отпечаток сапога.

Путь вел в лесную чащу.

Наплевать!

Стиснув рукоять кинжала до боли в суставах, Флин бросился в погоню. О том, что где-то рядом опасная Граница, он не думал. Сэм где-то неделю прятал Нелу Геттор. И Лору наверняка понес туда же. Только бы отыскать! Пока не поздно…

Вспышка.

— НЕТ!!!

Флина подкосило, словно молодую березку острой косой. Он рухнул в траву, хватая ртом воздух. Снова Лора. Это она кричит! Но что значит «нет»?

Он снова поднялся и упорно побежал дальше. Некогда размышлять.

Но успел продвинуться лишь на пару метров — его опять сбило с ног взрывом боли.

— НЕТ!!!

Да почему?! Почему «нет»?!

Хрипя, Флин попытался встать — пальцы скользили по стволу сосны, обрывали кусочки коры. Тело не слушалось.

«Соберись! Ну же! Соберись! Ты же из Нижнего квартала, ну, там не бывает слабаков!»

— НЕТ!!!

Он кубарем покатился по подстилке из опавшей хвои. Щека коснулась прохладной почвы, в нос забилась земля. А перед глазами развернулась картинка — такая же четкая и яркая, как в привычных мыслеобразах.

Чаща леса. Дорожка, мощенная булыжником. Дорожка вьется по склону пологого холма и упирается в заросшую старым вьюном ограду. Калитка распахнута. А за оградой возвышается, сверкая красочными витражами на солнце, белокаменная часовня. Ее двери призывно раскрыты, а внутри зияет чернильная тьма — и от нее исходит оглушающее чувство неумолимой угрозы.

Не может быть. Неужели она там? Но как?

Флин медленно поднялся, прислонился к ближайшей сосне. Граница. Вот в чем дело. Он дошел до самой Границы. Поэтому Лора и не пускала его туда. Еще бы шаг и…

Но эта часовня… Она не может быть той, о которой он подумал. Потому что это невозможно.

Подорбрав кинжал, он побрел к селу. Лора не хотела, чтобы он продолжал погоню. Она показала ему место. Теперь главное — найти его.

Силы его покидали, но он уперто продолжал идти. Дорогу он почти не запомнил, а очнулся лишь оказавишись на центральной площади. Прохожие испуганно смотрели на него и громко перешептывались. Кто-то решился помочь, но Флин отмахнулся. Статуя Томаса Лерро лукаво поглядывала на него свысока.

Он толкнул дверь в мэрию, ввалился внутрь. Знакомая тетка — помощница старосты — ойкнула и прикрыла рот рукой. Флин прошел мимо. Он видел цель и шагал к ней, не отрывая взгляда.

Вот она. Он случайно запомнил ее, когда впервые пошел к Доуэллу несколько дней назад. Ему казалось, что с тех пор прошла вечность.

Флин глядел на картину, висевшую на стене приемной, и отказывался верить собственным глазам. Но это была она. Никаких сомнений.

На картине неизвестный художник изобразил ее почти идеально точно. Разве что двери тут были закрыты, а ограду не обвивал дикий вьюнок.

Та самая часовня. Часовня Томаса Лерро. И 43 года назад ее отрезало от остального мира Границей.

Сэм унес Лору в Пропащие земли.

Флин понял, что сил больше не осталось ни капли. Он осел на пол и закрыл лицо ладонями.

Хлопнула дверь. Чьи-то сапоги застучали по доскам.

— Пэрр Флин?

Рука коснулась его плеча, слегка потрясла. Флин не хотел никого видеть на всем белом свете. Но все-таки убрал руки и поднял взгляд.

Рядом с ним возвышался взволнованный Норман. Не дожидаясь ответа от дознавателя, он выпалил скороговоркой:

— Пэрр Флин, меня послал Сайлас. Староста не пришел и я подумал, что вы у него. В общем, тот парень, он очнулся. И несет какую-то чушь, но доктор попросил позвать вас, чтобы вы сами услышали.

Флин невидящим взором глядел на Нормана и ничего не говорил. Ему было все равно. Но то, что он услышал следом, встряхнуло его, словно мощный толчок.

— Он говорит, — продолжил Норман. — Ну, бред, конечно… Короче, он говорит, что пришел из Пропащих земель. Из самой глубины.

КИАН

Гвардейцы и матросы радостно обнимались, кричали и хлопали друг друга по спинам. Туман исчез, как будто его никогда и не было — втянулся в морские глубины. Над головами запорхали белые росчерки чаек, вопя противными голосами.

В воздухе запахло солью и свежестью. Дождь прекратился, но небо все еще оставалось сумрачным.

Киан и хотел бы порадоваться вместе со всеми, но не мог. Он смотрел на тела убитых солдат и лужи крови на палубе и понимал, что как раньше уже не будет. Да, они спаслись, непонятно как, но спаслись. Но вот эти ребята, сиротливо лежащие у фальборта со стрелами, застрявшими в плоти, никогда уже не встанут и не порадуются возвращению.

Он закрыл глаза. Рана в плече пульсировала болью, но эта боль держала его в тонусе и не давала провалиться в бездну.

«Вот бы она не проходила, — смутно подумал он. — Чтобы не забывать. Хотя… Я и так не забуду».

— Капитан? Капитан, вы меня слышите?

Киан неохотно разлепил тяжелые веки. Перед ним на коленях стоял Саймон и обеспокоенно его оглядывал. Рядом с ним княжич заметил раскрытый докторский саквояж.

— Слышу. Помоги мне встать.

— Погодите. Хоть рану осмотрю.

Саймон достал скальпель из сумки, аккуратно разрезал порванный мундир, коснулся древка стрелы. Киан зашипел сквозь зубы.

Лекарь ощупал его плечо, заставил немного развернуться. И вынес ведикт:

— Вам повезло. Прошла навылет. Проще вытянуть.

Он извлек из сумки здоровый инструмент, похожий на кусачки. Сунул Киану ровную обтесанную палочку.

— Зажмите зубами. Будет неприятно.

Киан послушно засунул палку в рот. Саймон четким движением перекусил древко почти у самого плеча. Рана плюнула сгустком крови.

— Так. Теперь самое интересное.

Княжич отвернулся. Боль его не пугала, но смотреть на это он не хотел. Взгляд уперся в мертвого матроса, которого двое гвардейцев бережно поднимали с палубы. Стрела торчала у него в правом глазу. Левый же почему-то не закрывался и, казалось, смотрел ровно на Киана.

Княжич зажмурился. На душе было паршиво.

Саймон схватился за наконечник стрелы и с силой дернул. Киан впился зубами в деревянную палочку — из его груди вырвался рык. Как же больно-то все-таки!

— Ну вот, полдела сделано, — бодро заметил Саймон. И добавил странным тоном: — Лишь бы только… Впрочем, не важно.

— Лишь бы только что? — спросил Киан, выплюнув палку. — Уж договаривай.

Одной плохой новостью больше, одной меньше — не все ли равно?

— Лишь бы они стрелы какой-нибудь гадостью не смазывали, — сказал лекарь, промакивая его рану чем-то до жути болючим. — Я дам вам выпить кое-что, на всякий случай.

Пока Саймон бинтовал его плечо, Киан следил за суетой на фрегате. Моррис раздавал команды, матросы спускали паруса — причалы Кейла виднелись уже сосвсем близко. У некоторых Киан заметил шартехские судна, на одно из которых моряки цепочкой грузили товар. Возможно, ему показалось, но он вроде бы рассмотрел стоящую на пирсе Варру — ее исполинская фигура выделялась среди рабочих.

Почти как домой вернулся. Где-то там его ждет злющий как бешеный медведь Гейбрил. Наверняка он уже весь изпереживался, а то и снарядил корабль в подмогу. Ведь они отсутствовали несколько дней — явно дольше, чем планировалось. Вообще-то, подумал Киан, лучше бы Гейб никого не посылал — кто знает, может, к маяку теперь и вовсе плавать нельзя? Он не понимал, что с ними произошло и где они оказались, но раз смогли вляпаться в тот дэвов туман, то смогут и другие. То, что это были не Пропащие земли, Киан уже не сомневался — потому как оттуда еще никто не выбирался. Вряд ли он такие везучие.