— Да с чего ты взял, паскудья твоя морда?! — вклинился Тойрил.

— С того и взял. Я поопытнее всех вас буду. Жизнь повидал.

Тойрил шлепнул себя ладонью по лбу.

— Может, пусть сигает? Нафига он нам? Только воду мутит.

«Ну уж нет! Сначала Джонс, потом еще кто-нибудь соберется. Надо его тормозить, пока дел не натворил».

— Майло, — повторил княжич. — Нет никакого проклятья. Утром ты сам увидишь. Туман уйдет и мы вернемся в порт. Подожди хотя бы до утра. Если я не прав — отпустим тебя на все четыре стороны. Даже шлюпку дадим. Ну, как?

Джонс засомневался — дуло винтовки немного опустилось.

«Рискнуть или нет? — подумалось вдруг. — Хотя опасно. Вдруг успеет вскинуть?»

Стоящий рядом Уилл тоже напрягся. Видимо, он рассуждал о том же.

— Нет, — Джонс покачал лысеющей макушкой. — Долго. До утра сгинем. Надо было раньше тикать, да я, дурак, не решался.

«Ты не дурак, старый ты пень, ты конченый идиот!»

— Хорошо, — Киан поднял руки в мирном жесте, раскрыв ладони. — Подожди хоть полчаса. Мы тебе шлюпку приготовим. Ну куда ты так поплывешь?

Смотритель нервничал, переминался с ноги на ногу. Дуло опустилось еще ниже, уставившись в доски палубы.

Дальше все случилось слишком быстро.

Тойрил сорвался с места. В один прыжок долетев до смотрителя, он с лету впечатал кулак ему в скулу и вцепился в винтовку, дергая ее на себя. Джонс коротко охнул и качнулся назад, уперся спиной в фальшборт, зажав ладонью горящую щеку. И тогда бы капралу схватить его, скрутить руки, но Тойрил промедлил, возясь с винтовкой, и эта ошибка оказалась роковой.

Джонс зло сплюнул кровью на палубу и удивительно ловко для старика перемахнул через фальшборт. Киан дернулся к нему, но смотритель уже разжал пальцы и полетел вниз, скрываясь в темноте и легкой дымке.

Послышался звонкий всплеск.

Киан метнулся к борту, всмотрелся в мрачные волны.

— Под судно затянет, — заметил Моррис. — Не выплывет.

Но макушка Джонса и плечи в светлой рубашке через мгновение показались в нескольких метрах от фрегата. Смотритель шустро плыл, загребая руками.

— Во дает, — присвистнул Тойрил. — А по виду и не скажешь.

Киану захотелось врезать капралу (в который уже раз?), но какое-то движение на воде привлекло его внимание.

Не на воде. Под водой.

Светлое пятно быстро двигалось за уплывающим Джонсом, не выплывая на поверхность. На палубе зашумели, кто-то закричал смотрителю, но тот продолжал взрезать водное полотно, поднимая мелкие бурунчики.

Пятно настигло его уже через пару секунд.

Море вспучилось куполом и взорвалось. Огромное белесое тело взмыло вверх, раскрывая широкую пасть, полную рядами острых зубов-клинков. Джонс заверещал, но тварь уже падала на него, в миг заглотнув бедного смотрителя. Чудовище скользнуло в глубину, и вскоре светлое пятно пропало, скрывшись в черноте моря.

Экипаж потрясенно молчал. Киан впился ногтями в дерево фальшборта.

— Твою же ма-а-а-ть… — протянул рядом Тойрил.

Киана опять затрясло. Но его поразила не столько смерть Майло Джонса, сколько вид сожравшей его твари.

На подкорке сознания навсегда запечатлелась картинка, как громадное полупрозрачное тело выныривает из воды, разинув пасть.

Тело с руками, ногами и сеткой пульсирующих вен. Тело с головой, похожей на человеческую, и с крупными рыбьими глазами по бокам.

***

В каюту Киан больше не уходил — остался на палубе. У него нутро сводило от мысли остаться в одиночестве, но и смотреть на море было тошно, так что он стоял у бушприта, прислонившись спиной к фальшборту — почти на том же самом месте, где недавно с винтовкой в руках околачивался Джонс.

Вряд ли кто-то на «Вильяме Первом» серьезно горевал по старому смотрителю, но его смерть, а точнее — то, КАК он умер, сказалось на всех. Киана в дрожь бросало, лишь от одного воспоминания о человекоподобной твари с рыбьей мордой. А еще от того, что подобные уроды могли сотнями плавать поблизости. Сомнительно, что они сумели бы повредить корабль, но сам факт нервировал неимоверно.

Киан задумчиво крутил в пальцах террианский символ, который носил под мундиром на тонкой серебряной цепочке. Конечно, это была не полноценная сфера, а плоский кружок с двумя пересекающимися овалами на ней. Верховный дом Терры не очень хорошо относился к таким вот послаблениям — да, настоящую сферу неудобно носить под одеждой, но она и не должна прятаться. Террианская сфера, по их мнению, обязана сверкать на груди ее носителя, отражая солнечные лучи и благодать Раала. Впрочем, такие носили лишь особенно верующие и клирики, а Верховный дом Терры устал бороться с новшеством и закрывал на это глаза.

Княжич провел пальцами по выступающим перекрещенным пояскам. Этот кулон ему подарил отец — еще в детстве, когда Киан пешком под стол ходил. Он никогда особо не любил отцовский подарок — кулон казался ему скучным, а еще порой умудрялся разворачиваться под рубашкой и колол кожу. Но обижать отца Киан не хотел, поэтому исправно носил символ — со временем привычка напяливать его на шею утром стала для него настолько обыденной, что в те редкие моменты, когда он забывал это сделать (обычно на пьяную голову), то потом чувствовал себя не полным. Не законченным. Как будто лишился важной частички собственного «я».

Впрочем, кулон он так и не полюбил.

Но теперь, чувствуя гладкое серебро кожей пальцев, Киан задумался о том, о чем раньше, пожалуй, и не вспоминал.

Форастины всю свою историю были ярыми последователями террианской веры. Они строили храмы, устраивали священные походы на культистов, приводили дикарей в свою церковь. Так было всегда. Уроки истории хорошо отложились в памяти — первый Форастин взошел на престол сразу после победы Раала над Изгнанным богом. Говорят, что он был сыном того самого Преосвященного отца, который побудил всех людей на земле славить Раала и придать ему сил для борьбы. С тех пор Форастины правили Ал’Террой безраздельно. Восемьсот лет — шутка ли! Столько поколений, столько жизней… И все это время они поддерживали церковь. Все это время они тщательно культивировали веру в Раала Всемогущего по всей стране и далеко за ее пределами. Без одобрения Верховного дома Терры великий князь и шагу не мог ступить — этот симбиоз устанавливался веками. Все процеруры и торжества неизменно начинались с молитвы Раалу. Да даже на гербе Форастинов нарисовали дэвову террианскую сферу!

Восемьсот лет они делали для веры и Раала все, что было в их силах. Но где Раал теперь? Где он, если он такой Всемогущий?

Киан не был религиозным фанатиком. Не таким, как отец. Но умом он все равно понимал, что Раал — не выдумка церковников. Восемь сотен лет — не такой большой срок, чтобы человечество забыло битву Раала и Изгнанного бога и превратило ее в миф. Она была. Раал победил. Но почему он не помогает сейчас?!

Княжич тихо засмеялся. Какая чушь лезет в голову! Он реально надеется на помощь бога? Далеко же все зашло, раз подобное вообще пришло ему на ум. Но в то же время… Что ему остается?

«Никто нам не поможет. Либо мы сдохнем от жажды, либо нас сожрет какая-нибудь тварь, либо мы сыграем в Джонса и попрыгаем за борт. А уже там нас сожрет какая-нибудь тварь».

Наверное, нужно было высаживаться на том острове. Опасно, но это земля! А где земля, должна быть и пресная вода. Еда. Ну хоть что-нибудь! Те лучники ведь как-то выжили.

Эту мысль он даже высказал Моррису. Лейтенант в ответ печально вздохнул.

— Я не вижу в этом смысла, капитан. Протянуть еще немного, чтобы умереть на неделю позже? На две? Вы видели, что вокруг нас. Даже мертвые здесь не остаются мертвыми. Зачем нам такая жизнь?

— Но это жизнь, — заметил Киан. — Помереть мы всегда успеем, Джей.

— Я лучше умру на своем корабле. И тогда, когда захочу сам, — мрачно добавил Моррис, погладив рукоять пистолета на поясе.

Княжич все понял и тему больше не поднимал.

Он и сам не знал, что бы выбрал. Попытку выжить на неизведанной земле, полной монстров? Глядя, как твои товарищи умирают один за другим? Или закончить все быстро, когда не останется ни воды, ни надежды?